Фальшивый собственник росчерком пера
С тех пор, как наши люди наконец-то получили право на недвижимую собственность, рынок жилья стал настоящим клондайком для мошенников. Какие только способы обдуривания законопослушных граждан они не придумывают! Откуда-то появляются неизвестные люди с завещаниями, доверенностями, договорами купли-продажи и забирают у граждан их кровную недвижимость. Оставшись без кола и двора, те ищут справедливости в суде. Суд же обращается к экспертам-почерковедам. Но те нередко дают заключение: подписи подлинные, выполнены рукой истца. Словом – сам мошенник. Наш собеседник – независимый эксперт-почерковед Эдуард Молоков – неоднократно сталкивался с такими делами.
Взять, к примеру, историю с недвижимостью Владимира Сушкова, некогда заместителя министра торговли СССР. В 1986 году он был арестован прямо в Кремле. Его обвинили в том, что принимал богатые подношения от иностранных бизнесменов, с которыми заключал выгодные государственные контракты. Выражаясь современным языком, получал откаты.
Время шло, Владимир Сушков отсидел срок, вышел, написал книгу «Заключенный по кличке «Министр» и… умер. Немаленькое наследство – квартиры в Москве, дача – отошли престарелой сестре.
После смерти Сушкова «нарисовалась» некая Лариса Хромова (фамилия изменена, – ред.), которая явилась к нотариусу, объявила себя «последней любовью Сушкова» и предъявила завещание, где черным по белому было написано: «все мое имущество, которое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, завещаю Хромовой Ларисе Владимировне». В качестве подтверждения своей правоты дама – а была она на 44 года моложе покойного бывшего зека-министра – принесла заключение бюро независимой экспертизы «Гипотеза» (название изменено, – ред.), которое подтверждало подлинность подписи Сушкова.
Дважды не вступишь в одну и ту же подпись
– Тогда адвокат сестры обратилась в научно-исследовательскую лабораторию судебных экспертиз при Московском университете, – рассказывает Эдуард Молоков. – Я сделал экспертизу и выяснил, что подпись на завещании – подделка. Подлинную подпись Сушкова обвели на просвет.
Молоков показывает две подписи якобы Сушкова – одна была поставлена под поддельным завещанием, вторая – в реестровой книге нотариуса. На отдельном снимке эксперт совместил обе эти подписи. Оказалось, что они полностью совпадают! Значит, подлинные?
– Наоборот, – улыбается эксперт. – Человек не способен дважды расписаться совершенно одинаково. Попробуйте несколько раз расписаться, а потом совместите подписи – сами увидите. Это совпадение как раз говорит о том, что оба раза злоумышленник обводил одну и ту же подлинную подпись Сушкова.
Кроме того, при обводке вылезли огрехи – спрямили округлость, вместо угла нарисовали петлю, одну букву понизили, другую повысили… Да и не нашли мошенники юридически правильную полную подпись «Сушков Владимир Николаевич», пришлось им ограничиться сокращенной «Сушков В. Н.» – а такую подпись под завещанием ставить и заверять нельзя.
– Суд решил дело в пользу сестры Сушкова, – заканчивает повесть Эдуард Молоков.
– А мошенники? – спрашиваем мы.
– Сестра обратилась с заявлением против экспертов «Гипотезы» с просьбой привлечь их к уголовной ответственности по статье 307 УК РФ – «заведомо ложное заключение».
Возраст имеет значение
Другой случай – прямо противоположный. Родственники умершего подают в суд на молодую жену некоего Васильева с обвинением – завещание подделано. Экспертизу проводит некий Степан Воля (фамилия изменена, – ред.), эксперт, ныне судимый по нескольким эпизодам, связанным с ложными экспертизами.
Отметим, что судимость не мешает ему продолжать трудиться на почерковедческой ниве.
Итак, Воля определил, что завещание действительно было подделано. Мол, почерк уж очень сильно различается. Там уверенный, твердый, а тут – дрожащий, слабый. Буквы мельче. Строчки сползают. Штрихи извилистые. Ну не он это писал, и все тут!
Васильев страдал сахарным диабетом – а этой болезни часто сопутствует потеря зрения – и болезнью Паркинсона. Эдуард Молоков показывает образцы почерка Васильева за несколько лет. По ним видно, что в последние годы его жизни хвори прогрессировали. Дрожание и слабость руки повели строчки вниз, штрихи приобрели мелкую извилистость. Микрография знаков – это когда буквы становятся маленькими-маленькими – один из признаков болезни Паркинсона.
Итог? Молодая (и кстати, горячо любимая) жена дело выиграла. Прокуратура согласилась с тем, что Степан Воля сделал свое заключение «с умыслом», но по каким-то причинам дело прекратила.
Независимые от чести эксперты
– Вся беда в том, что должность эксперта-почерковеда не лицензируется, – продолжает независимый эксперт Эдуард Молоков. – Любой человек может открыть экспертное агентство. Для того, чтобы суд принял заключение, подписавший его специалист должен представить свидетельство о соответствующем образовании. И все! Фокус состоит в том, что лицензию – в случае чего – можно было бы отобрать. А так недобросовестный специалист может трудиться дальше, рвать на себе рубашку и утверждать, что у него есть и стаж, и опыт, и методики. И нередко такие люди, даже находясь под судом, продолжают работать и составлять заключения.
Сейчас нечистоплотные «независимые» дискредитируют звание независимого эксперта. Есть в городе несколько «бойцов старой гвардии» – эксперты экстра-класса, которые вышли в отставку по возрасту, но не смогли расстаться с любимой профессией и стали независимыми экспертами. Теперь они с горечью наблюдают, как мошенники лепят поддельные заключения.
И не только лепят, но то и дело скалят зубы на государственные учреждения, такие, как Российский федеральный центр судебных экспертиз Министерства юстиции России или Институт криминалистики Центра сложных технических исследований ФСБ России. Пишут рецензии, обвиняют в некомпетентности, в неправильных методиках. «Благодаря» уже упомянутому Воле экспертов из РФЦСЭ два года таскали по судам. Создается впечатление, что недобросовестные «независимые» ведут войну против государственных. Между тем государственные эксперты дают подписку об уголовной ответственности по статье 307 УК. А у частных – если только они не назначены судом – такую подписку взять некому.
– А когда-то за любую ошибку можно было пойти под суд, – вспоминает Эдуард Молоков.
Сегодня суд над Волей – это исключительный случай, он чуть ли не единственный эксперт, попавший под суд. И то не за «заведомо ложное заключение», а за подделку экспертизы РФЦСЭ. Но, повторяем, это не мешает Воле продолжать выступать в качестве специалиста. И не ставит крест на его деятельности. Один из судей даже восхищался его профессионализмом – как же, нашел 16 совпадающих признаков!
– У меня один стажер нашел 130 совпадающих признаков в почерках двух совершенно разных людей, – рассказывает Эдуард Молоков. – А потом я ему показал три – всего лишь три! – признака, которые и доказывали, что почерки принадлежат разным людям.
Каким образом сейчас проверяется квалификация независимого эксперта? Да никаким. Государственный каждые пять лет обязан пройти сложнейшую сертификацию перед серьезной комиссией. Частники в лучшем случае аттестуют друг друга. За что же, не боясь греха, кукушка аттестует петуха? За то, что он аттестовал кукушку!
А судьи кто?
Обратим внимание на еще один показательный момент в деле о наследстве Сушкова. Ясно, что кроме экспертов, давших ложное заключение, есть еще два мошенника – лже-наследница и нотариус, заверившая обведенную подпись. Однако уголовное дело против них не возбуждено. Почему? Потому что сестра подала заявление только против экспертов.
Спрашивается, почему потерпевшие то ли опасаются, то ли ленятся писать заявления против мошенников?
Но почему заявление должна писать и заботиться о его продвижении пожилая женщина, возраст которой перевалил за 85 лет? Почему суд сам не направил представление о возбуждении уголовного дела по всем фигурантам – «наследнице», нотариусу, горе-специалистам? Почему органы спокойно могут отмахнуться от явных мошенников и сказать: «у нас нет заявления»? Почему на свободе безнаказанно разгуливает тот, кто обвел подпись бывшего заключенного по кличке «Министр»?
Расписывайтесь быстро
Напоследок мы спросили у эксперта совета – как сделать подпись такой, чтобы ее трудно было подделать? Как уберечься от подделки документов на жилплощадь?
– Подпись должна быть очень динамичной, – считает эксперт. – Расписывайтесь быстро! Чем быстрее, тем лучше. Такую подпись невозможно обвести, потому что обводка – процесс медленный. Злоумышленнику придется долго тренироваться.