В беде нельзя оставаться одному
Кто может лучше рассказать о переживаниях подростка, оставшегося без самого дорого и любимого на свете человека – мамы? Конечно, только тот, кто сам пережил эту трагедию в столь ранимом возрасте.
В редакцию пришло трогательное письмо от девушки, которая в 16 лет осталась одна, но не сломилась и не сдалась судьбе. На ее пути встретились хорошие люди, кто поддержал и обогрел ее юное сердце. Сегодня наша героиня Марианна Марговская учится в аспирантуре, окончила факультет журналистики Московского государственного университета, подрабатывает на киностудии редактором сериала. Итак, ей слово.
«Когда мы слышим по телевизору или читаем в газете об автокатастрофах и несчастных случаях, о детях-сиротах и неблагополучных семьях, о коррумпированных сотрудниках органов опеки или жадных родственниках, продающих детей за границу, мы возмущаемся, сочувствуем, негодуем, но где-то в глубине души остаемся уверенными, что с нами-то ничего подобного случиться не может…
Так думала и я, пока не услышала пробирающую ледяным ознобом фразу: «Твоей мамы больше нет». Мне тогда едва исполнилось шестнадцать. Я почти не помню того страшного года. Помню только состояние какого-то остекленения и полнейшего равнодушия ко всему, что творится вокруг. На меня свалилось сразу все: смерть матери, окончание школы, поступление в вуз. Смерть близкого человека приносит не только горе и боль утраты, но еще и необходимость, несмотря ни на что, как можно быстрее собрать все документы на наследство, оформить какие-то льготы, назначить попечителя осиротевшим детям. Человеку и так плохо, а тут еще бесконечная череда каких-то госучреждений, справок, выписок, свидетельств… Ты вдруг попадаешь в зависимость от совершенно незнакомых тебе, посторонних людей. Невольно возникает чувство страха и незащищенности. Тут же вспоминаются те самые страшные истории, услышанные когда-то по телевизору или прочитанные в газетах, которые, как раньше казалось, никогда тебя не коснутся: как органы опеки и попечительства изматывают людям нервы, обманывают их, наживаются на чужом горе.
Как правило, все, кто впервые приходит в муниципалитет, приходят туда с тяжелым чувством. Но мне посчастливилось испытать и другое чувство – чувство облегчения и даже радости, когда вместо угрюмого, ко всему безучастного чиновника я увидела милую, улыбчивую женщину с добрыми светлыми глазами. Это была Елена Сергеевна Малиновская, консультант по охране прав детей, опеке и попечительству муниципалитета «Арбат». Я всегда буду благодарна ей за ту заботу, какой она окружила меня в самый тяжелый период моей жизни. Во многом благодаря ей мне удалось, несмотря на горе, преодолеть все юридические трудности, защитить все права, оформить социальное пособие. А потом…
А потом мы дружной арбатской семьей, под предводительством все той же Елены Сергеевны, плыли на небольшом пароходике по Ладожскому озеру и пели песни. Наш муниципалитет организовал для своих подопечных чудесную трехдневную поездку на остров Валаам, где находится один из старейших мужских монастырей в России. Уже прошло года два, а я до сих пор вспоминаю эту поездку так живо, как будто она была только вчера. Муниципалитет организовывал для нас и другие поездки: в Аксаково, в Мышкин, в Ясную Поляну, но все же поездка на Валаам – самое яркое воспоминание. Рядом с еще не растаявшими островками серого ноздреватого снега уже цвели нежно-голубые цветы. Большие камни, покрытые цветным мхом, малиновый звон колоколов, монахи с румяными светлыми лицами, солнце, ветер, запах хвои, оттаявшей земли и свежепойманной рыбы – вот что ассоциируется у меня со словом «Валаам».
В те три дня все подопечные муниципалитета «Арбат» были счастливы. Однако в другие дни все отнюдь не так безоблачно. Ведь, как правило, муниципалитет опекает семьи, где далеко не все в порядке. Бывает и такое, что двенадцатилетних мальчишек доставляют в органы опеки мертвецки пьяными. Бывает, что сотрудникам органов опеки приходится буквально воевать за ребенка с его же родителями или ближайшими родственниками. Случается, что ребенка приходится забирать из семьи. Или спасать его от колонии для несовершеннолетних. Или лечить от наркотической зависимости. И в таких случаях наиболее важен человеческий фактор. Ведь пользу или вред приносят не госучреждения, а люди, которые в них работают. Это, вроде бы, само собой разумеется, но мало кто на самом деле отдает себе в этом отчет. Я вовсе не хочу сказать, что у нас идеальные органы опеки и что все дурные рассказы о них – ложь.
Конечно, мне повезло. Вполне возможно, что, живи я не на Арбате, а где-нибудь в другом месте, я бы столкнулась с равнодушием или безнравственностью. Но мой пример говорит о том, что муниципалитет все-таки может быть защитой и опорой для своих подопечных. А значит – надо сделать все для того, чтобы в учреждениях, ответственных за будущее детей, работали люди, которым известно чувство сострадания, ответственности и любви».