23:30:44
11 апреля 2021 г.

Москва слезам не верит

Путеводитель по МосквеВ былые времена, как свидетельствуют иностранные путешественники, москвичи отличались вспыльчивостью и задиристостью. Нередко склоки возникали только потому, что один про другого говорил дурно. По выражению русского историка Николая Костомарова, »в обращении была смесь византийской напыщенности и церемонности с татарскою грубостью».

Церемонность объяснялась тем, что всякий москвич опасался ненароком задеть в разговоре собеседника и нарваться на ссору. Однако именно так частенько и случалось: как ни осторожничал, как ни проявлял дипломатичность тот или иной горожанин, но какое-то невинное его слово собеседник мог воспринять как оскорбление на свой счет и тут же разразиться площадной бранью в адрес обидчика. Соответственно и »обидчик» крыл почем зря.

»Церковь преследовала это обыкновение, и духовные поучали, чтоб люди друг на друга не лаяли позорною бранью, отца и матерь блудным позором и всякою бесстыдною, самою позорную нечистотою языки свои и души не сквернили, – рассказывает Костомаров. – Неоднократно цари хотели вывести русскую брань кнутом и батогами. При Алексее Михайловиче ходили в толпах народа переодетые стрельцы и, замечая кто бранился позорною бранью, тотчас того наказывали. Разумеется, эти средства были недействительны, потому что сами стрельцы, в свою очередь, не могли удержаться от крепкого словца».

И все же мат-перемат был настолько в московском обычае, что брань сама по себе не вменялась в вину, если дело не доходило до драки. »Красна брань дракою», – говорила пословица. Если же дело доходило до драки, тут уж, прежде всего, вцеплялись один другому в бороду и мутузились, норовя нанести удары или прямо в лицо, или в детородные части. Бывало, жестоко бились палками.

Ябеда-корябеда

Позже, в XVII веке, когда в Москве сильно ужесточились наказания за драки, да и полиция (к тому времени здорово разросшаяся) стала споро хватать нарушителей спокойствия, развилось мщение другого рода – доносы. Достаточно было наябедничать на недруга, чтобы втянуть его в разорительную тяжбу. »Иногда из злобы подкладывали к недругу вещь, потом подавали челобитную о пропаже этой вещи и изъявляли подозрение, что она у того-то; производился обыск, и вещь находилась: тут начинался длинный процесс тяжбы, сопровождаемый пытками», – пишет Николай Костомаров.

Ябедники и доносчики были во всех классах московского населения. Некоторые сделали из доносительства прибыльную профессию. Посвящали себя этому занятию и служилые люди и дети боярские, заезжали к богатым жителям, заводили ссоры, потом составляли челобитные о боях, грабежах и обидах, а затем, стращая приставами, брали с них отступное.

Были профессионалы-доносчики, которые работали по найму. И хотя доносчиков не любили, клеймили позором, но правительство вместе с тем само покровительствовало доносам. »Таким образом, служилый человек, помещик или вотчинник, если открывал за своим товарищем какие-нибудь уклонения от обязанностей службы, влекущие потерю поместья, то вознаграждался именно тем самым поместьем, которое отнималось у того, кого он уличал. Оттого между служилыми людьми не было товарищества; все друг другу старались повредить, чтобы выиграть самим. Но всего действительнее для ябедника, всего опаснее для соперника было объявление слова и дела государева, то есть обвинение в нерасположении к царю», – пишет Костомаров.

Шпионы так и кишели: в их ряды вступали и бедные дворяне, и боярские дети, которые сами по доносу за уклонение от службы лишались поместий. Они были повсюду: приходили на свадьбы, похороны и пиры, переодевались в богомольцев и нищих, вынюхивали, собирали информацию, которая потом доводилась до сведения царя.

Бей – не жалей

Обвиненного подвергали пыткам. Не вынеся страданий, он наговаривал на себя. Его казнили. И кому какое дело, что он мог быть невиновен.

Особо часто по доносам судили должников. »Если уплата не последует вовремя, должник, без различия, кто бы он ни был, сажается в долговую башню и ежедневно выводится на площадь перед канцеляриею, где его в течение часа бьют по ногам упругою палкою с палец толщиною; это так больно, что лица, получающия удары, часто громко кричат, – пишет итальянец Александр Гваньини. – Бьющий часто получает подарки, сообразно чему он бьет слабее или сильнее; а наказуемые часто носят под чулками железные поножи, благодаря чему они лучше выносят удары».

Было много других наказаний, например, вырывание ноздрей, батоги и кнут. Тем, на кого доносили, что он употребляет нюхательный табак, вырывали ноздри.

»Наказание кнутом производит страшное впечатление, – пишет тот же Гваньини. – Наказываются этим способом те, кто, вопреки запрету его царского величества, продает табак и водку и был застигнут на месте преступления. Подвергаемый этому наказанию должен обнажить свою спину до бедер и дать себе связать ноги. Затем его хватает слуга палача, кладет руки наказуемого себе через плечи и держит его так у себя на спине, в то время как другой слуга по письму читает, сколько ударов наказуемый должен получить. У палача в руках кнутовище, к которому прикреплены три ремня из жесткой необработанной лосиной кожи; ими он бьет так сильно, что каждый раз выступает кровь, и спина становится до того кровава, точно с нее содрана кожа. Обыкновенно, наказуемым приходится выдержать таких ударов 20, иногда и 30, после чего они всегда падают в обморок, а иногда и умирают на месте».

Владимир Симонов

Похожие записи
Квартирное облако
Аналитика Аренда Градплан Дачная жизнь Дети Домашняя экономика Доступное жильё Доходные дома Загородная недвижимость Зарубежная недвижимость Интервью Исторические заметки Конфликты Купля-продажа Махинации Метры в сети Мой двор Молодая семья Моссоцгарантия Налоги Наследство Новости округов Новостройки Обустройство Одно окно Оплата Оценка Паспортизация Переселение Подмосковье Приватизация Прогнозы Реконструкция Рента Риелторы Сад Строительство Субсидии Транспорт Управление Цены Экология Электроэнергия Юмор Юрконсультация