Въехали на время, остались навсегда
Закон и справедливость – в идеале понятия неразделимые. Но в реальной жизни иногда получается так, что решить по закону вовсе не означает – по справедливости. Именно такая ситуация сложилась у Сергея Михайловича и Полины Васильевны Карасевых. Ветераны Великой Отечественной, инвалиды 2-й группы, они вынуждены практически круглый год жить на даче, хотя в Москве на улице Маленковской у них хорошая трехкомнатная квартира. Но ее занимают сын Полины Васильевны от первого брака, а также его жена и дети – девочка и мальчик, которым по четырнадцать лет. Свою же двухкомнатную квартиру невестка Карасевых сдает в аренду.
Благими намерениями…
Кроме старшего сына у Карасевых есть две дочери. Когда Юрий Малов (сын Полины Васильевны) женился, обе они еще жили с родителями, а потому молодожены поселились у матери невесты на улице маршала Тухачевского, где и прожили ни много ни мало двадцать два года.
Там родился их первенец. Со временем появились еще двойняшки. Ситуация сложилась – не позавидуешь. Двое малых, один старший, больной туберкулезом сын, сильно выпивающий отец и неработающая мать.
У Карасевых к тому времени одна из дочерей вышла замуж и перебралась жить к мужу. Вышедшие на пенсию супруги посовещались между собой и предложили сыну с невесткой временно пожить у них с двойняшками, которым в то время исполнилось по три годика. Жалко было малышей, обитающих в таких условиях. Сами старики перебрались в купленный в деревне домик. В городе появлялись наездами – в ванне помыться, в поликлинику сходить, закупить продуктов, оплатить счета за квартиру и телефон…
С тех пор минуло одиннадцать лет. За это время многое изменилось. Вышла замуж и покинула отчий дом вторая дочь Карасевых. А их невестка, похоже, почувствовала себя полноправной хозяйкой в квартире, хотя сама даже не прописана здесь. Прописан был только Юрий. По настоянию жены, тайком от матери с отчимом Юрий прописал в квартире свою дочь, спустя время хотел прописать и сына. Но тут уже Сергей Михайлович воспротивился, написал заявление на имя начальника паспортного стола с просьбой отказать в прописке.
Может, он и не стал бы этого делать, но к тому времени квартира невестки была свободна, и Маловы вообще могли вернуться туда. Умер от туберкулеза старший сын Маловых, а потом и старенькая теща.
Понятно, что не стали здоровее за прошедшие годы и супруги Карасевы. Сергей Михайлович уже лет пять как ходит с электрокардиостимулятором, а Полина Васильевна перенесла два инфаркта. Им хотелось бы вернуться в городскую квартиру, где есть горячая вода, где не надо топить печку, где всегда можно обратиться за врачебной помощью. Но при этом еще хочется душевного покоя и тишины, возможности отдохнуть. Не хочется делить кров, хоть и с близким, но очень беспокойным семейством, тем более что тому есть куда перебраться.
Тяжба
Супруги Карасевы долгое время пытались сами полюбовно «разрулить» сложившуюся ситуацию. Чего только они не предлагали сыну с невесткой: и разменять квартиру, и сделать родственный обмен, и оценить стоимость изолированной комнаты в их квартире, оплатить ее Юрию, чтобы тот выписался на жилплощадь жены и за счет этих денег мог поменять двухкомнатную квартиру на большую… И продать квартиру невестки с тем, чтобы купить пожилым супругам однокомнатную квартиру.
На все предложения Сергей Михайлович с Полиной Васильевной получали отказ. Съезжать из квартиры Карасевых Людмила Малова категорически не хочет, а на своей квартире просто зарабатывает.
В редакцию нашей газеты Сергей Михайлович Карасев обратился даже не за помощью, а с просьбой подсказать выход.
«При отсутствии взаимной договоренности и для разрешения сложившейся ситуации, – писал он в своем письме, – я вынужден был подать иск в суд об изменении договора найма жилого помещения:
– в связи с тем, что данная квартира по сути дела превратилась в коммунальную, так как в ней проживают две разные семьи, не ведущие общее хозяйство;
– в связи с тем, что для нас, пожилых людей, наша квартира – это все, что нажито за нашу нелегкую трудовую жизнь, и мы хотим сами распоряжаться своей долей площади;
– в связи с тем, что раздел лицевых счетов поможет решению вопроса об отдельном проживании и отдельной оплате коммунальных услуг.
Уже на первом судебном заседании мне было заявлено, что разделить лицевые счета данной площади невозможно. Прошу вас подсказать, что мне необходимо сделать в рамках действующих гражданских законов, чтобы защитить наши с женой права на свою жилую площадь».
Непробиваемость
Застать Сергея Михайловича по городскому телефону нам, естественно, ни разу не удалось – всякий раз на другом конце трубки отвечали, что он на даче, а когда наведается в Москву, неизвестно. Зато с Людмилой Маловой поговорили – та целыми днями обретается в квартире. Состоявшийся диалог обрисовал алчную женщину во всей красе. И еще понятней стало отчаянье стариков, отлученных от своего угла.
На вопрос, правильно ли то, что хозяева квартиры вынуждены постоянно жить на даче, Людмила Ивановна изумленно воскликнула:
– А где же им еще жить?! Им врачи рекомендуют жить на свежем воздухе!
– Но если они сами хотят жить в своей квартире, отдельно от кого бы то ни было, разве они не имеют на это права?
– Мой муж с дочкой тоже здесь прописаны! – вместо ответа заявила она.
– Но вы-то зарегистрированы по другому адресу, – напоминаю моей собеседнице. – Почему бы вам и не жить там?
– Понимаете, у нас трудное материальное положение, и я сдаю квартиру, чтобы было на что растить детей. Муж получает три с половиной тысячи. Ему пятьдесят шесть лет, мне пятьдесят три – сами понимаете, разве куда-нибудь устроишься. За две тысячи я не собираюсь пахать.
– Но это же ваши проблемы, а не Сергея Михайловича и Полины Васильевны, – напоминаю Маловой. – Вон сколько народу в Москву приезжает – и все находят, где руки приложить.
– У меня же двойняшки родились, – парирует моя собеседница.
– Так это когда было! – изумляюсь в ответ. – Четырнадцать лет назад. И что, вы с тех пор так и не работали?
– А зачем? – вопрошает Малова.
Попытка выяснить, почему не удалось решить их квартирный вопрос в суде, вызывает новый взрыв гнева у моей собеседницы.
– Ну, Сергей Михайлович понятно – отчим моему мужу. А вот как родная мать могла подать в суд на своего сына?! И вы подумайте только, чего они требуют! – чтобы им отошли две смежные комнаты, а нам – изолированная одиннадцатиметровка. Нет уж, если делить, то только пополам! Половина квартиры им, половина нам.
– Да вы-то тут даже не прописаны, – еще раз напоминаю Маловой.
– Да какая разница, – отмахивается она. – Ну, муж с дочкой прописаны. Имеют право.
С ужасом представляю, что если б Юрий Малов успел зарегистрировать в родительской квартире и второго ребенка, то старики могли бы претендовать в своей квартире на «законных основаниях» только на крошечную комнатку в одиннадцать квадратных метров. Два опаленных войной, натрудившихся в мирное время, больных человека…
Постскриптум
Следующее судебное заседание по иску Карасевых назначено на август. Наши законы, увы, не берут во внимание, что у дочери Маловых помимо отца еще есть и мать с двухкомнатной квартирой. Где зарегистрирована, там и «право имеет». Да только по совести ли это в данном конкретном случае – вот в чем вопрос. Хотелось бы услышать по этому поводу ваше – читательское – мнение. Ждем ваших писем в адрес редакции.