Как древний Рим и второй Рим – Константинополь – возникли на крови, так и Москва как третий Рим создавалась «по кровопролитию же и по закланию кровей многих», пишется в древней повести «О зачале царствующаго великого града Москвы, како исперва зачатся».

Погодка для прогулок, прямо скажем, аховая. Но во всем при желании можно найти свою прелесть. Вот и пошли мы ее искать: по лужам, под снегом и дождем. А заодно – изучать прихотливое русло Кривоколенного переулка.

«В Петербурге сцена, в Москве зрители; в нем действуют, в ней судят», – говорил друг Пушкина и Грибоедова князь Вяземский. Москвичи вовсю судачили и рядили про политику и дела общественные – с азартом и до хрипоты. «Шумим, брат, шумим…»

Все зависит от того, с какой стороны идти. Можно, оставив позади Большой Каменный мост и привычно задрав голову на почти отреставрированную красоту Пашкова дома, топать все вверх, вверх и вверх – к суете «Охотного ряда». Или, продираясь сквозь студенческую толпу, двигаться по Моховой к Ленинке – вниз, вниз и вниз, во все редеющей в сумерках… […]

Впервые на Руси театральную постановку продемонстрировали царю Алексею Михайловичу в 1672 году. Некий пастор Грегор из немецкой слободы собрал из немчуры любительскую труппу, которая пред очами царя и сыграла спектакль на библейский сюжет с совершенно непонятным на сегодняшний день названием – «Артаксерсово действо».

Казалось бы, всего в полкилометра длиной – о чем тут вообще говорить? Но московские переулки измеряются не длиной, а историей. Впрочем, жанр прогулок особенно глубоких исследований не предполагает. Так что просто пройдемся по Брюсову переулку, от Тверской до консерватории, внимательно глядя по сторонам.

Все убыстряя ритм, бьют барабаны пожарного оркестра. Над толпой, покачиваясь, плывут клоун, милиционер, барышня в розовом, дама-ночь…

В старину милостыня почиталась обязательной в московском обществе. Всякое сословие и учреждение опекало своих нищих. Соответственно были монастырские, церковные, патриаршие, соборные, кладбищенские, дворцовые, дворовые, богаделенные и нищие. Часто они группировались в целые нищенские цеха. Во главе цеха стоял цехмейстер, причем обязательно из слепых.

Зеленое это пятно почти со всех сторон окружено многоэтажками. Балконы смотрят прямо в уже готовую покрыться легкой позолотой колышущуюся на ветру листву. Это почти как жить на берегу моря: два шага, и ты уже отрешился от суеты, нырнул в другую стихию. Вот и спешат через дорогу к многочисленным входам-выходам парка семьи в полном составе, мамы […]

Когда боярский сын Иван Перфильев, бывший послом в Китае, доставил в Москву в подарок царю необычную «траву», придворные, однако, побоялись дать ее отведать государю Алексею Михайловичу: что если «от привезенного Перфильевым зелья да и приключится какой недуг, недомогота в его государском здоровье?» Тогда придворный доктор Самойло Каллинс отважился провести опыт на себе и… остался жив.