23:30:44
11 апреля 2021 г.

Евгений Кочетков: «С капитализмом впервые столкнулся в Париже»

Просим любить и жаловать! Наш собеседник – Евгений Кочетков, один из старейших и наиболее уважаемых фотографов «Мосфильма».

Моряк с фотокамерой

– Что побудило взять в руки фотоаппарат?

– На Тамбовщине, где родился, с детства видел потрясающие закаты над ковыльной степью. Сюжеты, которыми можно восхищаться на полотнах Левитана или Шишкина, были вписаны в мою собственную память. И конечно, всегда расстраивался, что не могу всю эту красоту передать иначе, как словами – таланта художника Бог не дал. Да и владение словом пришло гораздо позже (я написал книгу «Киномозаика»). Ну а фотоаппарат казался прекрасным выходом из положения. Правда, в руки мне он попал лишь в армии, когда служил на флоте.

В детстве о фотоаппарате не могло быть и речи. Семья жила чрезвычайно бедно. Трое детей, я – старший сын. Отец погиб в войну под Великими Луками, а до войны был завхозом в колхозе. Хороший мужик, веселый, правда, любил выпить. А мать, поднимавшая нас, умерла в 44 года – сердце не выдержало забот и работы.

Жили в деревенском доме, где были горница и прихожая. В горнице стояла печь с полатями. Бедствовали так, что во всем доме не было ни одной шторы. Зимой, чтобы напиться, требовалось пробить в ведре лед…

В селе стояли три ветряные мельницы. Когда утром встанешь, а в окне солнце, они очень красиво смотрелись. Церковь была деревянная. До сих пор помню росписи на ее стенах и потолке, иконы. Жаль, что тогда я еще не снимал.

– А на флоте что снимали?

– Я делал стенгазету и снимал для нее эпизоды нашей корабельной жизни. А когда демобилизовался, пошел работать линотипистом в типографию «Люберецкой правды». Постепенно начал сотрудничать в газете, и редактор однажды отправил меня учиться на курсы при Домжуре, которые тогда давали высшее фотографическое образование. Позже эти курсы стали отделением фотожурналистики МГУ. Вступил в Союз журналистов. А потом получил предложение перейти на Мосфильм.

В мою задачу входила распечатка сценариев. Поэтому я первым на студии узнавал сюжеты картин, которые должны сниматься в ближайшее время. Даже сохранил раритеты – рабочие сценарии Тарковского и Шукшина.

Но желание снимать покоя не давало: всеми правдами и неправдами перешел в фотоцех Мосфильма. Сначала работал лаборантом, составлял растворы, печатал фотографии для рекламы. Она, к слову, была совсем другая, чем сейчас. Режиссер выбирал и подписывал двадцать фотографий из общей массы, и мы должны были их по 14 штук размножить и отдать в «Рекламфильм». А оттуда их уже пускали по России и за границу.

Моими наставниками в кино стали Владимир Краснопольский и Валерий Усков, которые снимали «Тени исчезают в полночь» под Красноуфимском. Им срочно потребовался снимок открытия моста. Это фото должны были использовать в фильме. Я выехал на три дня, сделал снимок, но меня с площадки назад на Мосфильм не отпустили, оставили при группе. Вместо трех дней подзадержался на месяц, снимал рабочие моменты, режиссеров и актеров. А актеры были грандиозные – Вельяминов, Новиков, Завьялова!

Пять режиссеров для маршала Буденного

– Вы знакомы с тем, как шла работа над многими фильмами, изнутри. Какая лента, на ваш взгляд, кажется наиболее необычной в плане режиссуры?

– Если говорить о необычности, то это, скорее всего, фильм «Бесстрашный атаман» о детстве знаменитого маршала Буденного. Наверное, за всю историю кинематографа это единственный случай, когда над лентой работали сразу пять (!) режиссеров. Начинали снимать его молодые Дьяченко и Иванов. Но они явно не укладывались в сроки. И тогда им в помощь на съемки сцены «Ярмарка» был вызван Александр Митта, а на съемку сцены «Скачки» – Кеосаян-старший. Что же касается общего руководства, то его передали Элему Климову.

– Какие съемки показались необычно трудными?

– Пожалуй, съемки фильма «Самый жаркий месяц» режиссера Юлия Карасика. Потому что работать группе пришлось в настоящем мартеновском цехе. Мне тоже было тяжело: жара, плохая освещенность, огненные языки, рвущиеся из печи… Получить кондиционные фотографии оказалось весьма непросто.

– Ну а какой фильм вы бы могли назвать подарком?

– Фильм «Анна Павлова». Мы вылетели в Лондон, чтобы снимать настоящий двухэтажный особняк этой великой балерины. У нее был пруд, где она держала лебедей…

– Оператор Анатолий Мукасей рассказывал, что его профессия – дело опасное. А профессия фотографа-«киношника»? Приходилось попадать в переделки?

– Один из эпизодов картины «В зоне особого внимания» режиссера Андрея Малюкова снимался на аэродроме – требовалось запечатлеть подъем самолета ИЛ-76. Группа работала прямо на краю взлетной полосы. А надо сказать, что когда самолет взлетает, он слегка рыскает из стороны в сторону. И вот когда он чуть отклонился от прямой, то мощным потоком горячего воздуха обдал нас так, что мы разлетелись, словно комары. Камеры опрокинуло… Хорошо, что никого не убило!

А на съемках картины Гавриила Егиазарова «Горячий снег», где сыграли Георгий Жженов, Анатолий Кузнецов и Николай Еременко, всю группу чуть было танками не передавило… Сцена была такая: фашистские танки должны идти на русских солдат, засевших в окопах. По флангам поставили нашу артиллерию.

Был у нас консультант – боевой генерал. Сам Егиазаров тоже вроде бы воевал. Ну, оказалось, учли не все. Когда танки вошли в низину, а по ним начала бить наша артиллерия, всех накрыл густой дым. Рации на съемках не было: договорились останавливать танки ракетами. Я стоял на возвышении и вдруг обнаружил, что дула танков возникли уже перед самыми окопами. А в них до сих пор люди… Их спасло настоящее чудо: вдруг подул ветерок, и дым оттянуло немного в сторону. Из танков высыпали военные и дружными матюгами покрыли всю группу – и режиссера, и оператора, и актеров. Еще чуть-чуть – и всех бы гусеницами проутюжило.

Настоящий барин

– Знаю, что одно время вы работали на фотопробах. Наверняка, переснимали многих знаменитых актеров?

– Не просто знаменитых – великих! У меня есть уникальные фотопортреты Марецкой, Извицкой, Борисовой, Новикова, Леонова, Смоктуновского, Евстигнеева, Яковлева, Быстрицкой…

Со Смоктуновским довелось познакомиться в Ростовской области на съемках картины «Дина». А потом встретил его осенью в Москве на родном Мосфильме. Он шел вместе с дочерью Машей, оба замерзшие, посиневшие. Пригласил к себе в фотоцех погреться. Он отдал амуницию костюмерам, а сам попросил дочку: «Сбегай, у меня в бардачке есть закуска. Соломка (он так звал жену) дала с собой завтрак, я еще не успел его съесть».

Я достал из заначки пол-литровку, разлил по стаканам. А у него «на завтрак» оказались котлеты, картошка, огурчики.

«Иннокентий Михайлович, – говорю, – с вами страшно сидеть. Вы лауреат и Госпремии, и Ленинской премии, и народный артист…» А он: «Да ладно тебе… В бане все равны».

«Почему, – спрашиваю, – вы такой сильный актер и согласились в «Дине» играть… вурдалака?» – «Когда прочитал сценарий, то спросил режиссера, сколько мне за это безобразие заплатят. А он ответил, что тысячу рублей да еще и дочку Машу снимут в одной из ролей. Ну, я и сломался»

Чаще других в фотоцех заходили Виктор Филиппов и Всеволод Ларионов. А на съемках «Кин-дза-дзы» в моем номере бывали и Леонов, и Яковлев, и Любшин.

– Евгений Павлович Леонов рассказывал, что на «Кин-дза-дзе» условия работы и жизни были тяжелейшие.

– Раскаленная пустыня… Сначала у Леонова сердце забарахлило, потом – у Данелии. Но юмор нас поддерживал и выручал. Помню, однажды из-за бархана выходит Юрий Яковлев и интимно спрашивает у меня: «Евгений, а где тут туалет?» – «Вам, Юрий Васильевич, – отвечаю, – везде». А вокруг, куда ни кинь глаз – песок до горизонта. Посмеялись вместе.

– С кем из актеров дружите?

– Водил дружбу с актером театра «Ленком» народным артистом России Всеволодом Ларионовым, который начал свою карьеру с роли пятнадцатилетнего капитана.

Помню, как ездили с ним за говяжьими языками в Кузьминки. Сева взял бутылку коньяка и пошел к директору магазина. Директор настолько опешил, что выдал этих языков целую торбу…

Всеволод Дмитриевич был очень интересным и непредсказуемым человеком, мы часто попадали в забавные ситуации. Однажды во Франции на съемках «Анны Павловой» зашли в магазин, и Ларионов купил… огромную подушку. Объяснил он это так: «Моя жена, видите ли, не хочет на обычной спать! Купи мне, говорит, из гагачьего пуха подушку. Вот куда теперь прикажете с этим деваться?!» Самое смешное, что Ларионов даже с подушкой под мышкой смотрелся настоящим барином.

Спирта много не бывает

– Что снимаете для себя?

– В Лондоне много бродил и снимал пейзажи, Темзу, мосты, особняки, знаменитые площади. Делал жанровые съемки, запечатлевал городские сюжеты. Меня, советского человека, поразил вид безработного, который сидел на лавочке в парке и грелся на солнышке. Он был одет в джинсы и пил баночное пиво, что для нас тогда было немыслимой роскошью.

Поражало меня за границей все, в том числе – серьезное отношение к делу, к мелочам. К примеру, когда в пруд «Анны Павловой» запускали купленных у англичан лебедей, то к пруду подъехала фура, изнутри обитая шелком, – чтобы птицы не поцарапались в дороге.

Через пролив Па-де-Кале перебрались во Францию, где я первый раз увидел пробки на дорогах! И запечатлел на пленку этот ужас капитализма. До Парижа ползли четыре часа. Расселились по номерам в хорошей гостинице.

Оператор Вронский, актер Ларионов и я засели в номере отмечать приезд. Выпили. Мастерам показалось мало и меня, как самого молодого, послали в соседнюю аптеку за спиртом. Я языков не знал, поэтому объяснялся жестами. Это был театр одного артиста для отдельно взятого зрителя. Аптекарша очень удивилась, но все-таки слила из маленьких пузыречков спирт для растирания в одну большую бутыль, я расплатился и ушел. А когда снова «не хватило», и я через два часа вернулся в ту же аптеку, она встретила меня как старого знакомого: «А мистер Алколь пришел!» «Алколь» в переводе означает алкоголь.

Из Франции переехали в Германию – в Потсдам. Снимали в красивейшей резиденции королей – в Сан-Суси. Там случился забавный эпизод: в одной из сцен была занята итальянская балерина, одетая в узкую балетную юбку. Режиссер Эмиль Лотяну попросил разрезать эту юбку, чтобы была видна коленка. Балерина категорически отказалась. Но знай наших! Лотяну крепко взялся за подол юбки и прямо на балерине разорвал ее почти до бедра. Итальянка поначалу обиделась, но проблема с коленкой была решена.

– Евгений, ваша жизнь большей частью проходит в гостиницах или в искусственно устроенных интерьерах. А что вы цените в собственном доме?

– Библиотеку. Чтобы мне было комфортно, в квартире должно быть много книг. Собираю и покупаю книги с юности. Помню, в 1975-м довелось побывать в одном богатом доме. Хозяева, по меркам того времени, жили очень хорошо: в квартире висели чешские хрустальные люстры, нарядные ковры, в витринах импортной стенки стояла дорогая посуда, на полу – отличный паркет. И при этом складывалось ощущение, что находишься… в сарае. Я все никак не мог понять, почему? А потом сообразил – в доме нет книг…

– Ну а вы что приобрели за последнее время?

– «Антологию русской поэзии. Золотой и серебряный век», «Антологию военной песни», «Антологию дворовой песни». Хотя, надо признаться, по пению мне можно поставить крепкую двойку.

Нас мало, но мы в тельняшках!

– Хороший фотограф в душе – художник. Вы, видимо, сами придумываете дизайн вашей квартиры и делаете ремонт?

– Сейчас у нас с женой – отличная трехкомнатная квартира, где у меня даже есть кабинет. Конечно, ремонт в квартире делаю сам. Причем делаю не торопясь, очень долго. Когда процесс надоедает, сажусь писать. Писать надоедает – снова приступаю к ремонту.

– Дача имеется?

– Дочка недавно купила деревенский дом в Смоленской области. Меня зовут, но я говорю: «Нет, ребята!».

Раньше ездил к другу на дачу. Сядем с ним в садике, попьем чайку, я ему и говорю: «Валера, до чего же все-таки хорошо, что у меня нет ни дачи, ни машины! До твоей дачи – сорок минут, а мы из-за пробок добирались три часа. Ты построил отличный дом, хорошо сейчас зарабатываешь. Но через три года – пенсия. Ты подумал, как будешь этот дом содержать на пенсии?»

– Довольны ли тем, как сложилась ваша жизнь?

– Конечно, доволен. Занимаюсь нужным и важным делом. Человеческая память не долговечна, с годами подробности стираются, исчезают, а фотография хранит детали.

Ездил недавно в свою деревню, фотографировал старые дома, которые еще остались. И сейчас вот листаю с удовольствием альбом – дороги, пейзажи. Кроме того, на основе отснятых в ходе съемок кино фотографий придумал сто кинематографических тем, публикую их в разных изданиях. Ну, например, «Великие актеры гримируются». Или «Нас мало, но мы в тельняшках» – в тельняшках в разных фильмах снимались Евгений Леонов, Людмила Хитяева, другие артисты. По отдельности смотришь –ничего особенного. А когда их пятнадцать человек, и все в тельняшках? Это же тема!

Елена Булова

Похожие записи
Квартирное облако
Аналитика Аренда Градплан Дачная жизнь Дети Домашняя экономика Доступное жильё Доходные дома Загородная недвижимость Зарубежная недвижимость Интервью Исторические заметки Конфликты Купля-продажа Махинации Метры в сети Мой двор Молодая семья Моссоцгарантия Налоги Наследство Новости округов Новостройки Обустройство Одно окно Оплата Оценка Паспортизация Переселение Подмосковье Приватизация Прогнозы Реконструкция Рента Риелторы Сад Строительство Субсидии Транспорт Управление Цены Экология Электроэнергия Юмор Юрконсультация