Черная магия, белый порошок
Из-за квадратных метров ссорятся даже самые близкие люди: родители с детьми, брат с сестрой. Громоздят горы клеветы, «от полноты чувств» устраивают сглазы и прочую чертовщину… Вот одна из таких затейливых историй, иллюстрирующая эту мысль.Виктория против Валерия
Жила-была московская семья – мама, папа, сын и дочка: Валера и Вика. Дети выросли, сын стал хирургом, дочь – начинающей фотомоделью. И у брата, и у сестры было свое жилье. У их родителей – свое: трехкомнатная квартира в хорошем районе, рядом с метро и парком.
Подошло время приватизировать квадратные метры, полученные родителями Валерия и Виктории в советское время. Мать от своей доли отказалась. Дети – тоже. Квартиру оформили на отца.
– Глупость сделали! – огорчила Валерия знакомая юристка. – Придется платить большой налог на наследство. Оформите-ка лучше договор ренты.
(События, о которых идет речь, происходили еще до отмены налога на наследство).
Сказано – сделано. Валера отправился к нотариусу и подписал договор ренты с родным отцом. Виктория, узнав об этом, приехала и закатила скандал.
– Ты квартиру себе забрать захотел?! – кричала она. – У тебя ведь одна уже есть! Не жирно будет?!
С этого момента отношения между братом и сестрой стали стремительно портиться. Если бы не скандал, Валерий, может быть, и расторг бы договор ренты, но, разозлившись на сестру, решения своего менять не стал.
Валидол под язык
Цепь неприятностей в семье вскоре продолжилась. Отец – ему семьдесят шесть – упал и сломал шейку бедра. А это очень опасно в столь почтенном возрасте.
Валера поднял на ноги знакомых. Те посоветовали делать операцию в «Склифе», обещали устроить место.
Но сестра закатила новую истерику: «Нет, я не согласна на госпитализацию!»
К счастью, врач «скорой» спросил у самого больного: «Вы хотите ехать в больницу?». Старик тут же согласился.
И вот пожилой человек лежит на больничной койке. Через две недели у него началась пневмония, возникли серьезные проблемы с кишечником. Но… в больницу приехала Виктория и объявила: «Операцию делать запрещаю!»
Кто же спорит: конечно, риск. Восьмой десяток, мало ли что… Но, с другой стороны, если операцию сделать, то есть шансы. Если нет – то нет и шансов… Валерий спешно перевел отца в другую больницу, где его все-таки прооперировали.
– Хотел, чтобы он умер, а ты получил квартиру! – визжала сестра.
Валерий глотал обиды, но сдерживался, не опускаясь до ответной грубости.
– Папа, это несправедливо, – плакала дочь каждый вечер и каждое утро в жилетку выписавшемуся из больницы старику. – Почему Валерке – две квартиры, а мне – ни одной?
Папа пытался увещевать дочь и клал под язык валидол.
Дочка отправлялась трепать нервы маме…
Иголки в кукле восковой
Фотомодель всерьез увлекалась магией – то ли белой, то ли черной, то ли серо-буро-малиновой. И когда начался скандал с Валерой, Вика вытащила из ножен «магическое» оружие.
Есть на свете такое, или его нет – доподлинно неизвестно. А вот внушаемость есть точно. Валера знал, что сестра балуется сглазами и приворотами, а потому боялся «порчи». И в жизни его – вполне закономерно – началась полоса неудач. Он ушел с работы, на новую не принимали – одни пустопорожние обещания… Все свои беды Валерий объяснял просто – сестра, мол, колдует…
А вскоре у сестры-ворожеи появилась сообщница.
Однажды Виктория где-то на вещевом рынке познакомилась с некоей Любой, женщиной лет сорока. Подружились.
– Вижу, милка моя, что тебя гложет, – сказала как-то раз Люба Вике. – Не волнуйся, затравим мы его! Я тоже вместе с тобой ворожить буду, куклу восковую сделаю, иголки в нее воткну. Подкову ему вниз рогами повешу – не получит он папашкино жилье! Твоя квартирка будет!
Воодушевленная такими перспективами, Виктория дала Любе ключи, поручила ухаживать за родителями и ночевать с ними в московской квартире. А потом укатила куда-то по своим делам. У Любы, тем временем, были свои планы, а кроме них куча родственников из Средней Азии. Родственников она устроила на даче родителей Валеры и Вики. Вместе с ними в загородном доме появились пакетики с сушеной травкой и белым порошком. Наркотики частью привозили готовые, частью делали на месте из доставленного сырья.
Зелье Люба подсыпала в еду старику и пришептывала, когда тот дремал после полученной дозы: «Сын тебя не любит, не ценит и не уважает, нет у тебя сына…»
Однажды в каком-то разговоре отец сказал: «Мне Люба дороже сына». Мать в ужасе схватилась за голову, обиделась, расплакалась и уехала на дачу. А вернувшись, начала рассказывать про наркотики, воровство, про беспорядок и пьянки незваных «дачников». Ночью с ней случился инсульт, пожилую женщину парализовало. А Валере в ту ночь приснился сон, будто выходит мама во двор и получает неведомо откуда удар. В спину. Чем-то невидимым…
После инсульта жить женщине оставалось полтора месяца.
На похоронах матери брат и сестра держались отчужденно. Вдовца поддерживали под локти родственники, а также Люба. Она продолжала играть роль самого дорогого человека для старика.
Дозы и слезы
Но недаром говорят: не рой яму другому … Теперь уже на аферистку Любу начали обрушиваться одна беда за другой. Сначала ее «бойфренда» и компаньона по наркобизнесу задержали, судили и отправили в места не столь отдаленные, где в зековском бушлате он до сих пор «дает план» по лесозаготовкам. Потом заболела пятилетняя дочь Любы. И наша отрицательная героиня разрывалась на части – контролировала деятельность «наркоточки», мела хвостом перед вернувшейся в Москву Викой, колдовала над Валерой и одновременно втайне от всех пыталась уговорить старика переоформить договор ренты на себя.
Старик, одурманенный «дозами», согласился… и даже подал в суд на родного сына. На суде он заявил откровенную ложь – мол, сынок договор ренты нарушает, не кормит, не поит, на операцию денег не дал. Расторгнув договор, отец в остром приступе симпатии к наркоторговке… оформил на нее завещание.
Брат с сестрой хлебали стрессы большой ложкой.
Тем временем ребенок Любы разболелся не на шутку. Люба, не выдержав страданий ребенка, вызвала «скорую помощь». А бдительные врачи заметили в крови девочки присутствие наркотических веществ. Видимо, малышка где-то раскопала пакетик с порошком и «причастилась». Врачи сообщили «куда следует». Нагрянула милиция, Любу арестовали. Вику, Валеру и их отца привлекли по подозрению в соучастии. Любиного ребенка отправили к среднеазиатским родственникам.
Развязка наступила довольно быстро. Следователи рапортовали о раскрытии преступной группировки, и им очень хотелось, чтобы эта группировка была как можно больше. Однако предоставивший дачу и квартиру Любе и ее родичам старички, один из которых уже отошел в мир иной, на роль соучастников подходили мало. Валера, как выяснилось, тоже. Большие надежды в этом плане подавала Виктория – ведь Любу в дом привела она. Фотомодели пришлось пройти сложные анализы на наличие «зелья» в организме и выдержать несколько очных ставок, но, в конце концов, и ее непричастность к наркоторговле была установлена.
И тут, не выдержав ударов, скончался во сне от сердечного приступа отец.
…Во время суда Люба держалась спокойно. Да, поймали. Но, слава богу, не в Китае живем! Это там наркоторговцам на стадионе автоматную очередь в затылок пускают. А здесь? Ну, осудят. Ну, посадят. В колонии тоже «торчки» сидят, у них баба, умеющая сварить из подручных средств «шмаль», в почете станет ходить. А выйдет на свободу – будет у нее квартира в Москве – и сама успеет пожить, и дочку хорошо устроит! Люба была в этом уверена и внутренне посмеивалась над семейкой суеверных «лохов», потерявших хорошее жилье не за понюшку табаку.
Напористая, но малообразованная женщина не знала, что согласно статье 228 УК РФ хранение, переработка и сбыт наркотических средств наказываются в Российской Федерации конфискацией имущества.
Приговор, где прозвучало слово «конфискация», произвел в зале суда эффект разорвавшейся бомбы. Люба истерично завизжала со скамьи подсудимых. Виктория и Валерий побледнели. Ведь брат с сестрой надеялись, что дело о завещании, которые бедный старик подписал под наркотическими парами, выделят в отдельное производство, и квартира, в конце концов, достанется им, законным, как они считали, наследникам. Но – доказательной базы не хватило: Люба осталась в статусе законной наследницы, а принадлежавшее наркодилерше имущество, в том числе московская квартира, по решению суда отходило в пользу государства.
…После суда, утирая слезы, сестра подошла к брату, протянула руку и робко спросила:
– Может, мир?
– Мир, – мрачно ответил Валерий.
Делить брату с сестрой теперь было нечего, воевать не за что. Яблоко раздора исчезло, квартира не досталась никому из персонажей этой коммунально-криминальной истории.