– Продолжим? – перемешивая костяшки домино, предложил Афонин. – Надоело! – отмахнувшись, ответили хором Бубнов и Васин. – Может, тогда в шашки? – достал доску Афонин. – Надоело! – снова забастовали Васин и Бубнов.

Все утро Евлентьев слонялся по квартире и нетерпеливо поглядывал на пристроившуюся перед трюмо супругу. Она не оборачивалась и следила за ним через зеркало, вылавливая из кастрюльки горячие и толстые, как сардельки, бигуди.

Было бы несправедливо начать разговор о домашнем труде женщины и не дать себе труда описать этот труд. А так как автор до сих пор не был замечен в несправедливости, то вот оно – это нелегкое описание.

Лошадь – труженица какая! Сила в ей какая! Пользы от ее сколько!.. А Лешка – сын?.. Силы столько же, ржет так же, пьет, как лошадь, навоза столько же, пользы – ноль.

Петр Петрович Кукушкин включил телевизор. «…В разбившемся лайнере было 267 пассажиров», – объявил диктор. Кукушкин щелкнул пультом.

Поздним вечером в квартире Аллы Николаевны Кошкиной раздался телефонный звонок. – Алло! Алло! – закричала в трубку Алла Николаевна. – Вы что хулиганите?! – завопила трубка мужским голосом. – Я?! – обомлела Кошкина.

Иван Барабанщиков спустился в метро, бережно прижимая к груди банку варенья и пачку печенья. На его лице поселилась проказница-улыбка, чего уже давно не случалось с серьезным и задумчивым Иваном. В поезде ему удалось занять пустующее место, и Барабанщиков устроил поудобнее на коленях свое драгоценное имущество.

Трое осторожно вошли в темный подъезд. – На каком этаже? – хрипло спросил первый у второго. – На седьмом, – негромко ответил тот.

В обширном и разнообразном царстве современной техники на кухне есть царь. Имя ему – холодильник. Не плита и не мясорубка, не тостер и не гриль, не микроволновая печь и не посудомоечная машина, а именно он – холодильник – царственно возвышается над всем прочим кухонным населением.

В дверь позвонили нежно и ласково. – Кто там? – проворковал Калиткин и прильнул к глазку. По ту сторону стояла очаровательная блондинка в такой коротенькой юбке, что была практически без этой части туалета.