23:30:44
11 апреля 2021 г.

С какого конца забивают гвозди и из какого места руки растут

Позвонил в редакцию читатель, назвался Николаем Николаевичем:
– Вот вы как-то опубликовали прейскурант на некоторые услуги по дому. Насколько помню, там за смену шарового вентиля надо платить триста рублей. Позвонил в свое РЭУ, а мне говорят: «Меньше, чем за 500, никто не возьмется». Как это назвать? Грабеж среди белого дня!Понятное дело, мы тоже возмутились и посоветовали читателю обратиться к главному инженеру ДЕЗа. Но при этом подумали: да ведь и 300 – немалые деньги! То ли дело было раньше: весь тариф исчислялся в бутылках, или, по-научному, «в пузырях». Один пузырь, два пузыря… И никому не было обидно, и все были довольны. Обесценили водку, ох, обесценили. Оттого и дерут слесари – что по прейскуранту, что без него, все равно – много.
Самому – слабо?
Ладно – шутка. А если серьезно, то после звонка Николая Николаевича мысли у нас были совсем о другом: а почему всегда и во всех случаях надо вообще звонить в РЭУ и непременно вызывать мастера? А самому сделать – слабо? Напичкан современный дом всякой мудреной техникой: компьютерами, музыкальными центрами, мобильниками и даже аппаратами для приготовления «каппучино» – кофе с пеночкой. Так вот, куда какую воткнуть вилку, какую нажать кнопку, это знаем, в этом разбираемся. А простой гвоздь забить не умеем.
А ведь так было не всегда! Когда-то и дрова заготавливали на зиму, и сараи ремонтировали, и рамы вставляли.
Потом это умение понемногу стало растрясаться. То ли исчезла необходимость в нем, то ли социализм все увереннее шел к своему… нет, не концу, а развитому состоянию. Развитой социализм – что это означало в бытовом плане? А то, что все больше развивалась сфера услуг: появлялись разные ремонтные мастерские, прачечные, фотографии и т. д. И при этом они были весьма доступны. Что вызвать мастера заменить проводку, что вставить стекло, сделать фотографию на память или постирать белье в прачечной – все копейки.
В этом была философия социалистического устройства жизни: меньше личного – больше общественного. Зачем нам собственность, зачем бытовая техника, ну их, все это буржуазные штучки, не наш это путь. А какой наш? Доступная социальная сфера, недорогая служба быта – это куда лучше, чем «общество потребления». Шла подмена понятий: вместо собственности – услуги. Правда, качество их было известно. Но мы, кроме родного «ненавязчивого» сервиса, другого не знали, а потому вполне удовлетворялись и им.
Подобный перекос приводил, кстати, в изумление наших западных гостей: у них вещи дешевые (потому как с конвейера), а сервис – запредельный, не всем по карману, даже людям с достатком. Почему в этой загадочной славянской стране все наоборот?
Собственность требовала обслуживания, работы, а коли ее нет, то какая работа? Так постепенно мы становились белоручками. Впрочем, физический труд был не в почете вообще. Разве что на первых полосах газет… Все-таки удивительным было наше общественное сознание! Нигде в мире так не противопоставлялись представители рабочих и интеллектуальных профессий. В государстве, назвавшем себя «рабоче-крестьянским», провозгласившим, что «труд – дело чести, дело подвига и геройства», только и делалось, что культивировалось презрительное отношение к нему. Ведь не где-нибудь, а у нас родилось высокомерное словечко «работяга». Это мы стращали своих детей: «Будешь плохо учиться – пойдешь на завод!»
Может, потому, что страна, которая позже других освободилась от рабства (а рабство всегда ассоциировалось с физическим трудом) сохранила рабское сознание: это они, а это мы? Люди, занимающиеся физическим трудом, в общественном сознании были людьми «второго сорта».
Странно все это было для буржуазного Запада! Там совсем иное отношение к работе. Там почтительно говорят: «Он работает!» – и при этом даже не добавляют, кем: профессором или проводником вагонов. Не потому ли там так легко, естественно общаются люди из разных социальных слоев? Профессор не снисходит, а слесарь не самоутверждается. Все они равны перед судьбой: сегодня работа есть, завтра – нет. И если профессор завтра пойдет протирать рюмочки в посудном магазине, на него никто не покажет пальцем, уважаем любой труд.
Вот и наплодилось у нас столько неумех. И уже в наше время, по социологическим опросам, такое хобби, как работа по дому, оказалось лишь у 10 процентов москвичей. Как выяснилось, далеко не в каждой квартире имелся набор домашних инструментов. А названия многих из них для большинства опрашиваемых были загадкой.
Таких беспомощных мужиков, как наши, еще поискать надо. Недавно подумал: наше телевидение просто вон из кожи лезет, чтобы придумать или передрать у Запада очередной интеллектуальный конкурс. Какую программу ни включишь, везде одно и то же: как называется, когда родился, кто изобрел? Не страна, а сплошной кроссворд. Но нет ни одного соревнования, сопряженного с домашней работой!
Впрочем, одна передача все-таки есть – не соревнование, но все-таки о работе по дому. «Квартирный вопрос» называется. Приходят мастера и что-то переделывают в квартире. А хозяев на это время отсылают погулять. Когда же те возвращаются и видят, что в их отсутствие телевизор переставили с тумбочки на кронштейн, то восторгу не бывает предела: «Вот это да! Как же у вас все так хорошо получилось?» Может, потому и отсылают хозяев, что от них никакого толку?

Наука красить окна
В Швеции есть поговорка: две руки – левые. У нас покруче: не из того места руки растут. Но в Швеции скажешь по-нашему – смертельно обидишь человека. У нас это просто милая шутка.
Я две недели жил в Стокгольме у своих знакомых-славистов. Окна моей комнаты выходили на двор соседа. Каждое утро, как только вставал, перед глазами была одна и та же картина: сосед красил рамы своего дома. Сначала он снимал старую краску, работал медленно, тщательно. Мы, кстати, для этого использовали бы просто нож, а то и стамеску, а он орудовал какими-то хитрыми острыми треугольниками, насаженными на рукоятку. Для каждого изгиба, каждого завитка рамы – свой треугольничек. Так он, сменяя один инструмент на другой, и провозился целый день.
Ну, ладно, решил я. Сейчас будет красить. Не тут-то было. На следующий день в его руках увидел наждак. Утром выглянул – возит им по рамам. Возвращаюсь вечером – снова возит. Не иначе как добивается зеркальной поверхности. Даже раздражать стало.
Но на третий день в его руках появилась кисть. Наконец-то начал красить рамы! На это тоже ушло полдня, не меньше. Выглядываю на утро в окно: а он по высохшей краске снова шкурит! Что он, с ума сошел? Так всю жизнь за «полирен» и проведет? Других забот, наверное, нет, как только наводить лоск на свое жилье.
И только потом начал понимать: ведь он не с чьим-то домом так «амурничает», со своим. Во-первых, себе в удовольствие, во-вторых – по делу. Климат в Швеции влажный, дерево в нем чувствует себя не очень хорошо, может размякнуть, загнить, так вот он так защитит его от влаги, что никакая сырость, никакие дожди не будут ему страшны.
Была, кстати, и еще одна причина моего раздражения, которую я тоже понял только потом: я-то к своим рамам не прикасался уже десятый год. Москва, конечно, – не Стокгольм, все-таки климат у нас посуше. Но ведь дерево не вечно. Почему же я-то ничего не делаю? Не иначе как в надежде, что когда-нибудь в доме сделают ремонт, тогда и поменяют столярку. Мечты, мечты… Что, какой ремонт? В собственной квартире (а она у меня приватизированная) даже по закону все должен делать сам хозяин. Но об этом я предпочел забыть.
И еще одно впечатление. Однажды сказал хозяйке, что неплохо было бы вызвать слесаря, прочистить раковину. Она как-то странно посмотрела на меня, потом принесла вантуз, толстую проволоку с загнутым концом и все сделала сама. Потом я уже не удивлялся, когда видел в ее руках молоток, пассатижи, отвертки. Женщина умела то, на что у нас и мужчины не всегда горазды.

Экзамен перед выездом
За рубежом мы больше всего стесняемся нашего незнания иностранных языков. Но, пожалуй, больше бы надо было стесняться нашей бытовой беспомощности. Когда-то перед выездом за границу каждому устраивали экзамен: «А кто в Болгарии, ГДР генсек? Не знаешь – не пустим». Надо бы сейчас вернуть эти экзамены, только изменить характер вопросов: «А как у тебя насчет рук? Растут оттуда, откуда надо? Случись что в доме, не опозоришься?» Ладно – сам, но ведь и за державу обидно.
Ремонт квартиры в западных (богатых!) странах – самая докучная, самая тяжелая, требующая профессиональных навыков работа, она чаще всего – дело самой семьи. Касается всех, кто есть в доме, – мужа, жены, детей. Никто не отлынивает, все включаются в процесс: закупают материал, инструмент, освобождают площади. Это не тяжело и не легко, просто рядовой и обязательный эпизод бытовой жизни. И никто не считает это стихийным бедствием, не ахает и не охает, не выслушивает по данному поводу сочувствия соседей и коллег по работе. Какое сочувствие, когда люди в родной стихии – заботятся о своей собственности?
Ремонтные конторы если и есть, то, скорее, это экзотика, чем рядовое явление, – так их мало. Не представляю, чтобы, готовясь к ремонту, там обзванивали знакомых: «Нет ли у вас на примете мастеров? Хорошо ли работают? Надежные?» Такие вопросы как-то даже стыдно задавать.
А как отнеслись бы к такой знакомой для нас картине: перед хозяйственным магазином стоит шеренга людей, и у каждого на груди табличка с предложением тех или иных ремонтных работ. Здесь что-то не то. Не иначе как «театр абсурда». Как и у них, когда на улице выступают артисты. И здесь это, наверное, тоже понарошку. Не может же быть так, чтобы люди сами не смогли поклеить обои?
Где их учат? Неизвестно. В колледжах, кстати, даже уроков труда нет. Откуда же появилось умение? Ниоткуда. Соткалось из воздуха. Или с ним родились. Может, есть у них какой-то неизвестный нам ген, «ген домашней работы», возникший, как и все в человеке, из необходимости выжить. Там иначе нельзя. По миру пойдешь.
А у нас? Заспался жареный петух… Все те же копейки платим за техническое обслуживание. Позвонил в диспетчерскую – мастер тут как тут. Не потому ли так боимся жилищно-коммунальной реформы, что тогда придется самим учиться что-то делать по дому?
Еще раз посмотрел список работ, опубликованный в нашей газете, те, что предлагает РЭУ, и на что, как мы считали, есть особый спрос: смена сиденья к унитазу, смена неисправного выключателя, штепсельной розетки… Ну-ну. Особенно умилила такая работа: «окрашивание металлических поверхностей масляными составами радиаторов ребристых труб». Из-за нагромождения слов не сразу даже понял, о чем речь. А разобрался – обычная малярная работа, для которой никакой квалификации не надо. Махнул кистью несколько раз – вот и все дела. И для этого тоже надо вызывать мастера? Тоже платить?
Вот что я вам скажу: если и берут мастера больше, чем следует, – правильно делают. Надо же как-то наказать нас за наше барство.
…Раскрыл недавно газету «Из рук в руки». Женская часть почему-то разбита на два раздела: «девушки» (Д) и «женщины» (Ж). Так вот, чуть ли не половина «д» и «ж» ищут работу… какую бы вы думали? На телефоне! При этом, правда, каждая не забывает упомянуть: «Интима не предлагать».
Подумал: а может, они и этого не умеют? Просто жуть взяла.

Исаак Глан

Похожие записи
Квартирное облако
Аналитика Аренда Градплан Дачная жизнь Дети Домашняя экономика Доступное жильё Доходные дома Загородная недвижимость Зарубежная недвижимость Интервью Исторические заметки Конфликты Купля-продажа Махинации Метры в сети Мой двор Молодая семья Моссоцгарантия Налоги Наследство Новости округов Новостройки Обустройство Одно окно Оплата Оценка Паспортизация Переселение Подмосковье Приватизация Прогнозы Реконструкция Рента Риелторы Сад Строительство Субсидии Транспорт Управление Цены Экология Электроэнергия Юмор Юрконсультация