Приватизированная бабушка, или Как становятся москвичами
Любимые племянники
Любовь Ивановна Семенова была девятым ребенком в семье, а вот самой, как говорится, бог не дал детей. Правда, с мужем повезло – жили душа в душу. Михаил Иванович, полковник в отставке, работал начальником отдела в райисполкоме. Она, участница войны, до выхода на пенсию была главным специалистом отдела в проектном институте.
Интеллигентная, приветливая – такой ее помнят все знакомые. Вряд ли был повод обижаться на нее и у многочисленной родни из Самарской области. Когда из Чапаевска переехала в Москву племянница Римма с сыном, тетушка бросилась ей помогать. А потом уговорила мужа и завещание на нее вдвоем написать.
Когда умер муж, Любовь Ивановна вместо помощи и поддержки услышала от племянницы претензии на половину квартиры, принадлежавшую Михаилу Ивановичу. Тогда она отменила свое завещание. Отменить завещание покойного мужа она, естественно, не могла, но как инвалид 2-й группы потребовала свои законные две трети от доли, принадлежавшей мужу. Племяннице осталась одна шестая квартиры. Тетушка предлагала выкуп за нее, но Римма Серафимовна категорически отказалась.
Так Любовь Ивановна стала на пять шестых хозяйкой в своей собственной квартире. И это было только начало.
Однажды Любовь Ивановна оступилась и получила тяжелейшую травму. Пришлось просить помощи у племянника Александра, тоже в свое время не без ее помощи перебравшегося в столицу. Тот согласился приглядывать за тетушкой, перебрался временно в ее квартиру. Обрадованная старушка переписала на него свой дачный участок.
«Сиделка» из племянника получилась, прямо сказать, никакая – то за делами забудет, что тетушка сидит голодная, то заполночь заявится навеселе. Потом у него появились проблемы с собственной матерью в Самарской области. Он уехал туда, а за бабушкой взялась приглядеть его дочь Ольга Федорова.
Опекунша Ольга
Ольга работала на заводе и вместе с младшим сыном и матерью жила в одной комнате в общежитии. После нее двухкомнатная квартира Любови Ивановны казалась просто хоромами. И Ольга, судя по всему, решила прибрать их к рукам. Действовала исподволь. И квартиру привела в порядок, и бабушку обихаживала, и просто обаяла пришедших навестить Любовь Ивановну членов Общества ветеранов войны.
Именно по их ходатайству Федорову назначили попечителем одинокой старушки. И вот тут-то ловушка захлопнулась. Ольга уволилась с работы, перебралась вместе со своим семейством к бабушке, и они стали жить, как любит везде повторять Федорова, одной семьей. То есть на бабушкину пенсию и ее сбережения.
Сначала Ольга оформила доверенность на получение пенсии, потом – генеральную доверенность на право управления и распоряжения всем имуществом Любови Ивановны и, наконец, – договор пожизненного содержания с иждивением, по которому в ее собственность переходили пять шестых квартиры.
Решив, что теперь она полностью «приватизировала» бабушку, ушлая семейка приняла тактику глухой обороны, чтобы никто не отнял у них завоеванного. Спустя пару месяцев после назначения Федоровой попечителем сотрудники отдела по опеке и попечительству пришли с проверкой. Самой Ольги Федоровой дома не было, дверь открыла ее мать. Когда стали разговаривать с бабушкой, выяснилось, что она не понимает, что такое попечительство. Долго не могла понять, кто такая Оля. Не смогла назвать числа и года.
Военные действия
Узнав о проверке, Ольга Федорова затеяла скандал и заявила, что на порог «своей» квартиры больше никого не пустит. Она принесла в отдел опеки и попечительства странное заявление от Любови Ивановны, похоже, написанное под диктовку.
«Так как мне нужна постоянная помощь, – писала старушка, – Оля будет мне помогать и работать не будет. Это мое право! Я участник войны, имею награды, инвалид 2-й группы. Прошу впредь не беспокоить мою внучку и попечительницу Федорову Ольгу Александровну никакими комиссиями. Иначе буду обращаться выше».
В течение года специалисты отдела опеки и попечительства несколько раз пытались навестить старушку, но им ни разу не открыли дверь. Между родственниками тем временем шла перманентная война. Ольга пыталась отвоевать у отца дачный участок. Ее тетя активно препятствовала регистрации в собственности племянницы пяти шестых квартиры. Потом брат с сестрой, объединившиеся в борьбе против дочери и племянницы, подали в суд заявление с просьбой о признании Любови Ивановны недееспособной.
Ситуация стала выходить из-под контроля Федоровой. А тут еще бабушка так некстати решила подать голос из «подполья» – позвонила своей давней знакомой Надежде Васильевне.
Узница собственной квартиры
– Голос в трубке такой жалобный, – вспоминает она. – «Надеждочка Васильевна, Надеждочка Васильевнаѕ» – «Что случилось?» – всполошилась я. Но связь внезапно прервалась. Несколько раз я пыталась сама позвонить Любови Ивановне – никакого ответа.
Проведать старую знакомую Надежда Васильевна отправилась вместе с двумя приятельницами – Майей Ивановной и Ольгой Аркадьевной. В квартиру их не пустили. Из-за двери доносились крики и брань Ольги Федоровой, которая в любой попытке связаться с бабушкой усматривала вражеские происки.
– Да что же это происходит?! – возмутилась Ольга Аркадьевна и, решительно обойдя дом с другой стороны, стала громко кричать под окнами квартиры, вызывая Любовь Ивановну.
Та и вправду появилась в окне. Похудевшая, потемневшая, с каким-то отрешенным видом.
– Спусти веревку, я хоть фрукты тебе передам, – предложила ей Надежда Васильевна.
Но тут в окне появилась Ольга и оттащила бабушку в глубину комнаты.
За все время попечительства Федорова несколько раз допускала к бабушке только участкового врача. Всем остальным один ответ: «Мы вас не приглашали». Едва удалось ее убедить не препятствовать работе врачей, которых направил суд. Врачебная комиссия пришла к выводу, что у престарелой пациентки глубокое старческое слабоумие. На этом основании суд признал Любовь Ивановну Семенову недееспособной.
Федорову отстранили от попечительства, признали недействительным договор пожизненного содержания. Может, кого-то другого это и остановило бы, но только не Ольгу Федорову. Один за другим она подает иски в суд, обращается в прокуратуру, отстаивая свое право на бабушку и ее квартиру. Не дождавшись завершения этой истории, Любовь Ивановна умерла, а внучатая племянница по-прежнему проживает в ее квартире.
И последний штрих к этой истории. В то время как Ольга Федорова во всех инстанциях доказывала, что только она по-настоящему, как родная, может позаботиться о бабушке, ее собственный старший сын жил у ее бывшей свекрови в Чапаевске. Свекровь оформила опекунство над мальчиком и два года безуспешно пыталась истребовать алименты от нерадивой мамаши. В районном подразделении службы судебных приставов подтвердили, что у них есть исполнительный лист на Ольгу Федорову, но взять с неработающей им нечего.