Детьми не закрывайтесь!
«Прочитала на сайте «КР» статьи «Брешь в обороне опеки» Олега Паденко и «Опять двойку получили правщики Кодекса» Сергея Домнина. И решила вам написать, так как у меня в данный момент также сложная ситуация с органами опеки.
У младшей дочери (17 лет) серьезное заболевание легких, она вынуждена принимать большое количество медикаментов, в результате снижен иммунитет, и врачи не рекомендуют общение и нахождение в местах с большим числом людей. Заболевание аллергического характера, причину не могут найти. Нужна смена климата, для чего выезжали на различные курорты.
Дочь была на домашнем обучении, потом перевели на экстернат. Фактически с 2001 года находится «под домашним арестом». Сейчас она заканчивает 11-й класс, нужно учиться дальше. Решили продать квартиру в Москве (3-комнатная, у девочки 1/3 доли в двух комнатах – 11 метров). Обратились за разрешением в органы опеки, а там сказали, что нужно взамен этой доли наделить ее другой. С большим трудом уговорили знакомых «продать» нам долю в их подмосковной квартире. Тогда чиновники со скрипом разрешение дали. Сейчас нашелся покупатель на нашу квартиру, оставил задаток. Однако выяснилось, что купить долю у знакомых мы не сможем – их город имеет «закрытый» статус. Еще раз обратились в опеку, объяснили ситуацию, предложили положить рыночную стоимость доли ребенка на счет, с регистрацией в Подмосковье. Про деньги не сказали ничего, а вот по поводу регистрации заявили, что это будет ухудшение условий проживания для ребенка.
Удивительно – как может регистрация являться ухудшением или улучшением имущественного положения ребенка? Никто нам не помог ни в поисках отца-алиментщика, ни в средствах на лечение и обследование. За них «светила» медицины не стесняются брать немалые суммы. С таким равнодушием, имея еще старшую дочь и больную мать, я столкнулась по полной схеме. Прежде всего в органах опеки, где постоянно нужно было что-то доказывать. К примеру, что я хорошая мать, а не мошенница. Скажите, можно ли что-то в данной ситуации предпринять?
С уважением, Татьяна РОУТ».
Комментирует письмо московский адвокат Александр Молохов:
– Проблемы, затронутые читательницей, действительно остры, а самое главное – сейчас типичны. Да, отцы и матери несовершеннолетних детей, согласно статье 64 Семейного кодекса РФ, являются их законными представителями и выступают в защиту прав и интересов в отношениях с любыми физическими и юридическими лицами. Вместе с тем родители не вправе представлять интересы своих несовершеннолетних детей, если органом опеки и попечительства установлено, что в этих интересах имеются противоречия.
Опека – традиционный для России правовой институт, в настоящее время определен несколькими статьями в Гражданском и Семейном кодексах РФ. При этом такая организация следует традициям еще советского законодательства, несмотря на то, что за последние пятнадцать лет жизнь усложнилась, увеличилось количество правоотношений, возросло число обращений в органы опеки и попечительства, которые сейчас, по сути, находятся на переднем крае охраны прав детей. Все это вызывает необходимость более подробного регулирования темы, введения новых форм опеки, упорядочения вопросов управления имуществом подопечного (а это не сделано с 1995 года, несмотря на прямое указание в статье 37 ГК РФ), регламентирования полномочий и ответственности органов опеки и попечительства. К сожалению, до сих пор Госдума РФ даже не приступила к обсуждению проекта федерального закона «Об опеке и попечительстве».
К тому же, обсуждая ситуацию, описанную читательницей, стоит подчеркнуть, что действующее законодательство не содержит также четкого определения понятий «улучшение» или «ухудшение» жилищных условий ребенка. С точки зрения права они представляют собой типичные оценочные категории, которые всякий орган опеки и попечительства трактует по-своему, а в случае возникновения разногласий с родителями несовершеннолетних им рекомендуется обжаловать действия уполномоченных государственных органов в сфере защиты прав детей в суде.
При этом наше государство еще с социалистических времен почему-то испытывает недоверие по отношению к действиям родителей. Хотя всегда казалось более разумным и естественным придерживаться в семейной политике прямо противоположного принципа – исходить из презумпции добропорядочности отцов и матерей. Стоит вспомнить, что даже Конституционный суд РФ своим определением от 6 марта 2003 г. № 119-0 «отметился» по интересующей нас проблеме.
Тогда, обращаясь в КС РФ, гражданин В. И. Лазарев просил признать не соответствующими статье 35 (часть 2) Конституции РФ и Конвенции о правах ребенка абзац второй пункта 1 статьи 28 ГК Российской Федерации. Согласно ему, законные представители несовершеннолетних детей обязаны совершать сделки по отчуждению их имущества только с предварительного разрешения органа опеки и попечительства. Заявителю и его малолетним сыновьям принадлежала на праве общей долевой собственности 6-комнатная квартира. Кроме того, старший сын являлся еще и собственником двухкомнатной квартиры. Тем не менее, орган опеки и попечительства не дал согласия В. И. Лазареву на заключение договора продажи принадлежащей его сыну на праве собственности доли в указанной 6-комнатной квартире в связи с тем, что такой договор якобы не соответствует интересам несовершеннолетнего. Все суды в дальнейшем отец проиграл.
Правовая позиция Конституционного суда РФ в данном деле свелась к тому, что специальный порядок совершения родителями как законными представителями своих несовершеннолетних детей сделок с принадлежащим детям имуществом, закрепленный названными положениями гражданского и семейного законодательства в их взаимосвязи, направлен на защиту прав и интересов несовершеннолетних. И он не может рассматриваться, потому что нарушает статью 35 (часть 2) Конституции РФ, согласно которой каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами. Также он противоречит статье 55 (часть 3) Конституции РФ, допускающей ограничение федеральным законом прав и свобод человека и гражданина в целях защиты прав и законных интересов других лиц.
Как указал Конституционный суд, из содержания абзаца второго пункта 1 статьи 28 и пунктов 2 и 3 статьи 37 ГК Российской Федерации, вопреки мнению заявителя, не вытекает право органов опеки и попечительства произвольно запрещать сделки по отчуждению имущества несовершеннолетних детей, совершаемые их родителями. Напротив, при решении данного вопроса в соответствии с общими принципами права и требованиями статей 2, 17 и 38 (часть 2) Конституции РФ, правоприменительные органы исходят из добросовестности родителей, выступающих в качестве законных представителей своих несовершеннолетних детей.
Это согласуется с ратифицированной Российской Федерацией Конвенцией о правах ребенка, в соответствии со статьей 5 которой государства-участники признают и уважают права и обязанности родителей, несущих по закону ответственность за ребенка, должным образом управлять и руководить ребенком в осуществлении им признанных данной Конвенцией прав. Кроме того, по мнению КС РФ, оспариваемым регулированием не ограничивается и право на судебную защиту, закрепленное статьей 46 Конституции РФ: как показывает судебная практика, решения органов опеки и попечительства в случаях их обжалования в судебном порядке подлежат оценке судом, исходя из конкретных обстоятельств дела.
Проверка же того, вступают ли конкретные действия родителей (законных представителей несовершеннолетнего) в противоречие с интересами самого несовершеннолетнего и является ли в связи с этим обоснованным решение органа опеки и попечительства, отказавшего в даче разрешения на отчуждение принадлежащего несовершеннолетнему имущества, подведомственна судам общей юрисдикции. Они должны с учетом фактических обстоятельств дела обеспечивать правильное применение закона.
Жизнь сложна, и скажем честно: понятия абсолютной справедливости в природе не существует. Теоретически задача как семейного, так и жилищного законодательства состоит в том, чтобы выработать такие «правила игры», которые бы максимально уравновешивали права и обязанности разных сторон и, конечно, защищали интересы самых слабых – детей, стариков, инвалидов.
Тут, кстати, обещают, что в скором будущем в связи с вступлением в силу с 1 января 2008 года федерального закона от 29 декабря 2006 года № 258-ФЗ, организация и осуществление деятельности по опеке и попечительству будут отнесены исключительно к полномочиям органов государственной власти субъектов Российской Федерации. В Москве за это направление пока отвечают муниципалитеты. Куда опять «пригребем», никто не знает.
Вот и выходит, что уровень современного российского законодательства в сфере семейных правоотношений можно уподобить старинной афганской поговорке: «Цирюльник учится своему искусству на голове сироты».
А еще писатель Виктор Астафьев точно определил: «Дети – наш суд на миру. Наше зеркало, в котором совесть, ум, честность, опрятность нашу – все наголо видать. Дети могут нами закрыться, мы ими – никогда».