Бронза, хиппи и хай-тек
Ругать построенное здание может каждый. А вот всмотреться, отметить детали, понять, почему оно сделано так или иначе, в чем заключался творческий полет мысли автора, доступно далеко не всем. Впрочем, проводящиеся уже в третий раз московские Дни архитектуры непонимание между зодчими и обычными жителями мегаполиса стараются свести к минимуму. Ведь благодаря им любой теперь может побывать на творческой кухне архитектора.
Бирюзовое настроение
Александр и Марина познакомились в МАрхИ и… создали семью с рекордным количеством архитекторов. Пятеро, если считать невестку. Но начнем с главы семьи. Александр Рафаилович за годы работы прослыл одним из «главных деконструктивистов». Известность ему принесли характерные надстройки и пристройки в центральных переулках, коллеги стали узнавать его ломаную линию, а выстроенное по его проекту офисное здание на Нижней Красносельской в 90-х признали шедевром. Его называли «Господин де Конструктор», и «первопроходец хай-тек». Нынче Асадов-старший возглавляет мастерскую Моспроекта-2. Его жена Марина – в Моспроекте-4. Младший из сыновей, Никита, работает в мастерской Сергея Скуратова.
Мы, впрочем, сегодня встречаемся со старшим сыном, Андреем, руководителем архитектурной мастерской А. Асадова.
На этот раз среди экскурсантов помимо легко узнаваемых студентов МАрхИ появилась и другая весьма разношерстная публика. Бабушка с желто-зеленой котомкой ростом в метр с кепкой активно распихивает народ, пробиваясь поближе к Андрею. Поблизости от меня статная блондинка что-то периодически деловито чиркает в блокноте. Мужчина в кожаном плаще внимает каждому слову экскурсовода. Фотографы щелкают затворами, снимая первый пункт нашего знакомства с архитектурой семьи Асадовых. А именно – новое здание Учебного театра Российской академии театрального искусства (ГИТИСа). В проектировании его принимала участие Марина, а интерьерами занимался Андрей.
– Первый вопрос, который наверняка возникает у каждого, – начинает он, – как же отделение одного из самых именитых вузов, всегда находившегося в центре, попало сюда, на Юго-Запад?
Земля эта принадлежала театру уже давно. Но, как водится, денег на строительство нового корпуса не было. Наконец был заключен контракт на застройку части земли жилым зданием. Его подрядчик был решительно против постройки на предложенной территории чего-то, кроме обычного панельного дома. Но проектировщики учебного театра полагали правильным, чтоб стоящий рядом дом образовывал с ГИТИСом единый комплекс. Так как стены его планировалось обшить состаренной бронзой (тогда, еще до возведения легендарного «Купер-хауса» архитектора Скуратова, идея казалась революционной) семья архитекторов Асадовых вместе с одним из коллективов Моспроекта убедила застройщиков, в частности, изменить цвет жилого корпуса на бирюзовый, переходящий к низу в бежевый. От натуральной бронзы из-за цены – приблизительно 200 у. е. за квадратный метр – пришлось отказаться и просто выкрасить плиты под бронзу различных оттенков. Зато единая цветовая гамма двух зданий сохранилась.
Капитанская лестница
В отличие от «бронзового фасада», тыльная сторона здания, обращенная внутрь квартала, – почти целиком стекло. Водоросли у этого «аквариума» заменяют разноцветные колонны – фиолетовые, красные, оранжевые. Между зданиями пролег этакий внутренний бульвар – продолжение сквера на улице Гарибальди. Его, правда, еще предстоит обустроить.
Вообще, несмотря на всевозможные урезки и ужимки проекта, здание смотрится достаточно необычно. Начнем с того, что по форме оно напоминает корабль. Даже иллюминаторы и труба на месте. (Идея корабля, похоже, вообще привлекает творческих людей. Вот и городок художников на Масловке, строившийся в 1930–1950-е годы, проектировался как «корабль искусств».) На носу «корабля» балетный класс, зал аэробики, вместо «капитанского мостика» – эвакуационная лестница.
Интерьеры тоже не просты. Даже вентиляционные шахты переделаны соответствующим образом – увенчаны театральными масками.
– За образец был взят голландский театр Luxor, – поясняет Андрей.
Как всегда, не обошлось без накладок. В потолке, похожем на огромную белую вафлю, на месте квадратных выемок должны были быть окошки – их строители по ошибке залили бетоном. Свисающие с потолка фойе подобно сталактитам светильники должны были оказаться гораздо выше.
– Теперь остается надеяться на сознательность студентов, – комментирует Андрей, продолжая демонстрировать нам причудливость архитекторской мысли.
Слева и справа от главных дверей два зала – черный и обшитый светлым деревом, репетиционный и зрительный. Внутри же они преобразуются в нечто противоположное. Репетиционный зал большой, светлый, с раздвижными трибунами, галереями по периметру, огромными окнами на улицу и маленькими окошками внутрь, дабы студенты могли поглядывать на репетиции, не мешая. Зрительный же зал изнутри походит на черный ящик вместительностью в 300 мест.
– Сцена может вращаться, можно опускать часть ее – получится оркестровая яма.
Андрей отключает микрофон и динамик, поднимает воротник на своем бежевом плаще и поправляет черную бейсболку с «ушами». Первая часть марлезонского балета окончена, теперь мы двигаемся в сторону мастерской, расположенной неподалеку, на улице Вавилова.
Шаманы без гвоздей
Перед входом в остекленное фойе на газоне расположилось нечто.
– Макет в натуральную величину, – на бегу тычет пальцем Андрей.
Заходим внутрь. Тесный для толпы экскурсантов офис. На шкафу, стоящем посреди комнаты, деревянные вигвамы и колодцы. Это макеты для фестиваля «Города», организованного мастерской Асадова. Цель его – заставить молодых архитекторов отойти от привычных трафаретов, научиться мыслить под другим углом. Задачи фестиваля-кочевника разнообразны. То в подмосковном Суханово создаются сооружения на воде, то на Байкале строятся из природных материалов шаманские шалаши для жизни и медитации (и никаких гвоздей!)… Словом, выдумку на этих экологических выездных учениях проявлять приходится.
Тут же висит плакат проекта одного из кварталов Домодедова. Оригинален он новым подходом к пространственным решениям – круглые здания, волнистый бульвар, тянущийся через всю территорию и упирающийся в натуральное озеро. Реализует ли кто-нибудь такой проект? Однако идея, безусловно, не лишена красоты.
Авторству Асадовых принадлежит и первое в Москве здание в стиле хай-тек – Мерседес-Бенц-центр «Авилон» на Волгоградском проспекте. Снаружи сооружение больше походит на спортивный стадион, чем на шоу-рум именитого автоконцерна. Внутри, впрочем, неожиданностей не меньше. Огромные пространства без перегородок. Стекло и металл. Все здание, кажется, держится на нескольких хлипких креплениях, хотя, само собой, здесь все тщательно просчитано. Венчает все это огромная, на весь потолок, звезда Мерседеса.
В противовес таким несколько эпатажным проектам можно поставить весьма реальные и вполне функциональные элитные поселки. Нашумевшая Барвиха вышла «из-под пера» Асадовых. Комментарии тут излишни – цены на дома там начинаются от полутора миллионов долларов. Сейчас в процессе строительства второй подобный поселок неподалеку. К таким проектам можно присовокупить Гайд-Парк, Покровское-Рубцово и прочие.
Андрей все время в движении. Вот он натягивает свитер поверх рубашки, наливает чай. Затем исчезает, появляется, на ходу откусывая банан, смотрит какие-то бумажки. Народ зачарованно следит за этими перемещениями. Через толпу тем временем, неузнанный, протискивается к своему кабинету Александр Рафаилович, отец Андрея, непонимающе по-глядывая на толпу.
– А это евротрип на хипповозе, – комментирует Андрей проецируемые на стену фотографии семейной реликвии – автобусика-фольксвагена прямиком из 60-х. На таких в те времена рассекали по миру любители свободы – хиппи. Кстати, именно во время этого путешествия (от англ. Trip) авто Асадовых удостоилось премии за лучшее оформление на фестивале подобных машин. Но это уже к архитектуре не имеет никакого отношения.