Любимое место Романа Балаяна – его кабинет в собственной студии в Киеве. Все, кто туда заходят, понимают, что попали в творческую лабораторию. Ни больше, ни меньше! На стенах – фотографии, картины, старинные часы и пустые рамы… Это пространство Балаян лепил долгие годы, никого не допуская к «процессу».

Прошло две недели, и вот мы снова на углу Большой Дмитровки и Камергерского переулка, где в прошлый раз закончилось наше путешествие. С тех пор заметно похолодало, то дует, то накрапывает, и прохожие, подняв воротники и держа наготове зонты, так устремлены вперед, будто за ленточкой финиша их ждет звание чемпиона. Вольемся в ряды и мы. Итак […]

Можно сказать, что в средние века вся жизнь москвича в той или иной степени управлялась приметами и суевериями. Магов и колдунов всех мастей в городе водилось великое множество: волхвы, чародеи, чаровницы, зелейщицы, обаянники, кудесники, сновидцы, звездочеты, облакопрогонники, ведуньи, лихие бабы…

Хотя на этой улице по-настоящему старинных зданий наперечет и состоит она в основном из представителей архитектуры среднесоветского периода (попросту говоря, пяти– и девятиэтажных коробок), вид и дух у Шаболовки очень даже московские.

«Татарин Мамай побежал с Куликова поля без оглядки и погиб, – пишет историк Иван Забелин. – Но на его место появился новый татарин – Тохтамыш». И он шел на Москву.

Мне в руки попали архивные документы XVII-XIX веков, свидетельствующие о существовавшем тогда в Москве порядке учета домовладений, нового строительства и даже правил для любителей перепланировок!

Не только кличами глашатаев – на всю Ивановскую! – и великой колокольней славна история Ивановской площади. Со второй половины XVII века была она в Москве местом крайне любопытным и весьма бойким.

По велению Великого Петра российское боярство и дворянство вмиг превратилось, как выразился князь-историк Михаил Щербатов, «из бородатых – в безбородые, из долгополых – в короткополые». Но если в Петербурге царь лично следил за онемечиванием высшего света, и супротив государя никто и пикнуть не смел, то в далекой матушке-Москве всякой немчуре подражать не торопились.

Ходят слухи, что копейку скоро отменят. Между тем, существует она уже пять веков. И за это время с ней много чего случалось…

Набивание брюха было едва ли не главной жизненной философией московского люда в допетровские времена: кто сыт, тот у бога не забыт! Такая была поговорка. Богатые москвичи ели много, разно, сытно и вкусно. Ну а среди городской голытьбы говаривали: «Богатым быть трудно, а сытым немудрено».