«А» упало, «Б» пропало
Если речь идет о трубе, где сидели эти буквы, то, наверное, ничего страшного в том, что они исчезли, нет. Хуже, когда пропажа обнаруживается в регистрационных документах, – например как «техническая ошибка» самого регистрирующего органа (Росрегистрации или Роснедвижимости).
Что же касается правоустанавливающих и правоподтверждающих документов (постановлений и свидетельств местных органов самоуправления), то тут и вовсе не одни подметки стопчешь, бегая за справками да по судам.
Привет, сосед!
А выигрывает процесс, как правило, не тот, кто прав, а кто богаче и хитрее, у кого связи и власть. Так что нет никакой гарантии, что без повторной перерегистрации свидетельство о госрегистрации права не с фактическим (с учетом изменений) адресом, а переписанным из свидетельства, выданного на землю еще на заре приватизации, будет признано законным для совершения сделок или наследования. В результате, например, принятия одного из таких законов об административно-территориальном делении, замены городских и сельских округов городскими и сельскими поселениями, появления в составе муниципальных районов новых муниципальных образований, изменения названий населенных пунктов тысячи собственников не могут быть уверенными в том, что сумеют воспользоваться своим правом собственности на землю согласно полученному в Росрегистрации свидетельству.
Может показаться абсурдным утверждение одного из кадастровых инженеров, что при существующем порядке учета в регистрирующих органах нелегитимностью вашего адреса может воспользоваться ваш сосед. Но такое – возможно. Проведя межевание своего участка с наложением на соседнюю землю, он может зарегистрировать его по новому фактическому адресу. Потом придется долго (и скорее всего, безуспешно) судиться.
Строго по инструкции
Не отрицает такую возможность и начальник Территориального отдела Росрегистрации по Ленинскому району Московской области Галина Николаевна Верясова.
– Росрегистрация – орган регистрирующий, – говорит она.– У нас, как и у других служб, есть свои нормативные документы, подзаконные акты. Что-то добавить или изменить от себя, даже вставить букву в поступившие к нам из органов местного самоуправления или кадастровые документы мы не можем. Действуем строго по инструкции, записываем при регистрации только то, что поступает к нам из Роснедвижимости. Даже если бы был указан в кадастровой выписке адрес на Аляске, мы бы и его вписали в свидетельство о госрегистрации. Вносить изменения в адрес или другие данные кадастрового паспорта и, соответственно, в выписку из него для дальнейшей регистрации права в нашей палате, – это их прерогатива. Но и мы должны увидеть, в результате чего произошли такие изменения: допущенной ли по техническим причинам ошибки или по распоряжению главы администрации. Или же – по иной причине. Мы, конечно, делаем соответствующий запрос.
– И что, даже увидев в кадастровой выписке адрес Аляски, вы не приостановите регистрацию до выяснения этой ошибки? Неужели впишете аляскинский адрес в свидетельство о госрегистрации права? Как-то это нелепо…
– Таков порядок. Я уже сказала, что в наши функции внесение изменений в представляемые документы не входит. Мы руководствуемся документом технического учета, который нам предоставляют из кадастровой палаты, и как там описан объект, так мы и вносим его в реестр.
– Стало быть, регистрационная палата выдает тысячи заведомо нелегитимных свидетельств, и чтобы они стали законными, рано или поздно их придется менять. То есть надо будет получить справку в местной администрации о том, что на основании такого-то (вышеназванного) закона ТЛПХ (товарищество личных подсобных хозяйств), такой-то, бывший в границах сельского округа, получил новый адрес в границах переименованного сельского поселения. На это уйдет месяц. Затем сдать эту справку в кадастровую палату с просьбой изменить в кадастровом паспорте адрес (еще очереди и месяц волнений), а затем с новой выпиской из кадастрового паспорта снова к вам – для перерегистрации участка по новому адресу (еще месяц ожидания). На это придется потратить в лучшем случае три месяца, чтобы восстановить очевидный факт изменения адреса. Разве не так?
– Учитывать все это должны прежде всего в кадастровой палате. Мы в технологической цепочке, завершающейся госрегистрацией, – последние, и поэтому те промахи, упущения, длительность оформления – все то, с чем сталкиваются граждане, – перекладывается на наши плечи. Вы полагаете, мы не поднимали этот вопрос?
Когда стали выдавать кадастровые паспорта, тогда и начались проблемы. Одни проходили по выпискам как жители сельсовета, другие – в сельском округе. Были сложности и в садовых товариществах, указывался деревенский адрес, чего в принципе быть не может. Потом начались сложности при преобразовании СТ в СНТ. Так что вы не первый, кто задает нам такой вопрос. Но нам сказали: «Что дали, то и регистрируйте». Поэтому даже паспорт СССР на сегодня действителен при регистрации наравне с паспортом Российской Федерации. Ведь по аналогии никто не может оспорить то, что Ленинград и Санкт-Петербург – это идентичные населенные пункты. Но изменение названия не влечет за собой требования, что нужно всем гражданам вносить во все их документы изменения и писать вместо «Ленинграда» новое наименование – «Санкт-Петербург».
Взгляд в будущее
– Но это не означает и то, что без замены на новый старый адрес недействителен. Почему так не скоординирована работа ваших палат?
– Возможно, после объединения наших палат 1 марта это и произойдет. Но хотелось бы знать правовую позицию на этот счет у кадастровиков…
…Признаться, такой поворот разговора несколько удивил. Мне всегда казалось, что руководители этих двух организаций, одна из которых поставляет сырье, а другая – производит конечный продукт, все-таки иногда обсуждают совместные проблемы своего производства. И так как я лишь накануне беседовал с Александром Юрьевичем Шелковниковым – руководителем Отдела Роснедвижимости по Ленинскому району Московской области, то охотно взял на себя роль посредника и рассказал без утайки все, что тот мне поведал.
Дипломатично выразив свое уважение законотворцам, Александр Юрьевич отметил их нежелание доводить хорошие законы до логического завершения:
– Наваяли бумажку, и засим – дело как бы закончилось. Сил на то, чтобы определить границы, скоординировать их и направить, допустим, в органы кадастрового учета, уже не хватило. Вернее, не хватило денег. Вот мы и указываем в кадастровых паспортах лишь то, что есть в наших базах на сегодня, а не то, что хотелось бы законодателям. Исходя из каких-то собственных соображений, без законодательного акта мы тоже не можем вносить изменения в базу. Мне нужен нормальный документ, а не некий закон без приложения с конкретными данными о прохождении границ. После того как приняли закон в бумажном виде, надо было определить границы каждого сельского поселения и внести данные к нам в базу. Вот тогда у нас никаких вопросов возникать не будет, потому что вот она, на карте, граница сельского поселения, и хорошо видно, куда участок попадает. Для этого не надо проводить дорогостоящее и длительное (по времени согласований) межевание, выносить это дело на местность. Достаточно картографической схемы границ, очерченных специалистом по материалам аэрофотосъемки на компьютерной карте. Но поселениям почему-то выгоднее выдавать справки о том, что «данный податель бумажки имеет участок в границах соответствующего муниципального образования».
– Но ведь это тысячи справок!
– Зато есть видимость полной занятости раздутого штата. Справки, письма, на их сочинение и выдачу тоже нужны деньги. Но и это полумера. Просто мы сейчас, чтобы не остановился процесс регистрации, вынуждены их требовать у граждан. Выкручиваемся в той ситуации, которую создают опять же органы местного самоуправления. И от того, что с первого марта наши две палаты объединятся «в одно окно», теперешние проблемы сами по себе не решатся.