Евгений Кочетков: «С капитализмом впервые столкнулся в Париже»
Просим любить и жаловать! Наш собеседник – Евгений Кочетков, один из старейших и наиболее уважаемых фотографов «Мосфильма».
Моряк с фотокамерой
– Что побудило взять в руки фотоаппарат?
– На Тамбовщине, где родился, с детства видел потрясающие закаты над ковыльной степью. Сюжеты, которыми можно восхищаться на полотнах Левитана или Шишкина, были вписаны в мою собственную память. И конечно, всегда расстраивался, что не могу всю эту красоту передать иначе, как словами – таланта художника Бог не дал. Да и владение словом пришло гораздо позже (я написал книгу «Киномозаика»). Ну а фотоаппарат казался прекрасным выходом из положения. Правда, в руки мне он попал лишь в армии, когда служил на флоте.
В детстве о фотоаппарате не могло быть и речи. Семья жила чрезвычайно бедно. Трое детей, я – старший сын. Отец погиб в войну под Великими Луками, а до войны был завхозом в колхозе. Хороший мужик, веселый, правда, любил выпить. А мать, поднимавшая нас, умерла в 44 года – сердце не выдержало забот и работы.
Жили в деревенском доме, где были горница и прихожая. В горнице стояла печь с полатями. Бедствовали так, что во всем доме не было ни одной шторы. Зимой, чтобы напиться, требовалось пробить в ведре лед…
В селе стояли три ветряные мельницы. Когда утром встанешь, а в окне солнце, они очень красиво смотрелись. Церковь была деревянная. До сих пор помню росписи на ее стенах и потолке, иконы. Жаль, что тогда я еще не снимал.
– А на флоте что снимали?
– Я делал стенгазету и снимал для нее эпизоды нашей корабельной жизни. А когда демобилизовался, пошел работать линотипистом в типографию «Люберецкой правды». Постепенно начал сотрудничать в газете, и редактор однажды отправил меня учиться на курсы при Домжуре, которые тогда давали высшее фотографическое образование. Позже эти курсы стали отделением фотожурналистики МГУ. Вступил в Союз журналистов. А потом получил предложение перейти на Мосфильм.
В мою задачу входила распечатка сценариев. Поэтому я первым на студии узнавал сюжеты картин, которые должны сниматься в ближайшее время. Даже сохранил раритеты – рабочие сценарии Тарковского и Шукшина.
Но желание снимать покоя не давало: всеми правдами и неправдами перешел в фотоцех Мосфильма. Сначала работал лаборантом, составлял растворы, печатал фотографии для рекламы. Она, к слову, была совсем другая, чем сейчас. Режиссер выбирал и подписывал двадцать фотографий из общей массы, и мы должны были их по 14 штук размножить и отдать в «Рекламфильм». А оттуда их уже пускали по России и за границу.
Моими наставниками в кино стали Владимир Краснопольский и Валерий Усков, которые снимали «Тени исчезают в полночь» под Красноуфимском. Им срочно потребовался снимок открытия моста. Это фото должны были использовать в фильме. Я выехал на три дня, сделал снимок, но меня с площадки назад на Мосфильм не отпустили, оставили при группе. Вместо трех дней подзадержался на месяц, снимал рабочие моменты, режиссеров и актеров. А актеры были грандиозные – Вельяминов, Новиков, Завьялова!
Пять режиссеров для маршала Буденного
– Вы знакомы с тем, как шла работа над многими фильмами, изнутри. Какая лента, на ваш взгляд, кажется наиболее необычной в плане режиссуры?
– Если говорить о необычности, то это, скорее всего, фильм «Бесстрашный атаман» о детстве знаменитого маршала Буденного. Наверное, за всю историю кинематографа это единственный случай, когда над лентой работали сразу пять (!) режиссеров. Начинали снимать его молодые Дьяченко и Иванов. Но они явно не укладывались в сроки. И тогда им в помощь на съемки сцены «Ярмарка» был вызван Александр Митта, а на съемку сцены «Скачки» – Кеосаян-старший. Что же касается общего руководства, то его передали Элему Климову.
– Какие съемки показались необычно трудными?
– Пожалуй, съемки фильма «Самый жаркий месяц» режиссера Юлия Карасика. Потому что работать группе пришлось в настоящем мартеновском цехе. Мне тоже было тяжело: жара, плохая освещенность, огненные языки, рвущиеся из печи… Получить кондиционные фотографии оказалось весьма непросто.
– Ну а какой фильм вы бы могли назвать подарком?
– Фильм «Анна Павлова». Мы вылетели в Лондон, чтобы снимать настоящий двухэтажный особняк этой великой балерины. У нее был пруд, где она держала лебедей…
– Оператор Анатолий Мукасей рассказывал, что его профессия – дело опасное. А профессия фотографа-«киношника»? Приходилось попадать в переделки?
– Один из эпизодов картины «В зоне особого внимания» режиссера Андрея Малюкова снимался на аэродроме – требовалось запечатлеть подъем самолета ИЛ-76. Группа работала прямо на краю взлетной полосы. А надо сказать, что когда самолет взлетает, он слегка рыскает из стороны в сторону. И вот когда он чуть отклонился от прямой, то мощным потоком горячего воздуха обдал нас так, что мы разлетелись, словно комары. Камеры опрокинуло… Хорошо, что никого не убило!
А на съемках картины Гавриила Егиазарова «Горячий снег», где сыграли Георгий Жженов, Анатолий Кузнецов и Николай Еременко, всю группу чуть было танками не передавило… Сцена была такая: фашистские танки должны идти на русских солдат, засевших в окопах. По флангам поставили нашу артиллерию.
Был у нас консультант – боевой генерал. Сам Егиазаров тоже вроде бы воевал. Ну, оказалось, учли не все. Когда танки вошли в низину, а по ним начала бить наша артиллерия, всех накрыл густой дым. Рации на съемках не было: договорились останавливать танки ракетами. Я стоял на возвышении и вдруг обнаружил, что дула танков возникли уже перед самыми окопами. А в них до сих пор люди… Их спасло настоящее чудо: вдруг подул ветерок, и дым оттянуло немного в сторону. Из танков высыпали военные и дружными матюгами покрыли всю группу – и режиссера, и оператора, и актеров. Еще чуть-чуть – и всех бы гусеницами проутюжило.
Настоящий барин
– Знаю, что одно время вы работали на фотопробах. Наверняка, переснимали многих знаменитых актеров?
– Не просто знаменитых – великих! У меня есть уникальные фотопортреты Марецкой, Извицкой, Борисовой, Новикова, Леонова, Смоктуновского, Евстигнеева, Яковлева, Быстрицкой…
Со Смоктуновским довелось познакомиться в Ростовской области на съемках картины «Дина». А потом встретил его осенью в Москве на родном Мосфильме. Он шел вместе с дочерью Машей, оба замерзшие, посиневшие. Пригласил к себе в фотоцех погреться. Он отдал амуницию костюмерам, а сам попросил дочку: «Сбегай, у меня в бардачке есть закуска. Соломка (он так звал жену) дала с собой завтрак, я еще не успел его съесть».
Я достал из заначки пол-литровку, разлил по стаканам. А у него «на завтрак» оказались котлеты, картошка, огурчики.
«Иннокентий Михайлович, – говорю, – с вами страшно сидеть. Вы лауреат и Госпремии, и Ленинской премии, и народный артист…» А он: «Да ладно тебе… В бане все равны».
«Почему, – спрашиваю, – вы такой сильный актер и согласились в «Дине» играть… вурдалака?» – «Когда прочитал сценарий, то спросил режиссера, сколько мне за это безобразие заплатят. А он ответил, что тысячу рублей да еще и дочку Машу снимут в одной из ролей. Ну, я и сломался»
Чаще других в фотоцех заходили Виктор Филиппов и Всеволод Ларионов. А на съемках «Кин-дза-дзы» в моем номере бывали и Леонов, и Яковлев, и Любшин.
– Евгений Павлович Леонов рассказывал, что на «Кин-дза-дзе» условия работы и жизни были тяжелейшие.
– Раскаленная пустыня… Сначала у Леонова сердце забарахлило, потом – у Данелии. Но юмор нас поддерживал и выручал. Помню, однажды из-за бархана выходит Юрий Яковлев и интимно спрашивает у меня: «Евгений, а где тут туалет?» – «Вам, Юрий Васильевич, – отвечаю, – везде». А вокруг, куда ни кинь глаз – песок до горизонта. Посмеялись вместе.
– С кем из актеров дружите?
– Водил дружбу с актером театра «Ленком» народным артистом России Всеволодом Ларионовым, который начал свою карьеру с роли пятнадцатилетнего капитана.
Помню, как ездили с ним за говяжьими языками в Кузьминки. Сева взял бутылку коньяка и пошел к директору магазина. Директор настолько опешил, что выдал этих языков целую торбу…
Всеволод Дмитриевич был очень интересным и непредсказуемым человеком, мы часто попадали в забавные ситуации. Однажды во Франции на съемках «Анны Павловой» зашли в магазин, и Ларионов купил… огромную подушку. Объяснил он это так: «Моя жена, видите ли, не хочет на обычной спать! Купи мне, говорит, из гагачьего пуха подушку. Вот куда теперь прикажете с этим деваться?!» Самое смешное, что Ларионов даже с подушкой под мышкой смотрелся настоящим барином.
Спирта много не бывает
– Что снимаете для себя?
– В Лондоне много бродил и снимал пейзажи, Темзу, мосты, особняки, знаменитые площади. Делал жанровые съемки, запечатлевал городские сюжеты. Меня, советского человека, поразил вид безработного, который сидел на лавочке в парке и грелся на солнышке. Он был одет в джинсы и пил баночное пиво, что для нас тогда было немыслимой роскошью.
Поражало меня за границей все, в том числе – серьезное отношение к делу, к мелочам. К примеру, когда в пруд «Анны Павловой» запускали купленных у англичан лебедей, то к пруду подъехала фура, изнутри обитая шелком, – чтобы птицы не поцарапались в дороге.
Через пролив Па-де-Кале перебрались во Францию, где я первый раз увидел пробки на дорогах! И запечатлел на пленку этот ужас капитализма. До Парижа ползли четыре часа. Расселились по номерам в хорошей гостинице.
Оператор Вронский, актер Ларионов и я засели в номере отмечать приезд. Выпили. Мастерам показалось мало и меня, как самого молодого, послали в соседнюю аптеку за спиртом. Я языков не знал, поэтому объяснялся жестами. Это был театр одного артиста для отдельно взятого зрителя. Аптекарша очень удивилась, но все-таки слила из маленьких пузыречков спирт для растирания в одну большую бутыль, я расплатился и ушел. А когда снова «не хватило», и я через два часа вернулся в ту же аптеку, она встретила меня как старого знакомого: «А мистер Алколь пришел!» «Алколь» в переводе означает алкоголь.
Из Франции переехали в Германию – в Потсдам. Снимали в красивейшей резиденции королей – в Сан-Суси. Там случился забавный эпизод: в одной из сцен была занята итальянская балерина, одетая в узкую балетную юбку. Режиссер Эмиль Лотяну попросил разрезать эту юбку, чтобы была видна коленка. Балерина категорически отказалась. Но знай наших! Лотяну крепко взялся за подол юбки и прямо на балерине разорвал ее почти до бедра. Итальянка поначалу обиделась, но проблема с коленкой была решена.
– Евгений, ваша жизнь большей частью проходит в гостиницах или в искусственно устроенных интерьерах. А что вы цените в собственном доме?
– Библиотеку. Чтобы мне было комфортно, в квартире должно быть много книг. Собираю и покупаю книги с юности. Помню, в 1975-м довелось побывать в одном богатом доме. Хозяева, по меркам того времени, жили очень хорошо: в квартире висели чешские хрустальные люстры, нарядные ковры, в витринах импортной стенки стояла дорогая посуда, на полу – отличный паркет. И при этом складывалось ощущение, что находишься… в сарае. Я все никак не мог понять, почему? А потом сообразил – в доме нет книг…
– Ну а вы что приобрели за последнее время?
– «Антологию русской поэзии. Золотой и серебряный век», «Антологию военной песни», «Антологию дворовой песни». Хотя, надо признаться, по пению мне можно поставить крепкую двойку.
Нас мало, но мы в тельняшках!
– Хороший фотограф в душе – художник. Вы, видимо, сами придумываете дизайн вашей квартиры и делаете ремонт?
– Сейчас у нас с женой – отличная трехкомнатная квартира, где у меня даже есть кабинет. Конечно, ремонт в квартире делаю сам. Причем делаю не торопясь, очень долго. Когда процесс надоедает, сажусь писать. Писать надоедает – снова приступаю к ремонту.
– Дача имеется?
– Дочка недавно купила деревенский дом в Смоленской области. Меня зовут, но я говорю: «Нет, ребята!».
Раньше ездил к другу на дачу. Сядем с ним в садике, попьем чайку, я ему и говорю: «Валера, до чего же все-таки хорошо, что у меня нет ни дачи, ни машины! До твоей дачи – сорок минут, а мы из-за пробок добирались три часа. Ты построил отличный дом, хорошо сейчас зарабатываешь. Но через три года – пенсия. Ты подумал, как будешь этот дом содержать на пенсии?»
– Довольны ли тем, как сложилась ваша жизнь?
– Конечно, доволен. Занимаюсь нужным и важным делом. Человеческая память не долговечна, с годами подробности стираются, исчезают, а фотография хранит детали.
Ездил недавно в свою деревню, фотографировал старые дома, которые еще остались. И сейчас вот листаю с удовольствием альбом – дороги, пейзажи. Кроме того, на основе отснятых в ходе съемок кино фотографий придумал сто кинематографических тем, публикую их в разных изданиях. Ну, например, «Великие актеры гримируются». Или «Нас мало, но мы в тельняшках» – в тельняшках в разных фильмах снимались Евгений Леонов, Людмила Хитяева, другие артисты. По отдельности смотришь –ничего особенного. А когда их пятнадцать человек, и все в тельняшках? Это же тема!