Один день из жизни техника-смотрителя
Порядок в домовладениях, их благоустройство обеспечивают множество работников коммунальных служб – слесари, плотники, электрики, сантехники, дворники, уборщики. Их работа у всех на виду. А чем занят техник-смотритель, за что он отвечает? Корреспондент «КР» провела один рабочий день вместе с Мариной Васильевной Коровкиной, техником муниципального участка № 11 района Строгино.
Сверху донизу
Встречаемся в 8.30 у дома, где она живет – панельной девятиэтажки, каких вокруг множество. Если бы не современные «башни» поодаль, не веселые детские площадки и аккуратные оградки вокруг придомовых газонов, можно было бы сказать, что перед нами городской пейзаж 1970-х.
– Жильцы иногда возмущаются, почему так трудно дозвониться до техника-смотрителя, – говорит Марина Васильевна. – Меня в конторе действительно непросто застать. Работа пешая: по участку и по этажам прохожу за день, наверное, километров десять. Утром по дороге в диспетчерскую проверяю, как дворники убирают. В диспетчерской получаю заявки от жильцов и иду по адресам. Сегодня, например, надо будет на крышу с рабочими подняться: в одном из домов на верхнем этаже жалуются, что потолок отсырел. Проверю подвал – недавно ликвидировали засор, воду откачивали…
Интересуюсь, сколько в ведении смотрителя домов. Марина Васильевна отвечает, что привыкла не домами считать, а подъездами. Их у нее 52.
…В обычный утренний шум – звон дворницких скребков, урчание заводящихся у тротуаров машин, рычание снегоуборочного трактора – врываются мерные тяжелые удары со странно-благозвучным отливом. Возле мусорного бункера – четверо мужчин, один что есть силы колотит по лежащей перед ним толстой доске. Подходим ближе – деталь пианино.
– Это наши рабочие, – поясняет Марина Васильевна. – Кто-то пианино выставил на лестничную клетку в доме без грузового лифта. Никому оно не нужно. Что делать? Вчера ребята вынесли. Целым инструмент в бункер не поднять, поэтому пришлось разбирать, хоть и жаль…
Часть деталей рабочим удалось разъединить, а чугунная рама с натянутыми струнами так и осталась монолитом. Марина Васильевна вмешивается в ситуацию, и, секунду поразмыслив, показывает, куда направлять удары.
– Я по образованию инженер-механик, авиационный институт закончила. Самолеты разбирать умею, не то что пианино. Рабочие у нас старательные, но иногда приходится объяснять элементарные вещи. Например, каким инструментом лучше лед убирать. Инструменты нехитрые, но ведь и тут нужно сообразить – где колуном, где скребком, а где лопатой. Они же приехали из тех мест, где хлопок и чай собирают, а не снег со льдом.
– Мусор часто вывозить приходится?
– Контейнеры под мусоропроводами надо освобождать ежедневно. Не дай бог пропустить – такое будет! Однажды уборщица три дня не выходила на работу, не предупредив РЭУ. Камера мусоропровода под потолок забилась, еле открыли дверь, рабочие приходили разгребать завал. Два раза вызывала бригаду из эпидемслужбы – набежавших крыс ликвидировать.
45 этажей уборки
Коровкина смотрит на часы. Пора в диспетчерскую – взять заявки жильцов, ключи от чердака и подвала, созвониться с заявителями, выдать перчатки рабочим, прихватить новые навесные замки. Из здания РЭУ Марина Васильевна вышла, держа в руке толстую пачку объявлений:
– Расклейка. Половину сама на обходе разложу, половину рабочим отдам. Одной не успеть, времени отнимает уйму.
Выясняется, что есть у техника-смотрителя и почтальонские обязанности. Кладет в почтовые ящики повестки из военкомата, извещения о налогах, штрафах, множество других оповещений. Главная головная боль – неплательщики. ГУ ИС каждый месяц присылает сводную таблицу, кто сколько должен – пофамильно, поквартирно. Эту информацию в РЭУ множат, а техники обязаны раскладывать распечатки по почтовым ящикам, расклеивать на досках объявлений.
– Дабы пристыдить, – поясняет Коровкина. – Но, по-моему, бесполезно. У меня на участке свой рекордсмен есть – 299 тысяч 500 рублей «за квартиру» задолжал! Зарплата техника 10 500 рублей. Получается, что только один этот должник мог бы больше двух лет оплачивать мою ставку. А если бы РЭУ получило все долги, можно было бы купить современную технику, хорошие средства для уборки и как минимум надежные замки для чердаков!
Осмотр участка продолжается. Только зашли в один из подъездов – навстречу возмущенная дама.
– Двенадцать лет тут живу, ни разу уборщицы не видела, безобразие! Грязище, окна не заклеены, в лифте грязь! Я раньше председателем кооператива была, знаю, как нужно работать. За что мы вам только деньги платим!
Марина Васильевна выслушивает тираду и предлагает: «Давайте пройдемся, посмотрим».
– Некогда мне смотреть, я и так каждый день вижу!
Поднимаемся на последний этаж. На стенах кабины лифта следы от рекламок, «наскальная живопись». В пол впаяны кругляшки почерневшей жвачки.
– Пять лет назад во всех подъездах лифты заменили антивандальными, – рассказывает Коровкина. – Лифты работают, а вандалы и рекламщики продолжают гадить. Надписи маркерами не отмываются, клей такой, что реклама намертво прихватывается. Пробовали с помощью «химии» отдирать – стены портятся вконец. Существует специальное средство для удаления бумаги со стен, жвачки с пола, но оно нашему управлению не по карману.
Главное же – не хватает уборщиц. На одну сейчас приходится пять подъездов. С утра нужно освободить мусоросборочные камеры, вымыть лифты, холлы подъездов, вторые этажи. После обеда – снова очистить камеры, подмести под коробами мусоропроводов на остальных этажах. Девять этажей в пяти подъездах – это 45 этажей уборки!
На верхнем этаже выходим.
На лестнице – мусор, остатки пищи. Марина Васильевна делает пометку в блокноте. Мыть лестницы выше второго этажа положено два раза в неделю, но не оставлять же это так.
– У меня на участке есть подъезды, в которых удивительный порядок, причем постоянный. Нет, это не ТСЖ! – предваряет мой вопрос Марина Васильевна. – Просто жильцы подобрались такие, которым не все равно, что творится за порогом квартиры. Да вот и здесь: уборщица одна на всех, а этажи – со-всем разные.
В самом деле, спускаясь, мы прошли словно через разные миры. Где-то горшки с цветами и зеркала на стенах лифтового холла, а где-то – полные окурков консервные банки, подвешенные к перилам. И так во всех домах, куда мы успели зайти в первой половине дня.
Последний звонок
– Вы знаете, а мне жалобщики симпатичны! – делится Марина Васильевна. – В диспетчерскую звонят, как правило, одни и те же люди. И не только когда лампочка у них на этаже погасла. Недавно выполняла заявку от жильца дома по улице Катукова. Сообщил, что в скверике дерево накренилось. И правда, больше 45 градусов наклон оказался, опасно. Мы передали в ГУ ИС заявку, дерево на следующий день спилили, чтобы, не дай бог, не упало на кого-нибудь. Или вот позвонила старшая по дому с улицы Исаковского, где школа. Вдоль ограды высажены деревья. Парковаться среди деревьев вообще нельзя, а тут облюбовали местечко водители коммерческих «газелей». С круглосуточной погрузкой-разгрузкой, матом-перематом на всю округу. Теперь там тишина, потому что мы поставили ограничивающие въезд столбики.
…На первом этаже следующего дома живет пожилая женщина-инвалид, «колясочница». Ей Коровкина позвонила утром сама: не надо ли чего? Выяснилось – надо. Мы заходим, осматриваем протечку на потолке в кухне, пол, с которого давно снят линолеум: старый потрескался, порвался, и Валентина, хозяйка квартиры, спотыкалась. Пришлось линолеум совсем ликвидировать, теперь здесь голый бетон.
В записной книжке техника-смотрителя появились новые пометки.
Побывали мы в этот день и на крыше, и в подвале, считали ущерб, нанесенный детской площадке: там какие-то варвары разводили костер из досок, оторванных от песочницы.
Зимнее солнце уже нырнуло за Строгинскую пойму, и Марина Васильевна, поглядев на часы, сказала: «Ну все, зайду в диспетчерскую и – домой». Но тут в очередной раз зазвонил мобильник. В трубке – голос дежурной:
– Марина, как хорошо, что ключи от подвала еще не сдала! Тут две девочки звонят, Катукова, 26. Котенок у них в подвал забрался, выходить не хочет и мяукает. Сходишь?