Кризис – это выздоровление, но…
Недавно правительство страны на пленарном заседании Госдумы отчиталось о результатах работы в кризисном 2009 году, констатировав, что российская экономика вышла из рецессии. О том, как кризис сказался на нашей экономике, мы попросили рассказать депутата Государственной Думы РФ, члена комитета по бюджетам и налогам, доктора экономических наук, профессора Оксану Генриховну Дмитриеву.
Нужны специалисты
– После кризиса пошла ли экономика в рост?
– В моем представлении, нет. Потому что тот подъем, который мы наблюдаем, идет исключительно за счет роста цен на нефть, сырье и энергоносители. Не видно, чтобы была какая-то структурная перестройка, чтобы появлялись новые отрасли.
Произошла структурная деградация: еще более усилилась доля добывающих отраслей, уменьшилась – обрабатывающих. А в последних меньше стало наукоемкого производства?– машиностроения, электронной промышленности. Это макропоказатели.
Если говорить о микропоказателях, то приватизация, которая идет постоянно, – продажа доли государства, инфраструктурных отраслей – не привела к появлению эффективного собственника, способного в условиях кризиса осуществлять управление предприятиями. Такой менеджмент технологически абсолютно неграмотен. Многие даже не имеют профильного образования. А потому никакой перестройки на предприятиях осуществить не могли.
– И как же выходить из положения?
– Ошибки были допущены и по распределению средств, как во время кризиса, так и при выходе из него. Вместо стимулирования производства и расширения внутреннего государственного спроса, бюджетные средства были вложены в банки, в финансовые институты. Спасали их. До реальной экономики средства практически не дошли, поэтому падение производства продолжается в тех отраслях, где в принципе мог бы помочь госзаказ: это транспортное машиностроение, жилищное и дорожное строительство и т. д. Например, производство стройматериалов пошло бы в рост, а за этим и все, что связано с металлообработкой. Это могло бы поддержать целый ряд отраслей, но сделано не было.
– Оксана Генриховна, чему научил кризис?
– Мы прошли кризис хуже, чем все страны «большой двадцатки». Мы на последнем, двадцатом месте. Думаю, это заслуживало гораздо большего обсуждения, большего числа отставок, чем наше неудачное выступление на Олимпиаде. Там мы хотя бы на 11-м месте, а тут…
А по темпам экономического роста в 2009?году мы заняли 207-е место из 214?стран.
Разумеется, кризис связан с падением производства, жизненного уровня. Но если искать позитивный эффект, то кризис – это оздоровление, обновление. Так вот этого эффекта у нас нет совершенно.
Конечно, в условиях технического банкротства очень многих предприятий неэффективный собственник должен был уйти. Но, к сожалению, мы вырастили такого частного собственника, который еще менее эффективен, чем государственный чиновник.
Неэффективный менеджмент остается на своих местах. Все идет по инерции. Получается, что отрасли обрабатывающей промышленности и отдельные предприятия, которые умерли во время кризиса, скорее всего, могут и не восстановиться. Кто их будет восстанавливать? Все осталось за прежним собственником, а он не собирается ничего делать.
– А в других странах произошло обновление производства?
– Я думаю, что да. В Америке точно расчищены балансы, произошла разгрузка, сдувание мыльного пузыря деривативов. Неэффективные собственники, корпорации банкротились. Произошла сильная реструктуризация автомобильной промышленности.
Бизнес, который не пострадал
– Чем кризис 1998 года в нашей стране отличается от нынешнего?
– Страна находится в кризисе с сентября 2008 года. Этот по длительности не сопоставим с кризисом 1998 года.
В этот раз он меньше ударил по малому и среднему бизнесу. И только потому, что те полностью отлучены от кредитного ресурса. Кредитов-то не было.
В 1998 году малый и средний бизнес сильно пострадали. Но они же и были основным локомотивом, который выводил страну из тяжелого положения, так как произошла девальвация рубля, началось замещение импорта. А с другой стороны, довольно активно осуществлялось бюджетное финансирование экономики через дефицитное финансирование. То есть финансирование дефицита бюджета и дефицита пенсионного фонда за счет прямых кредитов ЦБ. И экономика достаточно быстро, в течение 9 месяцев, пошла в рост. Кризис был преодолен.
– По населению кризис ударил дифференцированно. За последнее время число миллиардеров увеличилось вдвое…
– Сегодня фондовый рынок, рынок ценных бумаг во многом восстановился. Индексы РТС выросли в три раза, поэтому выросло исчисление собственности, которая есть у наших крупных собственников. Свою собственность они спасли, она по-прежнему ликвидная на рынке.
Кризис сказался на жизненном уровне населения. В целом статистика не дает данных о снижении жизненного уровня, но с учетом недооценки инфляции, роста тарифов на жилищные и коммунальные услуги можно сказать, что средний уровень снизился. И в некоторых регионах достаточно сильно. Так, снизилась реальная заработная плата, повысились расходы на транспорт.
– Правительство объявило, что в стране больше нет пенсионеров, которые живут за чертой бедности.
– Пенсии повысились, но поскольку пенсионеры – очень низкодоходная категория граждан, то фактически значительная часть повышения была съедена ростом тарифов на жилищно-коммунальные услуги. В некоторых регионах они повысились на 50–60%.
Хотя с учетом того, что цена на нефть высокая, существенно выше, чем планировалось в бюджете и на прошлый, и на этот год, такого можно было не допустить.
Ресурсы для модернизации
Внешнеэкономическая конъюнктура, если сравнивать с 1998 годом, принципиально другая. Тогда была среднегодовая цена 12?долларов за баррель. В прошлом году – 58?долларов за баррель, среднегодовая 2010?года предполагается около 80 долларов, а не 58?долларов, как заложено в бюджете. Есть ресурсы для модернизации и структуризации экономики, и для повышения жизненного уровня населения. По сравнению с Грецией или другими странами, испытывающими большие финансовые проблемы, у нас есть конкурентные преимущества.
– Растет ли безработица?
– Безработица не сокращается. Когда ожидали оживления, работников не увольняли, а теперь некоторые предприятия свернули свою деятельность. В регионах, в центрах машиностроительной, обрабатывающей промышленности, естественно, безработица есть.
Когда говорят, что мы безработных будем переучивать, хочется задать вопрос: на кого? Новые рабочие места нигде не создаются. Если бы появились вакансии в строительной отрасли, тогда был бы смысл это делать. А сейчас непонятно, кто востребован в тех регионах, где действительно есть безработица.
В Москве фактически безработицы нет, есть так называемая структурная безработица.
Кто должен уйти
– Что необходимо предпринять в ближайшее время?
– Санация предприятий, смена собственника и менеджмента. Я не сторонник повсеместной национализации, но там, где явно не справился собственник, где есть естественная монополия, инфраструктурные объекты, добыча природных ресурсов, где все равно не будет никакой конкурентной среды, а рента большая, такие предприятия, квазигосударственные структуры – Газ-пром, РЖД – должны быть в руках государства.
Совершенно бездарным образом была приватизирована энергетика. Никаких инвестиций от этого не появилось, значит, ее тоже надо возвращать и делать полностью государственной. Я не думаю, что государство будет управлять хуже, чем собственник. Кстати говоря, это может способствовать и снижению издержек, так как не будет суперзарплат топ-менеджеров, закупок по бешеным ценам продукции и услуг низкого качества и т. д. В крупных корпорациях такая же система откатов, взяток, как и в чиновничьих структурах.
При создании системы управления все это вполне можно сделать более эффективным. А затем надо снижать налоги на обрабатывающую промышленность и инновационный бизнес.
Нужна всемерная помощь малому бизнесу. И этому способствует, в частности, закон, который мы внесли в Госдуму. Предлагаем продлить аренду помещений с их выкупом, отменить НДС, потому что сейчас при приобретении имущества малый бизнес платит налог на добавленную стоимость. Стоимость имущества удорожается на 18%. Должно быть государственное финансирование программ.
Оживлению экономики будет способствовать строительство социального жилья.
Дешевое жилье оживит экономику
– В последнее время много говорят о малоэтажном жилье…
– В сельской местности, небольших и малых городах, конечно, может быть индивидуальное жилищное строительство. Вокруг крупных городов – это совершенно бесперспективно.
Если говорить о городском социальном жилье – то нужно, безусловно, дешевое жилье. Никому не нравятся хрущевки, но это массовое социальное жилье. Нужны современные, улучшенной планировки квартиры, умеренного метража. Такие квартиры граждане в состоянии будут приобрести. Но в любом случае социальное жилье, даже если мы активно будем его строить, смогут получить максимум 5% населения.
Пока я не верю в дешевую ипотеку в том виде, в котором она существует сейчас.
100 миллиардов рублей уже дали АИЖК, якобы на реструктуризацию по ипотечным кредитам. До людей реально дошло около 7?миллиардов, которые помогли четырем тысячам семей. Так что 250 миллиардов рублей, которые выделили теперь, я думаю, уйдут туда же, куда ушли предыдущие 93. Нужны другие программы.
Мы долго боролись за закон о строительных сберегательных кассах. Но, к сожалению, его провалили, несмотря на положительное заключение правительства и позитивную концептуальную оценку этой идеи со стороны президента и премьер-министра. Проект давал возможность 30 миллионам наших граждан улучшить свои жилищные условия. Этот механизм работает во всех странах Восточной Европы, которые переходили к этому, имея не намного больше средств, чем у нас. Работает в Казахстане, там люди реально улучшают свои жилищные условия. И 45% населения в Чехии и Словакии уже охвачены этой системой.
Строительные сберегательные кассы позволяют людям со средними доходами быстрее накопить на первоначальный ипотечный взнос. Они действуют как специализированный банк. Вы вносите деньги в кассу под 2–3%. Государство оказывает помощь вкладчику – добавляет 20% от суммы, накопленной вами за год. Через два года вы можете взять кредит в кассе под 5–6% годовых, то есть накопить средства на первый взнос уже в классической ипотеке.
Стройсберкассы способствовали бы снижению ипотечного процента, поэтому их и не пропустили. Никто не захотел иметь конкурентов. Банки были не против, но и не очень за. Почему? Потому что тут маржа ограничена?– 3%. Потому что это деньги трудоемкие, по которым нужно работать с большим числом вкладчиков. Не привыкли наши банковские системы и финансовые институты к тяжелым небольшим деньгам и к небольшой марже. Предлагалась система, где нет откатов, невозможно украсть, так как деньги дают вкладчику. Вот поэтому этот закон не встретил такой поддержки.
А народ был очень заинтересован.