ХОЛОДРЫГА Как немецко-фашистское иго, Как стеноз, как хрипоз, как склероз, Навалилась на нас холодрыга, Омерзительный летний мороз!

После ужина молодоженам Мякушиным позвонили из правления жилищного кооператива и сообщили, что завтра будут разыгрываться квартиры в строящемся доме.

Мне нагадал лесной оракул всего пятнадцать раз «ку-ку». Пятнадцать – это кот наплакал для мужика вполне в соку.

Сосед надо мной евроремонт делает. Сверлят с пяти утра до четырех ночи. Я к нему поднялся, говорю: – У тебя совесть есть? Он говорит: – Совести… нету.

Отдыхают все по-разному: По-активному, по-праздному, На природе, за палитрою, В огороде, за пол-литрою,

Тили-бом, тили-бом. Загорелся Кошкин дом. Кошкин выскочил, Глаза выпучил:

Неопрятная старушка возмущенно тыкала кривым пальцем в свои обои. Телезрители торопливо вглядывались в невразумительные завитушки, крупным планом разбежавшиеся по всему экрану, а хозяйка плаксиво жаловалась корреспонденту телевидения:

Когда б вы знали, из какого сора Растут в квартире мусорные свалки! Какие горы нищенского вздора – От порванных газет до зажигалки!

Построили мы дом. Такой дом отгрохали, что все ахнули! Приемная комиссия заартачилась, но мы обещали устранить недоделки, и дом приняли. Но тут произошла накладка: его всучили под заселение нашему управлению. Собрались мы в своем уродище и стали думать, как жить дальше. Начали говорить друг другу разные колкости.

Бывший редактор, а ныне пенсионер Анцупов неожиданно почувствовал боль в суставах. – Старость, – ужаснулся Анцупов. – Зябкая, беспросветная старость!