Английский пациент
Все наши лучшие голоса за рубежом. Причины разные – не только материальные. Не любят у нас успешных людей. Дмитрий С., роскошный баритон, лауреат всевозможных конкурсов, певший в своем театре ведущие партии, не поладил с коллективом. Дмитрий настаивал, чтобы опера исполнялась на языке оригинала, его коллеги?– ни в какую. Режиссеры прислушивались к большинству. Солисту давали все меньше ролей… Шел конец 80-х – дороги открыты. Первое же предложение было престижно – Ковент-Гарден. Теперь его встречают на родине с почетом.
Где жить?
Все это присказка к истории, а сама история началась с поиска жилья. Уехал не один?– с женой Леной и Алешкой пяти лет. Одна гостиница, вторая, третья… Импресарио, преданный ему человек, предложил:
– Мистер Димитрий, а не купить ли вам дом? Есть один трехэтажный, недалеко от Лондона, в сельской местности.
Дмитрий загорелся. Конечно! Сам он был из деревни, глушь не пугала, а даже радовала.
– Только вам надо подумать, – продолжал импресарио, – поселок этот особенный…
И поведал удивительную историю. Есть в Англии несколько мест, где жители свято следуют традициям предков. А этот сохранял и стиль викторианской эпохи. Дома сложены из плоских кирпичей или грубых камней. Над каждым высилась высокая труба – печь не только кормила, но и обогревала дом. В комнатах стояли длинные столы и табуретки. «Там даже постели согревают горячими камнями!»?– добавил импресарио. Остальные, впрочем, удобства были на вполне современном уровне. Раз в год мужчины облачались в старинные котелки, надевали плащи с широкими накидками, повязывали шейные платки, и в таком виде выходили в поле – чтобы провести три-четыре борозды железным плугом, которым именно викторианская эпоха заменила бывшие деревянные. У женщин были прямые волосы и туго стянутые корсеты. Они красовались в длинных и пышных юбках, сядешь на траву – займешь пол луга, широкополых капотах со множеством оборок, повязанных бархоткой. Их работа – разливать сидр по бутылкам и принимать роды у овец.
В таком поселке Дмитрию и предлагалось жить.
Чугун чистят графитом
– Но есть одна трудность, – продолжал импресарио, – в вашем-то доме уже не жили пятьдесят лет, его надо ремонтировать.
Осмотрев старинное сооружение, русский певец нисколько не смутился. Да, дымоход был намертво завален, там давно гнездились птицы. Штукатурка вся была в трещинах, кровля сгнила, что ж, он сам и возьмется за ремонт, на руки мастак – деревенское все-таки воспитание. Правда, потребуются еще два помощника, но все дешевле, чем покупать новый. И стал составлять список инструмента и материалов.
Но обитатели поселка не отставали: не забывайте, где собираетесь жить. Если ремонтировать – только по старинным рецептам. Никаких бетономешалок и электронасосов! Это еще больше подзадорило Дмитрия. Какие ваши правила? Старую штукатурку не выбрасывать, просеивать через сито, добавлять к ней конский волос – чтобы лучше держалась? Пожалуйста! Чугунные трубы натирать графитом – чтобы не ржавели? Просим вас! Надежно прочистить дымоход, для чего самому спуститься в него? Обучены с детства! Когда все это было сделано, соседи указали еще на тусклые бронзовые шары кроватных спинок?– никакой химии, золой и уксусом! Ну, уж это было как сладкое на десерт. Дмитрий отважился даже на большее: он и печь переделал. В самом деле, не жарить же на каменных углях баранью ногу – сера не улучшит ее вкус, И потому внутри печи поместил отдельную камеру – духовку, которая топилась старыми добрыми полешками. Он был доволен, как Давид после победы над Голиафом.
Но и жители поселка были в восторге. Какой редкий им достался сосед! Вроде бы не островной, но таких рукастых еще и в Англии поискать. Дружба и согласие возникли немедленно. На носу праздник – время как раз подходило к Рождеству. Все отметит – и ремонт и доброе отношение! Устроит такое Рождество, которого они не видели. По-русски! Пусть знают, как в России умеют гулять.
И вот рано поутру они с Леной впрягли в телегу тяжеловозов с лохматыми ногами (дорогие машины в такие дни наглухо запирали в гаражах), и укрывшись пледами – время было холодное – отправились в путь. Сына оставили под присмотром своих новых друзей. Сколько дел! Хоть свиной студень с мозгом – главное рождественское блюдо – жена приготовила заранее, а четыре бараньи ноги уже сутки томились в маринаде, но нужны были и более современных деликатесы. А из напитков – конечно, водка. В Англии Дмитрий приметил один очень дорогой сорт, какого никогда не видел в России – на дне бутылки плавали хлопья чистого золота. Почему-то на Западе считается, что чем чище водка – тем лучше, хотя Дмитрий всегда знал: самая лучшая – там, где остается немного сивухи, и потому всегда пил если не самую дешевую, то уж и не самую дорогую. Ну а здесь – пусть знают русскую душу. Нам и золота не жалко. Кроме того, собирался прикупить еще и что-то из антиквариата: резные бюро и кресла, медную посуду, тяжелые шторы и керосиновые лампы. В общем, полный антураж.
Изюминкой праздника должны стать расшитые рождественские чулочки с подарками: в одном иконки, в другом искусно расписанные матрешки, в третьем чекушечка, в четвертом красная икра. И в каждом – билет в Ковент-Гарден, где он должен был выступать с сольной программой. Солидные люди подобрались в поселке, пусть знают, кто он.
Во всем виноват Кромвель
Возвращались под вечер, и уже на подходе Дмитрий и Лена заметили, что собралась толпа. «Такие нетерпеливые!» – улыбнулся баритон, но чем ближе они подъезжали, тем лица людей, которые их ждали, становились тревожнее. Что-то не так… Дмитрий немедленно соскочил с телеги, подбежал к людям.
– Что случилось? Алешка? Дом?
Не бойтесь, успокоили его, с Алешей все в порядке, он и сейчас гоняет в мяч. Беда с домом. Нет, не сгорел. Хуже. В него вселились другие люди! И, заметив, что на лице Дмитрия сразу появилось облегчение, печально покачали головами: «Не так все просто!» Все сразу вдруг загалдели: это они, жители поселка, во всем виноваты. Надо было предупредить иностранца, рассказать ему об английских традициях, а именно – уходя, прочно закрывать дверь. Нет, не от воров, те особо не шастают, тащат в домах разве что электронику, но ведь могут быть беды куда страшнее: хозяин может лишиться самого дома! Именно это и произошло. Теперь ему придется жить с соседями. Коммунальный дом – куда хуже!
Знаете английскую пословицу: «Мой дом?– моя крепость»? Что, думаете, в основе ее? Принцип, что собственность священна? Сохранность семейных тайн? Особый английский индивидуализм, агрессивно воспринимающий любые советы: «Прибереги их, мол, при себе! Сами разберемся»? Нет, нет и нет. Смысл пословицы самый что ни на есть буквальный: не пускай незнакомых людей в дом, ибо, как в сказке, они могут поселиться в нем навсегда. Не выгонишь! Потому что доказать, что люди пришли с улицы, к самому дому не имеют отношения, очень трудно. На это могут уйти целые годы.
Не нагружая читателя историческими аллюзиями, все же вернемся в XVII век, и расскажем, откуда произошла эта странная традиция. Именно тогда Оливер Кромвель, скромный эсквайр, основал «железнобокую» гвардию, и наголову разбив Карла I, провозгласил Англию республикой. Сама карьера безвестного выскочки сильно поколебала безусловный авторитет аристократии в Англии. Не случайно она стала прелюдией Великой Французской революции. Свергнув трон, Кромвель, как и положено, сам стал диктатором. Он поселился во дворце короля, окружив себя немыслимой роскошью и многочисленной охраной, а свою новую резиденцию, естественно, посчитал родовой вотчиной.
Именно в то время и зародилась пренебрежительное отношение к королевским и герцогским замкам, а по сути, к любым жилищам, доставшимся по наследству. Одним из первых указов Кромвеля был и тот, что защищал права арендатора, и среди прочего в нем был такой странный пункт: если какой-то хозяин из жалости пускал к себе путника, тот мог остаться в доме навсегда. Дом оставался крепостью, но таковой он отныне являлся не только для хозяев, но и для любого человека, который оказался внутри его стен. Англия?– страна традиций. Четыре века – не срок. До сих пор случайный человек может открыть незапертую дверь, и объявить, что он здесь живет. Закон действует и по сей день.
Шесть непроницаемых женщин
Все это объяснили Дмитрию. Он начинал понимать ужас ситуации.
– Вот влипли, так влипли, – горестно размышлял он. – Надо что-то делать. В конце концов, отведем одну-две комнатки на нижнем этаже, нужен же нам садовник, да и за Алешкой кто-то последит, пусть поживут какое-то время. А там посмотрим.
Лена молчала. Ее томили нехорошие предчувствия. Одна только была забота: не волновать мужа.
Они подошли к дому. Только Дмитрий протянул руку к двери, как та открылась сама. Перед ним стояло семеро молодых людей бомжистого вида – развеселый мужчина и шесть женщин с решительными, каменными лицами, на которых читалось только одно: «Попробуй стронь!»
– Заждались вас, – широко улыбаясь, заговорил мужчина. – Всегда вы так: уходите на день, и даже не предупреждаете. А тут сиди, волнуйся.
– Простите, вы кто? – растерянно спросил Дмитрий.
– Всегда вы забываете имена, – мужчина сиял. – Напоминаю в последний раз. Это мои жены – Джейн, Эмма…
И тут Дмитрий окончательно понял, что погиб. Он вспомнил, другой слышанный в рассказ, который считал то ли анекдотом, то ли досужими слухами. Но все оказалось явью. В стране были гаремы. Один из них ему и попался.
Англия – моногамная страна. Однако в сельской местности – и только в ней – разрешено многоженство. Еще в средние века англиканская церковь благословила такую связь, руководствуясь не только протестантской этикой («не поработал хорошо – не послужил Богу», а чем больше детей в семье, тем больше помощников, больше достатка), но и нравственными постулатами: жаль ведь одиноких женщин, их тоже надо где-то пристроить. Как ни удивительно, но и современные английские законы не запрещают полигамию, правда, женщин теперь завозят из Юго-Восточной Азии, ибо с решительными английскими феминистками не отважился бы вступить в спор самый воинственный мужчина. Такое семейство и вторглось в его дом.
Пути были отрезаны – Дмитрий отправился в суд.
Исчезнувшая улика
Судья в овечьем парике и длинной черной мантии строго оглядел собравшихся. Уже по его взгляду Дмитрий понял, что шансы его не велики. Адвоката – по совету соседей – взять не решился, авторитет у них в Англии все равно был невысок. С давних пор их считали пособниками преступников, такое отношение сохранилось до сих пор. Будет защищаться сам.
– Я вижу этих людей впервые, – сказал он первое, что пришло в голову.
– Доказательства? – прервал его судья.
– Но у них даже нет договора аренды.
Глава многочисленного семейства даже фыркнул, услышав столь наивный довод.
– Ваша честь, – обратился он к судье,?– простите его, иностранец. Разве не бывает случаев, когда хозяин – без всяких нотариусов?– приглашает к себе семью? И живут душа в душу. У нас точно такой же случай.
И важно заключил:
– Ему, видимо, не объяснили, что в нашей стране прецедентное право.
Лена тихо плакала. Да и у многих жителей поселка, пришедших на суд, в глазах стояли слезы. Самозванец явно одерживал победу. И Дмитрий обреченно произнес:
– Да поймите, не жили они у нас никогда, случайные это люди, пусть хоть одну вещь покажут свою.
Мужчина радостно заулыбался – он был готов к такому повороту событий, потому и принес в суд несколько набитых рюкзаков. Оживился и судья, вспомнив одно из положений кромвельского указа: если арендаторы докажут, что в доме находятся их вещи, причем пользованные, не новые – это станет главным аргументом в споре: они там живут! Процедура предстояла докучная, судья тяжело вздохнул и приступил к допросу.
– Зубные щетки, бритвенные принадлежности?
– Пожалуйста, ваша честь, к вашим услугам.
– Сковородки, кастрюли, поварешка?
Их тоже достали из рюкзака.
– Подушки, перины, одеяла?
С этим было труднее, их сложили за дверью, но быстро доставили в помещение и водрузили на судейский стол. Дело было ясным, русский проигрывал вчистую. Судья явно торопился. И уже не скрывая раздражение и зевоту, заглянул в старое уложение – не упустил ли чего. Так и есть, еще одна формальность, забыл ее. Но прежде чем задать вопрос, поднял голову и пересчитал ответчиков.
– Предъявите еще один предмет, точнее, семь. Семь ночных ваз.
Сияющий самозванец вдруг побледнел и опустился в кресло.
– Ваша честь, зачем? В доме ведь все удобства.
Судья нахмурился, ибо к спорам он не привык. Да и Рождество на носу.
– Указ не менялся с XVII века, ибо никто не смог доказать, что это ненужный предмет. Итак, прошу не медлить: от вас нужны доказательства.
…Стоит ли говорить, чем кончился суд? Праздновали и его победу, и наступающее Рождество. Веселье удалось на славу. Но больше всех радовались Дмитрий и Лена. А заодно с ними Алешка, который такими счастливыми еще никогда не видел своих родителей.