Нож-складишок для Отелло
«В чем-то, пожалуй, прав был старик Ломброзо, отец теории прирожденного преступника», – подумал следователь Николай Трегубов, изучая лицо Махова. – Чего стоит только этот низкий лоб, сплющенный нос, тяжелый подбородок… Впрочем, дело не только во внешности…».Явка с повинной
Вечером соседка с девятого этажа вышла погулять с собакой. На лестничной площадке она увидела распластавшуюся в луже крови женщину. Рядом лежала сумка, из которой высыпались сплющенные пивные банки. Прибыл кинолог с собакой. Пес, взяв след, довел проводника до дверей одной из квартир. На звонок никто не ответил, но соседка по лестничной площадке скороговоркой протараторила милиционерам:
– По вечерам к Степке-забулдыге ходит всякая рвань да пьянь. За стакан водки он пускает их на ночлег, мыться в ванне разрешает, даже постирушку можно устроить. Да… Однажды соседей снизу затопили. По пьянке кран забыли закрыть. Тетку эту, убитую, значит, я видела – приходила сюда с мужиком, два сапога пара…
Вечером того же дня к милиционерам подошел бомж. Он явился с повинной:
– Это я убил женщину в 622-м корпусе…
В режиме доменной печи
…Детство. А было ли оно? Убогая деревня в Клинском районе. Отец Федора Махова был сторожем на ферме. Уходил на работу в ночь, обязательно прихватив с собой четвертинку самогона, краюху черного хлеба, вареную картошку и луковицу. В сторожке, расправившись со своим ужином, он обычно засыпал до утра. Однажды в его дежурство с фермы украли двух телок. Председатель поначалу хотел отдать сторожа под суд, но потом просто выгнал с работы.
Отец с обиды два дня беспробудно пил, пока не кончились запасы горячительного, потом, опохмелившись, продал всех кур и на вырученные деньги привез домой на тележке большой мешок сахара. С тех пор мать постоянно дежурила у самогонного аппарата, работавшего круглосуточно, словно доменная печь.
Готовую продукцию отец делил на две части. Первую продавал, чтобы снова приобрести сахар и дрожжи, вторую выпивал с матерью. Питались картошкой, капустой… Мяса и молока в доме не водилось.
У отца на почве пьянства началась белая горячка. Когда мать спрятала бутылки с самогоном, он в приступе бешенства хватил ее по голове тяжелой сковородой. Она упала замертво. Приехала милиция. Стали искать отца. Нашли в сарае, на удавке повесился.
Определили Федьку-сироту в детский дом.
«Фитоаромат» для дамы сердца
Федор робко попросил у следователя сигарету. Затянулся, закашлялся. Потом заговорил:
– Гражданин следователь, не хотел я убивать. Любил ее. У меня же никого ближе не было. Вчера она приснилась мне. Говорит, зачем ты так меня?.. Лучше бы кулаком стукнул, синяк прошел бы.
– Бес меня попутал, – продолжал он. – Мы в тот день с Галиной банок пивных набрали, аж две сумки. Сдали в утиль, купили два флакона «Фитоаромата». Один выпили прямо у помойки, а другой припасли, хотели у Степки-забулдыги принять, в 622-м корпусе. Да дома его не оказалось. Сели на лестнице, шарахнули второй флакон. Лосьон в голову ударил…
Подследственный замолчал.
– И все же – какой был повод для убийства? – спросил Трегубов.
– Повод? – Федор пошмыгал носом – Да повод-то был…
Бульдог
Детский дом оставил в душе Федора тягостные воспоминания. Воспитатели насиловали воспитанниц, а воспитанников заставляли в деревне воровать кур и молодую картошку. Попадешься – деревенские бока наломают, придешь пустым – воспитатели синяками да шишками «угостят».
Федька глаз положил на краснощекую Глафиру, стал неуклюже ухаживать за девчонкой. И вот, как-то ночью разбудил его воспитатель по кличке Бульдог. Вывел в коридор. Предложил выпить. Бульдог налил полстакана портвейна, и когда Махов поднес стакан ко рту, ударил ладонью по донышку стакана. Федька выплюнул вместе с глотком портвейна три передних зуба.
– Еще раз увижу с Глашкой – забью насмерть, – пригрозил Бульдог. Позже Махов узнал, что Глафира была, так сказать, наложницей Бульдога.
Федька убежал из детдома той же ночью. Бежал, что было духу, сплевывая кровь из десен. Через два дня появился в своей деревне и прямиком направился к Николаю Степановичу, председателю колхоза, рассказал ему о своем житье-бытье в детском доме, пожаловался на судьбу. Степанович распечатал избу Маховых.
– Живи. Будешь трудиться подпаском. Завтра привезут тебе картошки, а там – посмотрим.
Федьке шел четырнадцатый год. Утром он навел в избе порядок, прибрал в сенях – и случайно в куче тряпья нашел бутылку с самогоном, спрятанную, наверное, еще матерью. Принес бутылку в избу, поставил на стол. Смотрел не нее, смотрел, а потом откупорил – и выпил почти половину, без закуски.
Когда кто-то из колхозников привез Федьке продукты (по указанию председателя), подросток лежал на лавке в неприглядном виде. Председателев посланец досадливо сплюнул:
– Яблоко от яблони недалеко падает…
Жизнь так и не налаживалась. Ушел Федька из деревни, стал бродягой. То к цыганам пристанет, то шабашничает за гроши, пропивая деньги, то подворовывает… К тому же и паспорт справить себе не удосужился…
Оскорбление и наказание
В Зеленограде Федор и Галина, оба бомжи, вели, как умели, общее хозяйство. Федор собирал бутылки, алюминиевые банки, сдавал их и покупал выпивку. Галина добывала еду – но не в супермаркетах, а в мусорных контейнерах. Жили в подвалах, на чердаках, в заброшенных бытовках. Летними ночами на озере частенько устраивали «банные дни», а зимой только лицо и руки обтирали снегом…
Но была в их отношениях серьезная, болезненная трещина. Галина часто подзуживала Махова, упрекала его, противопоставляла ему Степку-забулдыгу, в квартире которого они иногда выпивали-закусывали. Говорила, подбоченясь фертом:
– Вот Степка – это мужик! С квартирой! По помойкам не шастает. За водочку угол сдает. А это бизнес у него такой. Позовет меня – уйду к нему. А ты, козел, скитайся по подвалам.
И вот в тот день, когда они собирались «шарахнуть» второй «Фитоаромат» у Степки-забулдыги, опять Галя, разогретая первым флаконом питья, накинулась на Федора со своими обычными упреками. Не выдержал оскорблений Федор, обиделся и за «козла», и за то, что попрекнули отсутствием своего жилья, да и ревность вскипела у нашего «Отелло»: ткнул он Галину ножом в грудь… Потом вытащил из тела нож-складишок, вытер с лезвия кровь о полу платья убитой – и пошел куда глаза глядят… Когда Галину обнаружили, помочь ей уже было нечем.
…– Подписывай протокол на каждой странице.
Махов взял в заскорузлые пальцы шариковую ручку, повертел ее нерешительно, потом поставил три разные закорючки. Первый раз в жизни ему довелось расписываться.
Судебно-психиатрическая экспертиза установила, что Махов совершил убийство в состоянии аффекта. Суд вынес приговор – 7 лет лишения свободы с отбыванием срока в колонии строгого режима. Вот и появилась у бродяги крыша над головой, правда, лишь на ближайшую семилетку.