Валерий Пендраковский: «в старинных часах живет наш домовой»
Валерий Юрьевич Пендраковский, кинорежиссер, директор Ялтинской киностудии живет в Москве. Снял такие фильмы как «Два товарища» (2000), «Кому я должен — всем прощаю» (1998), « Я свободен, я ничей» (1994), «Очень верная жена» (1992), «Самоубийца» (1990) и другие. Сегодня завершает работу над картиной «Бегущая по волнам».– Валерий Юрьевич, вы живете «на два дома», половину времени проводите в Украине, на Ялтинской киностудии, а вторую половину – в Москве. Где в большей степени чувствуете себя «в своей тарелке»? И в каком из домов вам уютнее?
– Как ни странно, уютнее я себя ощущаю в Ялте. В Москве в наш дом врывается волна той «событийности», той суеты, от которых я устаю. В Ялте – работа, я там огражден от внешних воздействий. Там живут мои родители. В ялтинском доме много старинной мебели, это дом, имеющий корни, историю. А в Москве эта история «отрезана». Мы въехали в «сталинский» дом на Садовом кольце, в четырехкомнатную квартиру с маленькими комнатами и высокими потолками. Пришлось ломать стенки (благо только столбы тут были несущими конструкциями), ломать старые встроенные шкафы и все переделывать.
Дом в Ялте по духу такой же, каким он был для меня в детстве. Там стоит мебель начала 19 века. Она путешествовала с бабушками и дедушками, потом с родителями из Риги, где жила семья, в Сталинград, потом в Крым – Симферополь, Севастополь, Ялту. Это – традиция.
Моя мама – артистка. И в ялтинском доме находится много ее фотографий. Там есть много всяких милых глупостей, которые для меня связаны с работой в кино, с моей службой в армии. На стене висят ключики от ракет, которые я запускал собственноручно. После команды «ключ на старт» ключи остаются у тех операторов, которые запускают космические ракеты. Есть масса эскизов, подаренных блестящими художниками, с которыми я работал в кино. У меня тайная мечта издать отдельный альбом рисунков, сделанных и в графике, и маслом к 7 моим кинокартинам. В том доме старинные часы бьют каждые 15 минут. Это такое живое напольное существо. Я уверен, что именно в этих часах живет наш Домовой. Еще одни старинные часы достались от бабушки. У них скрипучий, неласковый голос. И я их называю «купеческими». Ялтинская квартира находится в современном доме, но внутри она – очень несовременная, чем-то похожая на музей. И по атмосфере – строгая, что замечательно. Мой папа преподавал теоретическую механику, он спортсмен, до 80 лет играл в теннис. Бабушка с дедушкой были учителями, очень интересными людьми. Бабушка, например, закончила институт благородных девиц в Смольном, а дедушка преподавал географию. Он был из украинцев, которые жили на Дону.
– А как вас занесло в кино?
– Когда-то мои родители, жившие в Латвии, переехали по причине здоровья в Крым. Я начинал учиться в Севастопольском приборостроительном институте. Мама снималась тогда в одном из фильмов на Ялтинской студии, и я пошел работать туда осветителем, мне это было интересно. В тот период я еще не понимал, чего хочу от жизни, учился в техническом вузе, но сфера моих подлинных интересов плавала между профессиями сценариста и оператора. На киностудию имени Горького и Ялтинскую киностудию, которая была филиалом «горьковской», я попал много позже, уже после армии… В Ялте снимал многие свои фильмы.
– А как вы познакомились с женой?
– Мы с Аней познакомились во ВГИКе, потом встретились через какое-то время на «Мосфильме». Она работала у Черныха, а я – у Алова и Наумова. Сейчас она занимается прокатной и продюсерской деятельностью.
– То, что вы с женой оба работаете в кино, облегчает существование или усложняет его? Вы говорите на одном языке?
– Мой первый учитель сказал: «Не делайте ошибок, не берите в жены ни артисток, ни сценаристок. Первые заставят вас всю жизнь снимать себя в главных ролях, вторые – снимать по их сценариям». Вот меня Бог уберег… Мне помогает то, что Аня – человек «в материале», которая прекрасно разбирается в кино. Но и мешает мне то, что она… человек «в материале», который прекрасно разбирается в кино (смеется). Иногда неведенье, это – счастье.
– И все-таки для вас дом по большому счету – в Ялте или Москве?
– В Ялте. Дом – это кокон, в котором чувствуешь себя защищенным. Там забываешь о том, что тебя тяготит. В Москве этого нет. Здесь телефон бесконечно звонит. Много вещей, которые мешают. А Анна – это тот проводник, который дом открывает для внешней жизни. В Ялте на киностудии протекает деловая часть жизни. А в ялтинский домик я ничто не пускаю.
– А как родился интерьер вашей московской квартиры?
– Мы его рождали в творческих муках вместе с одним дизайнером, моим другом. Обсуждали каждый закоулок. Принцип был один: сделать маленькую квартиру большой, а большую маленькой. Выгадывался каждый сантиметр площади: все шкафы, полки встроены в стены. Вообще, нет ни одного стоящего шкафа! Если здесь распахнуть те широкие двери, раздвинуть занавеси, то тут будет довольно большая площадь, изогнутая буквой «z», куда может ввалиться сразу человек тридцать. И вместе с тем, здесь можно перегородить в один миг пространство на маленькие отдельные комнатки, куда каждый член семьи может спрятаться. Эта квартира стала многофункциональной.
Жена пришла сюда на все готовое и что-то стала менять уже под себя. После ее вмешательства дом утратил первичную первозданность, но зато стал более живым.
– Валерий Юрьевич, прошлым летом мы видели в Ялте роскошные декорации сразу трех портовых городов из вашего нового фильма «Бегущая по волнам». Когда планируете завершить работу над картиной?
– Сейчас мы уже пишем музыку. Потом будем доделывать компьютерную графику. В октябре выйдем на перезапись, и зимой, к январю, фильм будет готов для выхода на экран.
– Ваша картина – это причудливое переплетение произведений Александра Грина – «Бегущая по волнам», «Золотая цепь» и нескольких рассказов. Насколько тяжело сегодня снимать такой мощный костюмный, приключенческий фильм?
– Здесь нужно одно качество – терпение. Чтобы ощущение, с которым начиналась работа над лентой, не растерялось за годы. Жизнь меняется, сам меняешься, и уже хочется чего-то другого. Мы, например, два года назад задумывали фильм-притчу, а на выходе получился фильм-фэнтэзи.
– В вашей картине есть все, чтобы привлечь к ней внимание зрителей всех возрастов: портовые города, шторма, фрегаты и паруса, сильные мужчины и красивые женщины, фантастические персонажи и настоящая любовь. И актеры снимаются замечательные. Как с ними работалось?
– У нас снимались Алексей Петренко, Михаил Горевой, множество молодых артистов. Роль капитана Гесса, по-моему, у него вполне получилась. Что касается молодых, то я думаю, что после этого фильма они будут часто мелькать на экранах. У нас с ними был договор, что они до премьеры нигде больше не снимаются. Прекрасно сыграли молодая актриса Диана Морозова (театр ТРАМ) и актер Андрей Берин (выпускник Школы-студии МХАТ, участник мюзиклов «Иствикские ведьмы», «Ромео и Джульетта»). Мне понравился замечательный парень Женя Кулаков – очень талантливая личность.
Ну, а возглавлял актерскую команду народный артист СССР Алексей Петренко. Он мне напоминал… кота. Такого старого замечательного кота, который откуда ни прыгнет, всегда приземлится на четыре лапы. В том смысле, что он в любой роли очень органичен и убедителен. По-моему, для него было большим удовольствием играть романтика-капитана, старого, и вместе с тем, немного сумасшедшего, который хочет все бросить, уйти в монастырь, но не может: все время возвращается к своему кораблю.
Интерес Петренко к работе был просто фантастический. Это проявилось в том, что он с нами с удовольствием выходил в море, даже когда у него не было съемочных дней. Он с корабля ловил анчоусов. Смотрел, смотрел на нас и не выдержал: Алексей Васильевич Петренко в свои уже немолодые годы решил освоить съемки под водой, у него замечательно это получилось. Мы его даже сняли под водой с трубкой, которую он ни на минуту не выпускал изо рта на съемочной площадке.
Я помню, как Александр Митта рассказывал мне, что в свое время Петренко отказался у него сниматься в «Экипаже» в той роли, которую потом блистательно сыграл Георгий Жженов, «из-за того, что вокруг было слишком много железа». И говорил, что «вот если б сняться в деревянном доме»…
Алексей Петренко – действительно актер из деревянной эпохи, эпохи деревянных кораблей.
– Подобный фильм требует больших массовок?
– Больших и довольно сложных. Мы снимали ночью у моря в Севастополе карнавал. Снимали несколько дней. Нам не везло: ночи были очень холодные. Приходилось все время раздевать перед камерой людей. А они мечтали о теплых куртках. Но карнавал получился танцующий, пестрый, ритмичный. Были задействованы множество танцующих в Севастополе коллективов и актеров. Были массовые сцены, связанные с портом в финале, когда люди переселялись на мистический остров Фрэзи Гранд.
– А смешные моменты были?
– Сегодня они кажутся смешными, но тогда было не до смеха. В первый же съемочный день корабль, на котором капитаном был Петренко (он назывался «Морская звезда», а потом был окрещен группой «Морская беда»), разворачивался в Балаклавской бухте. Подул легкий бриз, и эту двухмачтовую тяжелую шхуну, на которой настоящим капитаном был лихой одессит, потянуло прямо на стенку, где стояли яхты новых русских. Причем первой стояла яхта Кучмы. Ее мы благополучно миновали, вторую по касательной зацепили, а в третью со всего размаха въехали. Она издала страшный скрежет, как из пистолета, вверх полетели металлические болты. Яхта с ужасающим грохотом сжалась, а когда корабль по инерции стал отходить, она разжалась. К счастью, не окончательно сплющившись. Ну, естественно, наше судно арестовали на четыре дня. Хозяин, у которого мы арендовали этот корабль, вынужден был заплатить за ремонт чуть ли не все деньги, которые он заработал у нас на картине.
– Ну, тут, по-моему, можно откупиться только главной ролью в кино…
– Ну что вы! Эти люди из Ростова-на-Дону, кино они там не смотрят. Пришлось чинить яхту. Но самое смешное было не это… В первый съемочный день мы ушли в море. А когда вернулись в Балаклавскую бухту, снова начали разворачиваться. И теперь уже вся Балаклава выстроилась вдоль набережной, чтобы посмотреть, как мы будем лавировать. И когда мы снова заходили на то же место, нас опять понесло на ту же яхту. И тут раздался страшный крик с берегов. «Добрая» набережная дружно кричала: «Добей ее!! Добей ее!!!» Вот это было очень смешно.
Мы сменили капитана. Но приключения «Морской беды» на этом не кончились. Однажды во время съемки у нее заело винт. И вместо того, чтобы остановиться в заливе в нужном месте, она на полном ходу, проскочив, благодаря опытности капитана, между скалами, вылетела на берег. Как «Летучий голландец». Вместе с актерами, со съемочной группой, и всей техникой на борту. Вот тогда мы поняли, что родились в рубашке. Собралось несколько буксиров, включая самый большой из Севастополя. Снимали ее несколько дней. И я сказал команде: «Все! Пока вы не научитесь ходить под парусами, пока не будет нормальной профессиональной команды, мы на борт больше не взойдем». Мы на этих «смешных» случаях потеряли массу денег.
– Но ведь кроме шхуны из Николаева был еще один корабль?
– На этом корабле работала команда настоящих моряков из Варны. Этот парусник в свое время занял призовое место в международной парусной регате. Когда он шел на съемки в Севастополь из Болгарии, на море начался восьмибалльный шторм, которого не было уже лет двадцать в Крыму. Мы с оператором поставили камеру, чтобы снять приход корабля, и не смогли удержаться – нас сдуло вместе с техникой. Причем, никак не могли связаться с капитаном, чтобы понять, где судно находится. Но оно пришло вовремя, пришло с порванными парусами: настолько был сильный ветер, что развернуло собранные паруса и порвало их в клочья.
– Вы ведь снимали еще и шторм на Поликуре (натурной площадке Ялтинской киностудии)?
– Шторм на экране идет минуты четыре. Это долго. Он состоит из многих кадров: с людьми, внутри корабля, без людей, из общих планов. Этот эпизод снимался сначала у стенки завода в Севастополе. Мы раскачивали реальные корабли, ставили водяную завесу, чтобы не было видно берега. На палубу лили с 16 метровой высоты по 4 тонны воды сразу. Нашей заботой было, чтобы артистов, которые должны были проскочить мимо этого потока воды, не накрыло бы и не убило. Все прошло гладко. Съемки были в октябре. Актеров между дублями отогревали водкой. В итоге получился «Девятый вал» Айвазовского…