Шаг из круга
Она стояла на выходе из метро. Ноги неестественно вывернуты, руки делают непроизвольные движения.
Кому я нужна?
Я подошел, подставил локоть, и мы стали медленно подниматься, останавливаясь через каждые две-три ступени.
– Удобнее с другой стороны, – вдруг сказала она.
Я не сразу понял, наклонил голову, чтобы разобрать. Пока медленно шли к остановке, она говорила.
– Я недавно из Америки, там жила полгода в одной семье. Очень приятные люди, чувствовала себя, как дома. Но сама страна мне не нравится. Там нельзя прийти к подруге и выложить все, что тебя волнует. Хочешь пооткровенничать – иди в церковь или к психиатру. Но там я смогла бы работать. Даже могла бы отправиться в театр на другой конец города. Здесь же совершенно беспомощна. И никому не нужна.
Лена (так зовут девушку) учится на математика-программиста в специальном инвалидном вузе. Две ее статьи были напечатаны в солидном математическом журнале. Там, в Америке, она познакомилась с коллегами, и один из них заинтересовался ее работами, пообещал рассказать о ней на кафедре.
– Я вам напишу, – сказал он. – Думаю, что вас пригласят к нам.
Но письмо так и не пришло. Может, забыл.
Жизнь и судьба
По мировой статистике, в больших городах от 10 до 15 проц. людей с ограниченными физическими возможностями. Из них более половины –вполне трудоспособного возраста. Известны и московские цифры: в столице таких – 1 млн.300 тыс. людей. Ограниченными возможностями – но не вполне лишенными их! Замените слово «возможность» – «талантом» (а среди инвалидов немало весьма одаренных людей) и задайтесь вопросом: нам что, не нужны способные люди? Риторический вопрос… Тут и со здоровыми талантами хлопот не оберешься, а инвалиды вообще требуют к себе особого отношения. Не слишком ли многого хотят?
В 2004-м году появился федеральный закон «О квотировании рабочих мест» для инвалидов. Предприятиям наказывалось – они были просто обязаны! – брать таких людей на работу. Но большей частью закон так и остался на бумаге. Ну скажите, какой работодатель, узнав, что для нового работника требуется сокращенная рабочая неделя, более продолжительный отпуск, специально оборудованное рабочее место, не найдет тысячи уловок, чтобы отказать ему? И никаких ощутимых санкций за это не последует. К тому же квота не распространяется на предприятия малого и среднего бизнеса – а именно они наиболее предпочтительны для людей с ограниченными возможностями. Не предусмотрена и бюджетная помощь тем организациям, которые открыли для них свои двери. Хотя в ряде стран казна компенсирует до половины заработка таким сотрудникам.
Я думаю о Лене… Государство назначило ей пенсию по инвалидности, но вместе с тем лишило возможности зарабатывать самой. По сути, оно вычеркнуло девушку из числа «полезных граждан». Что ее ждет? Работа в мастерских при лечебном учреждении, где она со своим неутешительным диагнозом – церебральный паралич – проходит курс? Талантливый математик будет клеить коробочки? Слепая природа покалечила ей жизнь, равнодушные люди сломали судьбу. Жизнь и судьба – двойное наказание для человека в России.
Комфорта много не бывает
Не идет из головы письмо женщины, напечатанное в одном популярном издании начала 90-х годов. Она родила дауна. «Почему таких детей оставляют в живых?» – спрашивала через газету. Через несколько номеров – отклик, в котором ее предложение было поддержано. Автор его – врач. Пещерное сознание… Ведь тогда уже было сделано одно из удивительных открытий нашего времени: умственная отсталость людей с недостающей хромосомой компенсируется совершенно поразительной глубиной их эмоциональной сферы – в частности, безграничной, почти животной преданностью и нежностью к людям. И потому их охотно берут в детские сады, лечебные учреждения, на секретарские работы – там они часто оказываются незаменимыми.
Медленно, тяжело, преодолевая множество препятствий, ломая стереотипы, мы начинаем переходить к конкретной и действенной помощи. И первый прорыв – на жилищном фронте. Уже история: первые два дома, где были специальные квартиры для инвалидов, были построены в конце 90-х в Марьино и Митине. В квартирах – соответствующие удобства, а у подъездов – специальные подъемники, которые поднимают коляску на площадку. У остальных жильцов они вызывали недоумение. Зачем? Их сломали и выбросили на свалку.
Сейчас в Москве более 250 домов, где есть квартиры, специально оборудованные для малоподвижных людей, которые могут передвигаться только в колясках. Такие квартиры есть во всех округах столицы. Всего их около 500.
Конечно, мало. По статистике колясочников в столице, а также больных с нарушением опорно-двигательного аппарата – свыше 25 тыс., и большая их часть по-прежнему не может покинуть свое жилище. Если даже лифт спустит коляску, то как без посторонней помощи преодолеешь ступеньки в холле, а потом еще и спустишься с крыльца? Но важно то, что начало положено, разработаны специальные социальные программы для таких людей, существуют льготы для предоставления им квартир, а ведущий институт по проектированию типового жилья – МНИИТЭП – в 2001 году разработал нормативы, которым должны отвечать такие жилища. Скажем сразу – они очень скромны, если сравнивать с мировыми стандартами, но – как говорят в математике – «необходимые и достаточные», чтобы удовлетворить главные, основные жилищные потребности не вполне здоровых граждан. Шаг за шагом…
Главный специалист Департамента жилищной политики Анатолий Лукашевич выкладывает передо мной десяток сборников таких стандартов. И сразу замечает: «Не выполнят их – дом не примут».
Квартиры, в основном, на первых этажах. Но – в отличие от других домов – для этих предусмотрен балкон или лоджия. Колясочнику все-таки труднее выйти на свежий воздух, чем здоровому человеку. Пусть подышит им, не покидая жилища. У многих таких квартир – отдельный вход.
А какие удобства? Лифт чуть шире, чем обычный, – чтобы туда могла проехать коляска. В некоторых домах есть подъемники: с улицы – до входной двери и потом – к самому лифту. А если человек собрался в гости? Дом друга для него закрыт? Так вот, теперь и остальные новые строения – даже те, что не предназначены для инвалидов – проектируют все-таки с расчетом именно на них.
В связи с этим Анатолий Федорович говорит:
– От некоторых удобств, предназначенных для жителей с ограниченными возможностями, не отказались бы и здоровые. Ведь «инвалидная» специфика – часто просто комфорт.
В этом я мог убедиться, побывав в некоторых домах. Ни в одной квартире для колясочника нет порогов – можно беспрепятственно проехать всю.
Просторнее коридор. Шире разъемы всех дверей (вместо 80 см – 90). Больше ванная комната. В комнатах розетки – на уровне кресла. Не поднимаясь с него, можно выполнить всю домашнюю работу: пропылесосить, включить нагревательный прибор, утюг. Низкие розетки – это и в самом деле удобно.
А выкупаться можно так: человек в коляске подъезжает к ванне, здесь его ждет гидравлическое кресло, которое можно поднять на уровень инвалидного. Без особых усилий пересаживается с одного на другое, и теперь вполне можно пользоваться душем. Повсюду в ванне опорные поручни, поворотные рычаги. Есть они и в туалете. Унитаз несколько ниже обычного. Но это сразу вызывает вопрос. Кому-то, видимо, так удобнее, но бывает, что требуется выше. Все-таки унификация должна быть гибче.
Пасынки города
Несколько лет назад в Кремлевском дворце съездов проводилась представительная встреча инвалидов – жертв всех наших войн. После нее, как намечалось, должен был состояться банкет. Из зала заседаний до банкетного – 27 ступенек. Не подняться! И все-таки почетные гости не остались в обиде. Была вызвана рота кремлевского гарнизона, и инвалидов донесли до столов на руках.
Еще один пример – мемориал на Поклонной горе. Создан он для современников, потомков, но в первую очередь для тех, кому мы обязаны названием установленного на нем памятника: Победы. Он для тех, кто эту победу завоевал. Но именно ветеранам путь сюда был закрыт. Не дошли бы, не доехали. И только благодаря настойчивым усилиям Союза инвалидов Москвы, Госархнадзора в парке соорудили пандусы, поставили поручни, оборудовали специальные места для стоянок инвалидных машин.
Москва – несмотря на многочисленные планы, проекты, программы, указы и даже законы – все еще мало приспособлена для людей, которым трудно передвигаться самостоятельно. Относится это и к транспорту, и к дорогам, и к официальным учреждениям, куда им не попасть – не поднимутся по лестнице, не найдут кабинет.
Где-то читал, что появились низкопольные автобусы. Называли даже цифру – более 500. Честно признаться – не видел ни одного такого. Зато в обычных – первая ступенька на такой высоте, что и здоровому человеку – если он только не мальчик резвый – забраться на нее не просто. За рубежом эта задача решается иначе: в автобусах автоматически спускается лесенка и поднимает колясочника (да и просто пожилого человека) прямо в салон. И так не в специальном транспорте – в любом автобусе.
Самая трудная проблема – метро. Движущаяся лестница – непреодолимое препятствие. Когда-то много говорилось и писалось об оригинальном решении – параллельном эскалаторе, движущихся поддонах, на который въезжает коляска и опускает человека на платформу. Пока ни одного такого нет. Как добраться инвалиду из одного конца города в другой? Нет ответа.
Понятно – мы говорим о сложной технике. Но не такие уж капитальные вложения нужны для пандусов на дорогах, или звуковых сигналов на светофорах, чтобы слепые люди ориентировались в потоке машин, или для входов в магазины, кинотеатры, офисы, где не было бы барьеров. Появились, правда, пандусы в переходах. Но чтобы добраться до них, надо преодолеть множественные бордюры, на которые коляска не въедет. Значит, и переходы не для инвалидов.
Кафка стала былью
И все же я не хотел бы говорить о бессердечии, скорее – об отставании. При этом даже не техническом, а ментальном. Сразу замечу. Лично я против расхожего клише: «надо жить не по понятиям, а по законам». Прежде законов должны появиться именно понятия – нравственные устои, система ценностей, устоявшийся моральный климат в обществе. Ведь и на цивилизованном Западе не так уж давно стали преобразовывать городскую среду под нужды малоподвижных людей – всего несколько десятков лет назад. Но им все же предшествовали изменения в массовом сознании – к инвалидам стали относиться внимательнее, участливее.
Какие архитектурные ухищрения нужны, чтобы сделать город удобным для всех его жителей? Велики ли бюджетные вливания? Здесь уместно сравнение с экологией. Не заработает ни одна экологическая программа (какие бы деньги ни вложили в нее!), если в обществе не будет тревоги за состояние природы. Не появится для инвалидов комфортная среда в городе – что-нибудь обязательно забудут! – если останется отношение к ним как к людям не нашего круга, как к гражданам «второго сорта». Если не возникнет беспокойство, что кому-то неуютно, неудобно, просто плохо на улицах Москвы. И что я – каждый из нас! – все мы несем за это ответственность.
Захотелось побывать в Министерстве здравоохранения и социального развития РФ, чтобы узнать, как здесь смотрят на эту проблему, в чем видят пути ее решения. Здесь-то не понаслышке знают обо всех трудностях, слышат об этом из первых уст.
Неглинная, 25. Сразу не узнал – помнил, что было когда-то мрачноватое и неприветливое кирпичное здание. Теперь – красота! Стекло, мрамор, мягкая кремовая отделка.
Подошел к главному входу. И в недоумении остановился. Чтобы войти в здание, надо преодолеть три высоких гранитных ступеньки. Как Землемер никогда не попадет в кафкианский Замок, так инвалиду навсегда заказан путь в Минздрав. Выполнение социальной программы для инвалидов надо начинать с Министерства социального развития.
Расхотелось заходить.