Брачные услуги для одиноких на дому
Миловидная брюнетка
Жил да был гражданин Смирнов. Один как перст. Тихий и незаметный. Третья жена ушла от него два года назад без объяснений, как и предыдущие. Детей Виктор Степанович не нажил, годы брали свое, и изо всех удовольствий от жизни у него осталось одно.Алкоголиком он себя не считал, но от выпивки не отказывался ни при каких обстоятельствах. Поэтому, когда в дверь постучался дворник Сева и предложил «обмыть» День Конституции, Смирнов без колебаний согласился.
Сева пришел не один, а с миловидной брюнеткой. На большую сумку в ее руках Виктор обратил внимание сразу. И его ожидания оправдались. Нана, так звали новую знакомую, открыла баул и достала из него колбасу, сыр, консервы, соленые огурчики. Подлинным украшением стола, по мнению Смирнова, стали несколько бутылок с прозрачной жидкостью, «согревающей» душу.
Разговор завязался сразу. Тост следовал за тостом. Дворник Сева делился с компанией своими размышлениями о смысле жизни. Виктор бил себя кулаком в грудь и жаловался на одиночество. Нана смотрела на него сочувственно и казалась хозяину первой красавицей в мире.
Проследив за взглядом товарища, Сева предложил выпить за всех женщин. Пропустили по очередной, после чего дворник участливо сказал: «Женился бы ты, Степаныч. Бобылем ведь век коротаешь. Сам не ухожен, квартира не прибрана. Хозяйку тебе надо. Во, глянь на Нанку. Чем не невеста? Все при ней. Даже ребенок есть, мальчик. Смышленый такой, я видел. Пропишешь ее к себе. Другая жизнь начнется. Приберет и постирает. Опять же обед на столе каждый день будет. И рюмашку нальет, правда, Нан?» Женщина в знак согласия кивала головой и заглядывала Смирнову в глаза.
«А что? Женюсь! Хоть сейчас! Пойдешь за меня, красивая?», – спрашивал Виктор. «Пойду, – отвечала Нана. – Вот только ЗАГС сегодня уже закрылся, давай завтра». «Заметано!»…
Утром Смирнова разбудил настойчивый звонок. На пороге стояли Нана и Сева. Дружно опохмелились и отправились подавать заявление.
Через месяц, после бракосочетания, Нана добросовестно отсчитала дворнику причитающуюся за сватовство сумму.
Новая жена в квартире Смирнова не жила. Но он не был на нее в обиде. Нана появлялась пару раз в неделю, приносила еду и горячительное, убирала и готовила. Последнего было так много, что Виктор буквально «не просыхал».
Он оставил работу грузчика и целыми днями принимал гостей: Наниных соотечественников, которые дневали и ночевали в его доме. Новые друзья казались Виктору стоящими: все понимающими, прощающими и… наливающими.
Через некоторое время Смирнов пожалел и Тамару, родную сестру Наны. Чтобы помочь и этой женщине, он развелся с Наной и зарегистрировался с Тамарой. Прописав ее вместе с дочерью, снова развелся, после чего женщины опять вышли замуж …за своих бывших мужей… Так в одной из квартир ветхой пятиэтажки, идущей на снос, оказались прописанными сразу шесть человек.
В канун Нового года навестить Смирнова пришел бывший сослуживец. Дверь ему открыл усатый незнакомец. Услышав вопрос, он было замешкался, но вмиг собрался и ответил: «Нет его. Умер».
Дверь захлопнулась. Ошеломленный гость вышел из подъезда и присел на скамью, чтобы обдумать услышанное. «Молодой ведь мужик был, «сороковник» только стукнул, сроду не болел ничем, как же так случилось?» – думал он.
Мимо него прошла женщина. У входа в подъезд ее остановил человек с дрелью в руках: «А я к тебе, Любушка».
Отчего болело сердце
У Любови Свистуновой судьба отобрала самых близких людей. Росла она сиротой, и воспитывала ее старенькая бабушка, которая умерла, когда девочке исполнилось шестнадцать.
Муж, с которым они в мире и согласии прожили 15 лет, умер внезапно от инфаркта. Случилось это за ужином. Люба наливала ему чашку чая, когда он, схватившись рукой за грудь, неожиданно обмяк на стуле.
На похороны приезжал сын, он служил в Краснодарском крае. Пробыл дома три дня. На вокзале Люба обняла его и не отпускала. Проводник торопил, но она никак не могла разжать руки: к горечи утраты прибавилось чувство тревоги. И только когда поезд тронулся, она разжала руки. «Приеду – напишу, мам!» – крикнул он на прощание, запрыгивая в вагон на ходу. Но письмо пришло не скоро. И было не от него. А из воинской части. Его привезли сослуживцы сына. От них она узнала, что погиб он в Чечне.
Потянулись годы серых тоскливых будней, безнадежных и бессмысленных. Одиночество она делила с подругой Натальей, с которой дружила с детства и которая также, как она, была одна-одинешенька на белом света. Иногда заходил дворник. Он помогал ей по дому: вворачивал в бетонную стену гвоздь, менял замок. За это она накрывала ему стол: варила холодец, пекла пирожки и наливала сто грамм.
Последнее время он зачастил к ней: приходил почти каждый день, был внимателен и участлив. Слушал ее рассказы о некогда счастливой жизни, рассматривал альбомы с фотографиями.
Однажды он попросил на пару недель приютить своего дальнего родственника, который приехал в Москву по делам. Люба не могла отказать Севе. Места хватало: квартира была хоть и небольшой, но двухкомнатной. Георгий, так звали постояльца, оказался приятным и уважительным мужчиной одного с нею возраста. Он приносил ей цветы и конфеты. А перед отъездом пригласил в ресторан. Она долго колебалась и, в конце концов, согласилась.
В маленьком зале было уютно: тихо играла музыка и горели свечи. Георгий рассказывал, как он рос в детдоме, учился и работал. Как умерла жена и оставила его одного с двумя детьми. Как выросли сын и дочь и уехали далеко от отчего дома. И жаловался, что они совсем забыли об отце, редко пишут ему и почти не навещают. Она понимала его. Кому, как ни ей было знать, каково это – каждый день приходить туда, где тебя никто не ждет.
Уезжая, он поцеловал ей руку и спросил, можно ли ему приехать еще раз? Она не возражала.
Через месяц он приехал снова. Ставя в вазу букет пионов, она неожиданно поймала себя на мысли, что рада ему…
Георгий приезжал все чаще и чаще. Однажды сказал, что его переводят работать в столицу и спросил, не согласится ли она выйти за него замуж? К этому вопросу она была готова, но согласилась не сразу. В конце концов они расписались.
Прошел год. Однажды к ней приехала Наталья. Они сидели на кухне и пили чай. «Что же Георгия все время дома нет? – спросила подруга. «Ничего не поделаешь, командировки, – ответила Люба, – хорошо, что хоть такая работа есть. Сейчас ведь так трудно куда-то устроиться». «А где он работает?» «Да вроде где-то в строительстве по снабженческой части. Через три дня вот должен приехать, ко дню своего рождения. Я, кстати, хотела ему новую сорочку подарить. Завтра на рынок в Черкизово собираюсь, хочешь со мной?». «Там конечно все дешевле, но уж больно далеко. Да ладно, утром созвонимся и встретимся у метро».
На другое утро Наталья позвонила и сказала, что не сможет составить подруге компанию, поскольку прорвало радиатор, и она ждет сантехника. И Люба поехала одна. Она долго ходила по рядам, выбирая рубашку нужного цвета и размера, пока, наконец, не купила то, что хотела. Зашла и на овощной рынок, что был неподалеку. Проходя мимо очередного прилавка, услышала знакомый голос. Подняла глаза и увидела… Георгия. В одной руке он держал чашку с апельсинами, в другой гирю. Отвесил килограмм, высыпал фрукты в пакет покупателю. Получив деньги, переглянулся с рядом стоящей моложавой женщиной, что-то ей сказал, и оба они громко рассмеялись. Мальчик лет 12-ти подошел к нему и сказал «Пап, дай деньги на мороженое». – «Купи и нам с мамой тоже». В этот момент его взгляд пересекся с Любиным. Он подошел к ней, остолбеневшей и ничего не понимающей, и тихо, но твердо сказал: «Я тебе все объясню, езжай домой»…
…Наталья звонила подруге несколько дней подряд. Телефон не отвечал. Вконец встревожившись, поехала к ней. Но на долгие звонки дверь ей так никто не и не открыл. Она побежала в милицию. Взломали дверь. На кухне, лицом вниз лежала Люба. На столе стоял пузырек с сильнодействующим сердечным средством. В это время в дверь позвонили. Вошел Георгий с большим чемоданом…
На поминках соседки вспоминали, какой душевной женщиной была Свистунова. И скромной: никогда ведь не жаловалась, что сердце болело. А болезнь у нее, видимо, серьезная была, раз она столько лекарства разом приняла. Не могла понять, почему Любушка, которая доверяла ей всякую малость, не говорила с ней о нездоровье, и Наталья. Она сидела за столом, не притрагиваясь к еде, и беззвучно плакала.
Она приходила помянуть подругу и на девятый, и на сороковой день. Но оба раза Георгия дома не было. «Наверное, опять в командировке», – подумала она.
Через некоторое время в квартире Натальи зазвонил телефон. «Как живешь, Наташа? – услышала она голос Георгия и расплакалась. «Да я сам Любашу забыть не могу. Надо бы ее помянуть. Зайду к тебе, что ли?».
Он пришел на другой день, с товарищем. Лицо его показалось Наталье знакомым. «Познакомься с моим другом, – сказал Георгий, – это Сева»…