Болотная улица
Дед у Бендюкова был коренной москвич, отец – москвич, и сам Бендюков родился в столице, на Старомещанской улице. Дед и отец были похоронены на Осторкольском кладбище. Сейчас на этом месте торговый комплекс «Олимп». Старомещанская была переименована в Новосоветскую, домик снесен, вместо него возведен небоскреб. Где родился и жил – Бендюков теперь только догадываться мог, а где похоронены отец и дед, ориентировался только по названиям переулков: Старокладбищенский, Забытопоминальный…
Бендюкова же сослали в Новочеремушкинский район еще в дремучем детстве. Там в шестнадцатиэтажной башне он и осел на тринадцатом этаже, а местоположение его обозначалось просто: шестой квартал. Рядом жили Гоша из Грузии, семья Абу-Махметовых из Азербайджана, третий и пятый этаж занимали загорелые ребята из Уганды. Они тоже были коренные москвичи из шестого квартала, но у них все-таки оставались родовые кланы, где они родились, и могилы предков в пустынях и джунглях. У Бендюкова же – ничего, кроме двухкомнатной распашонки, которую постоянно затоплял Михайло с Украины.
Ездил на работу Бендюков на чесально-ткацкую фабрику «Красный рассвет», что в районе Таганки… Но однажды, приехав, как всегда, к восьми утра, увидел колючую проволоку. Оказывается, фабрику купил предприниматель из Китая, и теперь в ней будет ресторанно-торговый комплекс «Три дракона». А улица Сквозняковская получала название «Цигун-ушу». Пока бульдозер ломал стены древней фабрики, которую основал еще купец Горохов в восемнадцатом веке, и где дедушка Бендюкова познакомился с его бабушкой, по громкоговорителю объявили, что всех уволенных просят приехать на улицу Болотную…
Где эта улица, Бендюков не знал. И спросить не у кого. Дворники все прибыли из Таджикистана, милиция вся (кроме Курского и Павелецкого вокзалов) из сел Нечерноземья, никто Москву не знает… Стал он ловить на улице коренных москвичей, которые про Болотную улицу ведают. Но кого ни спросит, тот то ли узбек, то ли белорус, то ли молдаванин. Их кругозор дальше «своего» отделения милиции не простирался.
Совсем отчаялся Бендюков. Ведь на загадочной Болотной – его документы и денежное пособие за два месяца! Наконец встретил старушенцию седенькую, прилежно причесанную, с незасклероженным взором.
– Так на Болотной еще бабушка моя жила, – вздохнула старушка, – ее трижды переименовывали, а потом перестраивали. Сейчас вернули название прежнее. Это за углом налево, потом прямо, направо, за храмом, будет переход и прямо на Болотную выйдете…
Бендюков низко поклонился реликтовой москвичке и пошел в указанном направлении. Но, видимо, где-то что-то напутал и вместо Болотной оказался на Трясинной. Мимо сновали малочисленные прохожие, но никто не смог его вытащить из Трясинной на Болотную. Одни говорили про аэропорт Шереметьево, другие про речку Ангару, третьи приглашали в Боржоми, четвертые просто посылали на три буквы.
Говорят, что Бендюков до сих пор там стоит, погрязший в трясине по пояс…
PS. Все названия улиц, за исключением ул. Болотной, в рассказе вымышлены.