С какого конца забивают гвозди и из какого места руки растут
Позвонил в редакцию читатель, назвался Николаем Николаевичем:
– Вот вы как-то опубликовали прейскурант на некоторые услуги по дому. Насколько помню, там за смену шарового вентиля надо платить триста рублей. Позвонил в свое РЭУ, а мне говорят: «Меньше, чем за 500, никто не возьмется». Как это назвать? Грабеж среди белого дня!Понятное дело, мы тоже возмутились и посоветовали читателю обратиться к главному инженеру ДЕЗа. Но при этом подумали: да ведь и 300 – немалые деньги! То ли дело было раньше: весь тариф исчислялся в бутылках, или, по-научному, «в пузырях». Один пузырь, два пузыря… И никому не было обидно, и все были довольны. Обесценили водку, ох, обесценили. Оттого и дерут слесари – что по прейскуранту, что без него, все равно – много.
Самому – слабо?
Ладно – шутка. А если серьезно, то после звонка Николая Николаевича мысли у нас были совсем о другом: а почему всегда и во всех случаях надо вообще звонить в РЭУ и непременно вызывать мастера? А самому сделать – слабо? Напичкан современный дом всякой мудреной техникой: компьютерами, музыкальными центрами, мобильниками и даже аппаратами для приготовления «каппучино» – кофе с пеночкой. Так вот, куда какую воткнуть вилку, какую нажать кнопку, это знаем, в этом разбираемся. А простой гвоздь забить не умеем.
А ведь так было не всегда! Когда-то и дрова заготавливали на зиму, и сараи ремонтировали, и рамы вставляли.
Потом это умение понемногу стало растрясаться. То ли исчезла необходимость в нем, то ли социализм все увереннее шел к своему… нет, не концу, а развитому состоянию. Развитой социализм – что это означало в бытовом плане? А то, что все больше развивалась сфера услуг: появлялись разные ремонтные мастерские, прачечные, фотографии и т. д. И при этом они были весьма доступны. Что вызвать мастера заменить проводку, что вставить стекло, сделать фотографию на память или постирать белье в прачечной – все копейки.
В этом была философия социалистического устройства жизни: меньше личного – больше общественного. Зачем нам собственность, зачем бытовая техника, ну их, все это буржуазные штучки, не наш это путь. А какой наш? Доступная социальная сфера, недорогая служба быта – это куда лучше, чем «общество потребления». Шла подмена понятий: вместо собственности – услуги. Правда, качество их было известно. Но мы, кроме родного «ненавязчивого» сервиса, другого не знали, а потому вполне удовлетворялись и им.
Подобный перекос приводил, кстати, в изумление наших западных гостей: у них вещи дешевые (потому как с конвейера), а сервис – запредельный, не всем по карману, даже людям с достатком. Почему в этой загадочной славянской стране все наоборот?
Собственность требовала обслуживания, работы, а коли ее нет, то какая работа? Так постепенно мы становились белоручками. Впрочем, физический труд был не в почете вообще. Разве что на первых полосах газет… Все-таки удивительным было наше общественное сознание! Нигде в мире так не противопоставлялись представители рабочих и интеллектуальных профессий. В государстве, назвавшем себя «рабоче-крестьянским», провозгласившим, что «труд – дело чести, дело подвига и геройства», только и делалось, что культивировалось презрительное отношение к нему. Ведь не где-нибудь, а у нас родилось высокомерное словечко «работяга». Это мы стращали своих детей: «Будешь плохо учиться – пойдешь на завод!»
Может, потому, что страна, которая позже других освободилась от рабства (а рабство всегда ассоциировалось с физическим трудом) сохранила рабское сознание: это они, а это мы? Люди, занимающиеся физическим трудом, в общественном сознании были людьми «второго сорта».
Странно все это было для буржуазного Запада! Там совсем иное отношение к работе. Там почтительно говорят: «Он работает!» – и при этом даже не добавляют, кем: профессором или проводником вагонов. Не потому ли там так легко, естественно общаются люди из разных социальных слоев? Профессор не снисходит, а слесарь не самоутверждается. Все они равны перед судьбой: сегодня работа есть, завтра – нет. И если профессор завтра пойдет протирать рюмочки в посудном магазине, на него никто не покажет пальцем, уважаем любой труд.
Вот и наплодилось у нас столько неумех. И уже в наше время, по социологическим опросам, такое хобби, как работа по дому, оказалось лишь у 10 процентов москвичей. Как выяснилось, далеко не в каждой квартире имелся набор домашних инструментов. А названия многих из них для большинства опрашиваемых были загадкой.
Таких беспомощных мужиков, как наши, еще поискать надо. Недавно подумал: наше телевидение просто вон из кожи лезет, чтобы придумать или передрать у Запада очередной интеллектуальный конкурс. Какую программу ни включишь, везде одно и то же: как называется, когда родился, кто изобрел? Не страна, а сплошной кроссворд. Но нет ни одного соревнования, сопряженного с домашней работой!
Впрочем, одна передача все-таки есть – не соревнование, но все-таки о работе по дому. «Квартирный вопрос» называется. Приходят мастера и что-то переделывают в квартире. А хозяев на это время отсылают погулять. Когда же те возвращаются и видят, что в их отсутствие телевизор переставили с тумбочки на кронштейн, то восторгу не бывает предела: «Вот это да! Как же у вас все так хорошо получилось?» Может, потому и отсылают хозяев, что от них никакого толку?
Наука красить окна
В Швеции есть поговорка: две руки – левые. У нас покруче: не из того места руки растут. Но в Швеции скажешь по-нашему – смертельно обидишь человека. У нас это просто милая шутка.
Я две недели жил в Стокгольме у своих знакомых-славистов. Окна моей комнаты выходили на двор соседа. Каждое утро, как только вставал, перед глазами была одна и та же картина: сосед красил рамы своего дома. Сначала он снимал старую краску, работал медленно, тщательно. Мы, кстати, для этого использовали бы просто нож, а то и стамеску, а он орудовал какими-то хитрыми острыми треугольниками, насаженными на рукоятку. Для каждого изгиба, каждого завитка рамы – свой треугольничек. Так он, сменяя один инструмент на другой, и провозился целый день.
Ну, ладно, решил я. Сейчас будет красить. Не тут-то было. На следующий день в его руках увидел наждак. Утром выглянул – возит им по рамам. Возвращаюсь вечером – снова возит. Не иначе как добивается зеркальной поверхности. Даже раздражать стало.
Но на третий день в его руках появилась кисть. Наконец-то начал красить рамы! На это тоже ушло полдня, не меньше. Выглядываю на утро в окно: а он по высохшей краске снова шкурит! Что он, с ума сошел? Так всю жизнь за «полирен» и проведет? Других забот, наверное, нет, как только наводить лоск на свое жилье.
И только потом начал понимать: ведь он не с чьим-то домом так «амурничает», со своим. Во-первых, себе в удовольствие, во-вторых – по делу. Климат в Швеции влажный, дерево в нем чувствует себя не очень хорошо, может размякнуть, загнить, так вот он так защитит его от влаги, что никакая сырость, никакие дожди не будут ему страшны.
Была, кстати, и еще одна причина моего раздражения, которую я тоже понял только потом: я-то к своим рамам не прикасался уже десятый год. Москва, конечно, – не Стокгольм, все-таки климат у нас посуше. Но ведь дерево не вечно. Почему же я-то ничего не делаю? Не иначе как в надежде, что когда-нибудь в доме сделают ремонт, тогда и поменяют столярку. Мечты, мечты… Что, какой ремонт? В собственной квартире (а она у меня приватизированная) даже по закону все должен делать сам хозяин. Но об этом я предпочел забыть.
И еще одно впечатление. Однажды сказал хозяйке, что неплохо было бы вызвать слесаря, прочистить раковину. Она как-то странно посмотрела на меня, потом принесла вантуз, толстую проволоку с загнутым концом и все сделала сама. Потом я уже не удивлялся, когда видел в ее руках молоток, пассатижи, отвертки. Женщина умела то, на что у нас и мужчины не всегда горазды.
Экзамен перед выездом
За рубежом мы больше всего стесняемся нашего незнания иностранных языков. Но, пожалуй, больше бы надо было стесняться нашей бытовой беспомощности. Когда-то перед выездом за границу каждому устраивали экзамен: «А кто в Болгарии, ГДР генсек? Не знаешь – не пустим». Надо бы сейчас вернуть эти экзамены, только изменить характер вопросов: «А как у тебя насчет рук? Растут оттуда, откуда надо? Случись что в доме, не опозоришься?» Ладно – сам, но ведь и за державу обидно.
Ремонт квартиры в западных (богатых!) странах – самая докучная, самая тяжелая, требующая профессиональных навыков работа, она чаще всего – дело самой семьи. Касается всех, кто есть в доме, – мужа, жены, детей. Никто не отлынивает, все включаются в процесс: закупают материал, инструмент, освобождают площади. Это не тяжело и не легко, просто рядовой и обязательный эпизод бытовой жизни. И никто не считает это стихийным бедствием, не ахает и не охает, не выслушивает по данному поводу сочувствия соседей и коллег по работе. Какое сочувствие, когда люди в родной стихии – заботятся о своей собственности?
Ремонтные конторы если и есть, то, скорее, это экзотика, чем рядовое явление, – так их мало. Не представляю, чтобы, готовясь к ремонту, там обзванивали знакомых: «Нет ли у вас на примете мастеров? Хорошо ли работают? Надежные?» Такие вопросы как-то даже стыдно задавать.
А как отнеслись бы к такой знакомой для нас картине: перед хозяйственным магазином стоит шеренга людей, и у каждого на груди табличка с предложением тех или иных ремонтных работ. Здесь что-то не то. Не иначе как «театр абсурда». Как и у них, когда на улице выступают артисты. И здесь это, наверное, тоже понарошку. Не может же быть так, чтобы люди сами не смогли поклеить обои?
Где их учат? Неизвестно. В колледжах, кстати, даже уроков труда нет. Откуда же появилось умение? Ниоткуда. Соткалось из воздуха. Или с ним родились. Может, есть у них какой-то неизвестный нам ген, «ген домашней работы», возникший, как и все в человеке, из необходимости выжить. Там иначе нельзя. По миру пойдешь.
А у нас? Заспался жареный петух… Все те же копейки платим за техническое обслуживание. Позвонил в диспетчерскую – мастер тут как тут. Не потому ли так боимся жилищно-коммунальной реформы, что тогда придется самим учиться что-то делать по дому?
Еще раз посмотрел список работ, опубликованный в нашей газете, те, что предлагает РЭУ, и на что, как мы считали, есть особый спрос: смена сиденья к унитазу, смена неисправного выключателя, штепсельной розетки… Ну-ну. Особенно умилила такая работа: «окрашивание металлических поверхностей масляными составами радиаторов ребристых труб». Из-за нагромождения слов не сразу даже понял, о чем речь. А разобрался – обычная малярная работа, для которой никакой квалификации не надо. Махнул кистью несколько раз – вот и все дела. И для этого тоже надо вызывать мастера? Тоже платить?
Вот что я вам скажу: если и берут мастера больше, чем следует, – правильно делают. Надо же как-то наказать нас за наше барство.
…Раскрыл недавно газету «Из рук в руки». Женская часть почему-то разбита на два раздела: «девушки» (Д) и «женщины» (Ж). Так вот, чуть ли не половина «д» и «ж» ищут работу… какую бы вы думали? На телефоне! При этом, правда, каждая не забывает упомянуть: «Интима не предлагать».
Подумал: а может, они и этого не умеют? Просто жуть взяла.