Летающие оазисы
Зачем птице крылья? Чтобы летать. Зачем человеку птицы? Для того, чтобы приобщиться к полету. И гордость обычного голубятника, чей питомец впервые поднялся в небо, не менее велика, чем законный восторг владельца призера голубиных соревнований на сверхдлинные дистанции, пролетевшего 2500 километров от Мурманска до Одессы.Однажды в Порт-Саиде
Говорят, все голубятники мира похожи. В знойном пыльном мареве Порт-Саида, на плоской крыше пятиэтажки белел юношеский силуэт. Тяжелый воздух, время от времени пронзавшийся молнией молодецкого посвиста, как кисель колыхался от хлопанья крыльев. Свершив мгновенный хоровод вокруг шеста с развевающейся тряпкой, белоснежные птицы бесшумно ввинчивались в густую синь неба.
Впрочем, пейзаж неподалеку от станции метро «Пионерская», несмотря на наличие пятиэтажек и голубей, выглядел совсем иначе. Еще не до конца разделалась с грязью наша скоротечная весна. Небо едва голубело меж светло-серыми замысловатыми кружевами ветвей. Прощально серели пятиэтажки. Зеленели контейнерами помойки. И птицы, насидевшись в неволе за зиму, аккуратно ступали по пожухшей прошлогодней траве, негромко ворковали, переговариваясь, разминая крылья, взлетали на близстоящие деревья. За ними, временами кося взглядом на хозяина, бдительно присматривала овчарка Вега. А Александр Ивин тем временем занимался своей ежедневной работой – чистил, убирал, сыпал корм, наливал водичку.
Когда деревья были большими
Голубей он водил еще в детстве, в подмосковном Домодедове, вместе с соседскими пацанами. Соревновались, кто громче свистнет, у кого голубь дольше да выше летит. Запрокидывали голову, душою участвуя в полете. Подрос. После окончания военного училища помотался по миру – служил в Читинской области, на Кавказе, в Монголии, Германии. И, имея за плечами десять лет выслуги, сорвался домой – мать очень сильно болела. И вправду, через год умерла.
Тем временем в семье московского строителя «хрущевского призыва» подрастала Светлана. Вот эти самые пятиэтажки на улице Герасима Курина ее отец строил. А потом они сюда переехали, сорок четыре года тому назад. «Сейчас деревья срубают, а мы их сами сажали. А какой тут раньше сад был!..» – вспоминает Светлана Ивановна.
В 89-м Александр и Светлана познакомились. С тех пор вместе.
Немного птичьего молока
Многочисленные голубятни меж пятиэтажками постепенно ветшали: владельцы старели, умирали. Преемственность поколений работала слабо – у постперестроечной молодежи появились другие интересы. (Как говорит Ивин: «Мой возраст – последний»). Такое вот небольшое заброшенное сооружение и приобрел рядом с домом Александр у местного старожила лет пятнадцать назад. Потом несколько лет доводил до ума, достраивал, усовершенствовал. Сейчас здесь, кроме голубей, живут еще куры, роскошный рыжий петух и три индоутки.
– Индоуток подарил друг, у него их много было. Говорит: хочешь? Две самочки дал, а самца я сам купил, – Ивин кивает на натурального селезня с красным, индюшачьим наростом на голове.
Сгибаюсь пополам, чтоб войти в «старую» часть постройки. Запоры на двери навевают мысль о местах лишения свободы. Когда голубятня строилась, птицы были в моде и их воровали лихо. Вся стена до потолка поделена на небольшие клетки – на двоих. Голуби – существа верные и подруг в течение своей голубиной жизни не меняют. Несут за раз всего по паре яиц, и первое время голубки птенцов молоком кормят. Оказывается, «птичье молоко» не только плод буйной фантазии кондитеров. Холеные красавцы – не чета диким городским собратьям – неторопливо перепархивают на верхние ряды клеток, хозяина и гостьи вовсе не опасаясь. Вот голубка пошла прогуляться по «тоннелю», вырубленному в стене, куда человек может разве что руку просунуть. Когда летом в свободном полете, зашел, покушал, вышел – удобно!
Домино и блондинеты
У Александра голуби почтовые, пермских пород – черные, белые, лимонные, красные… Самые умные, по его утверждению, традиционные сизари. Все птицы окольцованы. На кольце – номер, год рождения, страна. Вот белоголовые сидят, нахохлившись, почти нахлобучив белоснежную шапочку на иссиза-черный шар тела. А рядом – крестовые монахи, тоже в «шапках», со стильно окрашенным под цвет «головного убора» хвостом и концами крыльев. При полете этот рисунок складывается в крест.
Каких только пород не выведено! Есть якобины, у которых с виду вместо головы пуховой шар: длинные перья, растущие на шее вверх, голову полностью закрывают. У павлинов, как можно догадаться, весьма величественный хвост. Немецкие чайки отличаютеся от чаек восточных – блондинетов, турбитов, домино – миниатюрностью и изяществом. Крупные, прямолинейно летающие карьеры, разнообразные дутыши… Селекционеров в Москве немало, это отдельная профессия. Их аристократические питомцы слесарю Мосводостока Ивину не по карману. Хоть и разряд высший, хоть и бригадир. Но бланжевых белоголовых все-таки приобрести хотелось бы. Несмотря на то, что 100 долларов за пару.
В минусах
– Саша, ну а прибыль какая-нибудь есть? – не выдерживаю я. Ведь сам себе не хозяин. Утром час перед работой голубиным хозяйством занят, вечером, только поесть успеет, и на голубятню – чистить, мыть, кормить, убирать. С 6 до 9 вечера, иначе никак. Жена жалуется, что вместе и отдыхать никогда не поехать – на кого хозяйство оставишь?
– Какая там прибыль? В минусе я, – пожимает плечами Ивин. – Вон вчера на рынок десять птиц повез, четыре продал по 200-300 рублей за штуку, а только на корм 12 000 рублей уходит в год. А еще ведь лекарства, витамины всякие…
Зато поездка на Птичий рынок заменяет выезд в клуб: на птиц посмотреть, новости узнать. Александр – член московского общества голубеводов, но пользы особой в этом не находит. Раньше, говорит, хоть корм дешевый был, а теперь и того нет. (Кто занимается спортивными голубями и в соревнованиях участвует, у тех, конечно, другой расклад).
– На старом Птичьем тесно было, а здесь удобно, – делится впечатлениями Ивин. – Машину ставь хоть на весь день и только двадцатку при выезде отдай. Правда, голубятникам это ни к чему – они после 11 не торгуют.
Птичьи слухи
Пород голубиных на рынке на все вкусы. За прилавком, в основном, пенсионеры. А мальчишки ходят со специальными удочками: палка, а на конце петля. Голубь улетел, сидит где-нибудь на возвышении, а ему – раз! – петлю на шее и к себе подтягивают. И никто особо не возражает – законная добыча. На знаменитостей поглядеть можно. Тренер Константин Бесков, знатный голубятник, недавно на рынке был, ходил, присматривался. Криминальные авторитеты тоже, по слухам, к голубям не равнодушны. У них что коттедж, что голубятня – одного размера. На их птичек немало народу работает.
А еще тревожный слух пронесся. За последнее время в Москве обокрали восемь голубятен. Ночью приезжают, аккуратно вырезают замки и тю-тю. Явно не столичные, областные «специалисты» по заказу работают. В Москве же этих голубей потом не продашь: узнают свою птицу – шею свернут! Впрочем, воры для голубей не единственные враги.
Вольница
Кончилась зима, когда голубей приходилось держать взаперти. Осенью, едва пустеют леса, ястребы-тетеревятники устремляются в город. Выпустишь птиц, только успеешь услышать, как вороны заорут, и все – хищник камнем падает на добычу.
Скоро лето. Можно с утра до вечера гулять по травке. Голуби поднимутся вверх – с земли не увидишь, зато они свою крышу видят с любой высоты. Жаль только, подолгу летать птичкам столичная экология не позволяет. Привез Александр голубей из Владимира, где они по пять часов без передыху летали, а здесь, как и их московские сородичи, больше часа в небе не выдерживают – садятся на землю и клювы разевают – воздух ловят. С утра еще ничего, а днем смог повиснет – совсем беда!
– Люблю высоколетных, – говорит Александр.
– Ну свистните, а? – прошу я.
Секундная пауза, и раздается роскошный, ностальгически заливистый свист. И белые, сизые, черные, захлопотав, срываются с места и ввинчиваются ввысь, полоща крылья в чуть тронутом синькой прозрачном московском небе.
P.S. Александр и Светлана вместе с двумя взрослыми сыновьями, снохой и внуком живут в доме, который вот-вот должны снести. Семья умирает от волнения: что предложат, где дадут новую площадь? А вдруг голубятню тоже ломать соберутся – в нее же полжизни вложено! Или новая квартира окажется так далеко, что к голубям не наездишься? Чем увенчаются их волнения, возможно, уже станет известно в день выхода нашей газеты.