Фрунзенская: вид сверху
Кто ж из москвичей не хотел бы жить на Фрунзенской? Престиж. Приличная публика. Все прелести центра. Зелень и вода.
Дураков нет
Но стать жителем заповедной территории не так-то легко: строительство здесь практически не ведется, а старожилы покидают район крайне неохотно – дураков нет! Так и остаются Хамовники (к которым как раз и относятся Фрунзенская набережная, Комсомольский проспект и окрестности) из десятилетия в десятилетие традиционным местом обитания научной, медицинской и творческой элиты, а также военной и партийной номенклатуры. Фоном служит фундаментальная сталинская архитектура, относительно аккуратно вмешавшаяся в историческую застройку, (возможно, сказалась некоторая отдаленность от Кремля, но большей частью сохранились храмы и усадьбы, сады и парки, Новодевичий монастырь…) гладь Москва-реки, буйная зелень Нескучного сада. Бог и Генплан уберегли район и от пятиэтажек, а значит, и от «временных трудностей» переселения.
…И все-таки она менялась
Но преобразования все-таки Фрунзенскую касались и не раз. Собственно, жилая застройка набережной началась в 1920-х годах. Первым стал четырехэтажный кирпичный дом «с зубчиками» (№ 10) – для работников Первой Образцовой типографии. На нем так и написано: «Дом для рабочих. Построен Моссоветом в 1923 году». В 30-е годы берега заключили в гранит, сделали причалы для речных трамваев. Выстроили многоэтажные дома. После войны, в 50-х годах, набережную расширили до 50 м. В 1958-м – проложили Комсомольский проспект. Привлекает внимание выстроенное также в середине прошлого века монументальное здание Министерства обороны РФ (Фрунзенская, 22), увенчанное гербом Советского Союза в обрамлении танков и пушек. А дома № 44, 46 и 50 до сих пор зовут «профессорскими» – они были выстроены для преподавателей МГУ. В последнем из них, раскинувшемся на полквартала и напоминающем высотное здание университета, провел последние годы жизни Лазарь Каганович. Говорят, известный политический деятель не брезговал на старости лет посидеть на лавочке в тени деревьев и постучать с соседями-пенсионерами в домино. Но вернемся в настоящее, в котором все зелено и незыблемо, и гулять – одно удовольствие.
Юбочки-цветочки
Напротив метро «Фрунзенская» – «Муму» с летней верандой во всей своей закусочной бело-черно-красной пестроте. Вокруг МДМ, превратившегося из дворца молодежи в пестрое торгово-развлекательное сборище, (тут тебе и клуб «Табула раса», и музыкальный магазин, и кинотеатр, и шопинг, и перекусить…) шум, гам, суета. Переходим Комсомольский проспект, обнаруживая под землей всевозможные юбочки-цветочки самого цыганистого толка, так не вяжущиеся с общим имиджем района, и вот мы уже у поворота на 1-ю Фрунзенскую улицу, и кажется, слышен плеск реки. Да улица ли это? Бульвар? Просека? За зеленью не видно домов. Посередине совершенно курортного вида низкорослое зданьице, вмещающее «что угодно для души». Тут тебе и кафешка с банком, и парикмахерская с солярием.
Посреди бульвара громадные распахнутые металлические ворота, ведущие вникуда, с солнцем наверху и клумбой перед ними. (Что за нереализованная задумка тут скрывается, выяснить так и не удалось, хотя точь-в-точь такие же ворота встречались нам позже и при входе в ЦПКиО, и на дороге в Нескучный сад). Вокруг дубы и березы. За воротами дорожки в свежих лужах.
В стеклянной колбе, над водою
А вот и Андреевский, то есть теперь, конечно же, Пушкинский (в честь Пушкинской набережной) пешеходный мост. Картина застеколья в обрамлении желтого металла фантастическим сооружением неожиданно проступает сквозь ветви: еще не успел понять, что это, а уже входи в прозрачные двери! Ступаем на эскалатор, плывем над идущими по набережной машинами вверх, вверх. Ступенькой впереди едет тетенька в кислотно-желтом жилете с надписью «Гормост» на спине и со шваброй наперевес. Вот мы и над рекою, в стеклянной колбе моста. Свисают с потолка прозрачные шары светильников. Несмотря на запрещающие знаки, по мосту привычно катят роллеры, идут, изящно поднимая лапы, три борзые с хозяином, парнишка с рюкзачком деловито едет по-над речкой на велосипеде. Парочка, адаптировавшись к отсутствию скамеек, примостилась на «подоконнике»… Кругом вода да берег, берег да вода. Выходим на открытый балкон, где легче дышится и можно без стекла наблюдать за яхтами да катерками, скопившимися во множестве на причале Пушкинской набережной.
Тяжеловесность балконного ограждения явно не вяжется с суперсовременными, воздушными конструкциями моста. Действительно, вот и надпись на каменной тумбе: «1907». Что ж это за гибрид времен такой?
Как близнецов разлучали
А дело было так. В 1907 году на 35-м километре Малого кольца Московской окружной железной дороги был выстроен Андреевский мост. Он был точной копией Краснолужского моста, находящегося выше по течению реки, на 38-м километре малого кольца ж/д. Мосты-близнецы соединяли берега Москвы-реки в основании петли, которую делает русло вокруг Лужников: Андреевский – со стороны Нескучного сада, Краснолужский – со стороны Берсеневской набережной. В 1999 году, в связи со строительством Третьего транспортного кольца, старый Андреевский мост был передвинут на полтора километра вниз по течению реки, соединяя теперь Нескучный сад с Фрунзенской набережной. (Мост здесь предполагался еще Генпланом развития Москвы 1935 года, поэтому и 1-ю Фрунзенскую улицу спроектировали гораздо шире соседних. План остался планом, но необходимость связать берега не отпала).
11 слоев краски
Легко сказать: «был передвинут». Мосты переносили и раньше, но впервые предстояло целиком сплавить по реке на приличное расстояние не поддающееся разборке арочное сооружение весом 1390 тонн, длиной 135 метров и высотой 15 метров. К этой операции готовились полгода. Дату наметили 22 мая – за три дня до начала навигации, чтоб не мешать судоходству. Самой большой проблемой на подготовительном этапе стало снятие с металлических конструкций старой краски – за 90 с лишним лет Андреевский мост красили 11 раз, не снимая предыдущих слоев. Только на это ушло два месяца. Когда настал «час Х», мост старое место покидать отказался. Чего только не делали: продували сжатым воздухом, промывали керосином, выдавливали домкратами – клинья сидели в пазах, как влитые. И только когда поднялся уровень воды в реке, арка все-таки вышла из распора. Мост перевозили тремя самоходными баржами, которые вели шесть буксиров. Ветер разворачивал баржи, приходилось останавливаться… В сплаве участвовало около 200 человек. По прогнозам специалистов, мост простоит еще 100 лет.
Белозубые яхты
Стоим на балконе. На Пушкинской набережной белые островерхие палатки-шатры кучками, как шампиньоны. Катерок неспешно покачивается на волнах. Подальше границей рассыпаны красные бусы буйков. Совсем недавно отшумел традиционно проводимый здесь Московский фестиваль яхт. В этот период тут бывает на что посмотреть. Частные и спортклубовские кораблики сверкают на серой глади Москвы-реки немыслимой белизной, напоминая улыбку от дорогого стоматолога. Снует лилипутиком ретро-лодка с паровым двигателем, работающая на дровах. Торжественно поднимает алые паруса деревянная шхуна, основой для которой послужил рыболовецкий баркас 70-х годов. А гонки, а аквабайки, а вейкбордисты!.. Но праздник кончился, и сейчас под нами проплывает будничный рейсовый речной трамвайчик, с борта которого зелень Нескучного сада кажется еще роскошней, чем вблизи. Кстати, не знаете, почему такой эффект? Когда едешь-плывешь, промелькивающие мимо картинки кажутся настолько очаровательными, что хочется немедленно нажать на тормоз, выпрыгнуть, пуститься вплавь… словом, остаться там навсегда. А когда мимо проносится поезд или проплывает вальяжно теплоход, люди на палубах и в окошках выглядят с земли очень счастливыми. Гораздо счастливее тебя.
Выбор
Можно сейчас спуститься с моста по торжественной эстакаде и пойти налево, в ЦПКиО, где тебя подхватят и понесут разноцветные горки, лабиринты, карусели, запутают лабиринты, заотражают по-своему корректирующие действительность зеркала в комнате смеха.
Можно завернуть чуть раньше, к пруду, и присесть за причудливый столик на смотрящей исподлобья веранде темного дерева, в кресло из переплетенных корней. Крякают утки за редкой пеленой начинающегося дождя. А лебедю наплевать – плывет бел и горд.
Можно пойти направо и долго идти Нескучным садом, образованным когда-то из трех усадеб – Голицыных, Демидовых и Трубецких. Мимо детских площадок, теннисных кортов, старых беседок, мимо девочки с рыжим пони, толкиенистов, бредущих на Эгладор, и отца семейства, лихо крутящего педали странного сооружения: перед передним колесом двойное кресло, в котором едут королевами дочки-близняшки, а папа грозно кричит:
– Би-би-би!
Можно, в конце концов, пойти прямо и без затей выйти на Ленинский проспект… Но ничего этого делать не хочется. Пока стоишь на мосту, есть выбор.