Из цикла «неизвестные рубаи Омара Хайяма»
Думал я, никакой мне закон не указ.
Но сорвался с антоновки я как-то раз.
Тяготенья закон меня в землю впечатал.
Нет, работают все же законы у нас!Машет палкой гаишник и дует в свисток.
Не свисти, дорогой, а то денежки йок.
Елы-палы! Не понял… А как же примета?!
Не гаишника – мой опустел кошелек!
Быть, дружище, скромней, Небеса нам велят.
Не хвались, что супруга твоя – просто клад.
По закону тебе двадцать пять лишь процентов
От нее в этом случае принадлежат.
Понимать нас собаке способность дана.
Жаль, ни слова сказать не умеет она.
Я, внимая жене, поражаюсь: о Боже!
Как же все же с собакой несхожа жена!
Говорят, чтобы нам обуздать слабый пол,
Тьма отличных имеется способов, мол.
Может, сто двадцать пять, может, двести четыре…
Вся беда, что никто их пока не нашел.
Если б снова родиться позволил мне Бог,
Я бы прежних ошибок наделать не смог.
Впрочем, толку-то что! Я бы новых наделал.
И еще бы длиннее был их каталог.
Грех унынья отнюдь мудрецу не к лицу.
Много прочих известно грехов мудрецу.
Так греши же, пока полон сил. А унынье
Напоследок оставь, когда годы к концу.
Бесконечен упреков в неверности град.
Ну, никак наши жены понять не хотят:
Муж, который жене не изменяет –
Изменяет Природе, что хуже стократ.
Сторонись политических дрязг, о поэт.
Не для них, видит Бог, ты явился на свет.
«Да!» веселой возне с девой под одеялом,
А возне подковерной – суровое «Нет!»