Александр Краснов: «Я глубоко убежден: очередь должна быть единой»
Наше время обогатило известное изречение Гоголя о двух российских бедах, добавив к ним (дорогам и дуракам) бесконечные очереди на получение жилья. Чем же объяснить их неискоренимость, и есть ли способы решения этой проблемы? На вопросы нашего корреспондента отвечает руководитель муниципального образования района «Пресненский» Александр Краснов.– Постсоветские чиновники решили, что уменьшить очередь можно путем ее дробления, в соответствии с различного рода льготами. Что из этого вышло?
– А вышло в конечном счете то, что, если в 1993 году общая очередь держалась на уровне 1982-го, то и теперь, десять лет спустя, она там же и застряла. Правда, льготники, худо-бедно, получают новое жилье. И тогда люди, пребывающие в здравии, но столь же нуждающиеся в жилье, приступают к решению задачи о двух бассейнах: из одного – общего – вытекает, в другой – льготный – втекает… Появляются в несметном количестве поддельные инвалиды первой и второй групп, такого же происхождения туберкулезники и психические больные, липовые участники войн – чуть ли не от Куликовской битвы и до афганских событий. Это «перетекание» стало массовым: смею утверждать, что многие льготники на поверку ими никак не являются. О происхождении их должен вестись отдельный разговор, к которому особый интерес следовало бы проявить правоохранительным органам. Коварство чиновников в том, что они, создав десятки очередей, внесли в них путаницу пуще прежнего, отчего проконтролировать их «плодотворную» деятельность становится все труднее.
Я глубоко убежден: очередь должна быть единой, при том, что вовсе не возбраняется включать в нее и льготников, изначально продвинув их на несколько лет вперед. Но она должна оставаться «живой»: в ней все, что называется, «стоят в затылок». Такая очередь легче отслеживается, а значит, в немалой степени избавляет нас от злоупотреблений чиновников.
– Но, с другой стороны, если бы удалось «заполнить прилавки» бесплатным жильем, то проблема очередей отпала бы сама собой. Что, на ваш взгляд, можно сделать для того, чтобы из области фантастики шагнуть в реальность – приблизить предложение к спросу?
– А здесь не нужно открывать Америку. Ответ на этот вопрос заключен в самой идее приватизации квартир. Ведь какова была цель этой революции в коммунальном хозяйстве? Предполагалось, что приватизированные квартиры, обложенные налогом на имущество, будут приносить средства, достаточные для массового строительства жилья. Но, во-первых, налог оказался сверхщадящим, а во-вторых, он в привычном нашем стиле вносил уравниловку: что за однокомнатную, что за комфортабельную четырехкомнатную налог взимался одинаковый. А следовало внести в него прогрессивную шкалу и более всего взимать за излишки жилой площади. Но этого не произошло, и приватизация не стала «приводным ремнем» для преобразований, предполагавших скачкообразный рост жилищного строительства.
Была и другая достойная идея: за вновь возведенное жилье город должен получать от инвестора свою долю, которая представляет собой плату за землю. А она, в свою очередь, направляется на дальнейшее развитие жилищного фонда. Земля в Москве дорогая, и она должна бы приносить городу хороший доход. Но у покупателя, да и у продавца-чиновника, вступающего с ним в «деловые отношения», существует много механизмов, позволяющих низвести городскую долю до минимума: еще на стадии оформления инвестиционного контракта и далее, при его реализации, стоимость земли может сокращаться за счет того, что инвестор переложил коммуникации, благоустроил дворик – да мало ли предлогов для уменьшения городской доли! Арифметика проста, но о ней не принято писать в газетах: встречаются чиновники, которые, получив «гонорар» в тысячу долларов, готовы оформить справку, позволяющую взяткодателю иметь выгоду, десятикратно превосходящую потраченную на это сумму. И такой расклад стал типичным явлением, а не «досадным исключением».
– Но вы-то нашли радикальный способ покончить в своем районе с подобным негативом, решением районного собрания попросту запретив строительство нового жилья.
– Разумеется, это решение принималось не ради того, чтобы оградить себя от махинаций, о которых говорилось выше. Дело в том, что нам, по существу, негде строить. Так называемая «точечная» застройка – не выход из положения. Представьте себе два соседствующих дома, и у них одна на двоих спортивная площадка, садик примерно из трех деревцев, в лучшем случае – площадка для выгула собак. И вот на этой не самой просторной территории возникает, едва втиснувшись, еще одно жилое здание. А теперь разберемся, кому это выгодно. Старожилам, которым новое сооружение теперь буквально «застит свет в окошке»? Школьным учителям, медперсоналу поликлиники, которые за счет новых жильцов испытывают перегрузку в работе? Именно из-за такого вторжения в некогда хорошо отлаженную инфраструктуру школы в нашем районе по-прежнему ведут занятия в две смены. А рассчитывать на количественное расширение учреждений социальной сферы не приходится все из-за того же дефицита участков, которые можно было бы отвести под строительство. А что получили новоселы, кроме квартиры в престижном районе? Выясняется, что жить в нем не так уж и удобно, хотя бы по одной причине: автовладельцам, которыми преимущественно являются покупатели квартир в таких домах, негде поставить свои машины. И тогда среди них тоже возникает недовольство. Впрочем, нередко обнаруживается, что многие из них и не собираются жить в этих затесненных дворах, а приобрели квартиру ради надежного вложения личных средств.
Участок, где ведется «точечная» застройка – это, как правило, зона конфликтов, возникающих между местными старожилами и чиновниками. Последние обычно одерживают победу, деля ее с инвесторами, зарабатывающими на этом большие деньги, которыми ненакладно и поделиться…
Вот почему районное собрание нашей управы решило запретить жилое строительство – но лишь там, где существует старая застройка. Однако и здесь допускаются два исключения – когда из города выводится «грязное» предприятие или ради реконструкции аварийного дома. В обоих случаях инвестор достоин поощрения – и за то, что поспособствовал улучшению экологии на территории района, и за то, что позаботился о расселении в отдельные квартиры со всеми бытовыми удобствами многочисленных жильцов обветшалых коммуналок.
– Любопытно знать, неукоснительно ли соблюдается запрет, принятый на уровне районного самоуправления?
– К сожалению, у нас еще не привыкли считаться с решениями местного самоуправления. Далеко за примером не надо ходить. Как раз теперь без согласования с нами намечается снос детских яслей на Шелепихе, на месте которых планируется возведение многоэтажного панельного дома. Заранее могу предсказать протесты жителей, митинговые выступления с «живым щитом», преграждающим путь бульдозеру. Кто в этом виноват? Инвесторы, которые во что бы то ни стало хотят заработать деньги, и потакающие им чиновники.
Или вот еще более сложная ситуация. Компания, которая приобрела обувную фабрику, что в Шмитовском проезде, завладев землей, где та размещается, намерена поставить на ней жилой дом. Мы же готовы дать согласие на строительство офисного здания, поскольку в противном случае существующая инфраструктура уже не сможет удовлетворить потребности населения столь же успешно, как это удается ныне. Кому будет оказано предпочтение – ведомственным интересам или интересам местного населения – покажет время. Сегодня же конфликт продолжает тлеть.
– «Болевая точка» любого района – это деятельность ДЕЗа, которая пока почти не поддается реформации. Какой «анестетик» вы использовали, чтобы снять эту боль?
– А мы еще в 1990 году перестали финансировать Дирекцию единого заказчика. Дело в том, что районный бюджет вовсе на это не рассчитан. ДЕЗ должен жить за счет своих услуг, продаваемых населению.
– Но пока такое еще никому не удавалось. Да и вы, отказавшись от «прожорливого дитяти», по сути, подбросили его префектуре.
– Префектура сама взяла его под свое крыло. Но я могу привести более положительный опыт подобного плана, когда в том же 1990 году я отказался поддерживать нахлебническую политику наших овощных баз. Научные работники, профессора, представляющие Пресненский район, первыми избавились от этой поденщины. Какой скандал тогда был поднят городскими властями! Но время все расставило по местам. И овощные базы теперь отлично работают, обходясь без «шефской помощи». Полагаю, что и служащие Дирекции единого заказчика, лишившись подпирающих их костылей, научатся ходить самостоятельно.
Ссылка на удавшийся опыт с овощной базой должна бы убеждать, но названное предприятие и ДЕЗ выступают на разных «игровых площадках». Впрочем, известен давнишний способ обучения плаванию, когда упирающегося малолетку бросают в воду. Вроде бы никто еще не утонул. Но вот каково в наших-то бурных водах…
О НАШЕМ СОБЕСЕДНИКЕ:
Александр Викторович Краснов активно участвует в московской политической жизни со времен перестройки. В 1990 году стал руководить Краснопресненским райсоветом. С той поры выступает в роли постоянного оппонента столичного мэра – как Гавриила Попова, так и его преемника.
До 2003 года занимал должность главы управы района «Пресненский». В связи со вступлением в силу нового закона о самоуправлении его должность изменилась: теперь Александр Викторович – «руководитель муниципального образования».