Не было бы счастья, да несчастье помогло
Подруга уговаривала: раз хочешь перебраться в столицу, делай это сейчас – пока кризис. И пока есть деньги. А жилье потом опять подорожает. Наиля сомневалась: ее скромный бизнес находится в Казани, да и денег на самом деле в обрез. Хотя, конечно, квартира не помешала бы дочке на будущее, когда она поступит в институт…
Подруга же твердила свое:
– Я тебе уже и риелтора хорошего нашла. Денег много не возьмет и найдет то, что нужно.
Наконец, Наиля созрела. Действительно: дочке в институт поступать через два года, а цены, скорее всего, падать больше не будут.
Идеальная квартира
Она съездила в Москву и встретилась с риелтором. Петр (так его звали) показался вполне грамотным специалистом. Сумму за услуги запросил по столичным меркам скромную – всего тысячу долларов.
– Я, – сказал, – понимаю, что вам самой тяжело заниматься подбором квартиры. Города вы не знаете, да прояснить самые важные нюансы, касающиеся квартиры, не сможете – вы же с недвижимостью не связаны.
В общем, Наиля осталась довольна. От нее требовалось лишь сформулировать требования к жилью, которое она собирается купить, приехать на просмотр и заключить сделку. И все за тысячу «вечнозеленых»!
Наиля хотела приобрести маленькую квартирку – на большее денег не было. И еще боялась цепочки сделок – кто-нибудь один окажется недобросовестным, и потом концов не найдешь. Район просила подобрать тихий, пусть на окраине, но со стороны Московского университета, чтобы дочке на учебу было удобно ездить.
За два месяца риелтор вызывал Наилю осматривать квартиры дважды, посмотрели пять вариантов, но ей ничего не нравилось: то дом обветшалый и старый, то окна выходят на шумную улицу, то двор заставлен машинами так, что ни травинки, ни кустика.
И вот наконец отыскалась квартира, о которой риелтор сказал, что она Наиле подойдет идеально.
Она села на поезд «Казань-Москва» и поехала на смотрины.
Про пособие и парное молоко
– С документами полный ажур, – нахваливал риелтор. – Хозяйка – порядочная женщина, аккуратная и интеллигентная. Собралась на старости лет в деревню перебраться, хочет дом перестроить и прибавку к пенсии стабильную иметь.
Татьяна Семеновна, действительно, произвела на Наилю самое лучшее впечатление: молодая пенсионерка, улыбчивая и предупредительная. Да и однокомнатная квартира – на загляденье. Дом чистый, двор уютный, до метро рукой подать.
Из квартиры Татьяна Семеновна уже выписалась – зарегистрировалась в свою деревню. Правда, в выписке из домовой книги значился еще один человек – мальчик Алеша шести лет.
– А что за мальчик? Ваш внук? – спросила Наиля.
– Да нет, племянник, сын моей сестры. Сестра давно забрала его в нашу деревню. Болезненный паренек, но на свежем воздухе да на парном молоке расцвел. Мы его до последнего тут зарегистрированным держали, чтобы сестра могла пособие получать, в деревне ведь его не дают.
– Но вы точно выпишете племянника?
– О чем вы спрашиваете?! Вообще ребенок с матерью должен быть зарегистрирован, это уж мы просто немного подзадержались.
Наилю присутствие ребенка в качестве зарегистрированных в квартире насторожило, и она попросила о встрече с его мамой, но Татьяна Семеновна только руками замахала:
– Куда там за триста верст киселя хлебать?! Вот я вам лучше справочку дам.
И действительно, принесла документ о том, что Варвара Семеновна зарегистрирована в деревне Расторгуево, о которой шла речь. Да и риелтор успокоил:
– Не переживайте: у матери Алеши есть собственность – дом. А вы будете новым собственником квартиры. Даже если предположить, что мы тут вас все обманываем, так ведь по закону вы все равно сможете мальчика выписать принудительно. Он ведь не является собственником.
Наиля два вечера просидела в Интернете – получалось, что риелтор прав. Ну а квартира, которую он нашел, нравилась ей все больше. Да и сдавать ее можно будет, пока дочка в университет не поступит.
Тайное становится явным
Наиля заключила сделку, расплатилась, стала собственницей и начала сдавать свою «однушку», а три месяца спустя на всякий случай решила выяснить, выписали ли мальчика Алешу. В паспортном столе ей сказали, что мальчика… временно зарегистрировали по другому адресу.
– Как это временно?! – удивилась Наиля.
Оказалось, Алеша живет вовсе не с матерью, а в детском доме… Пообивав пороги разных кабинетов, Наиля узнала следующее. Татьяна Семеновна и впрямь была собственницей квартиры. На квартиру ей оформила дарственную ее покойная мать. А все потому, что сестра Татьяны Семеновны – Варвара, была алкоголичкой. Родила ребенка – Алешу, но пить не прекращала, вот и лишили ее родительских прав, когда мальчику было три года. Потом укатила Варвара в далекую деревню к бабушке, где продолжала налегать уже на самогон, не вспоминая об Алеше.
Сердобольная Татьяна начала воспитывать мальчика, оформила опеку, зарегистрировала к себе на постоянной основе, но с возрастом, как сказали в органах опеки и попечительства, мальчик стал невыносимым – и она отказалась от опеки. Его отправили в детдом, а регистрация, понятное дело, осталась.
Наиля бросилась звонить риелтору, но он сменил телефон, и казанская подруга ничего о нем не знала.
Поехала Наиля в деревню, где зарегистрирована Алешина мать, но та, как оказалось, месяцем раньше умерла. А Татьяна Семеновна в деревне и не появлялась – обман оказалось все про переезд на лоно природы.
Бизнес был почти заброшен, Наиля разрывалась между Москвой и Казанью, но поделать ничего не могла.
Обратилась к юристу, однако тот лишь развел руками: несовершеннолетний сирота имеет место постоянной регистрации и вернется туда, когда станет взрослым. В таких ситуациях государство воспитанникам детских домов жилье не дает.
С легкой руки обманщиков
Наверное, от отчаянья Наиля отправилась в детский дом. Почему-то захотела взглянуть на ни в чем не виноватого пацана, который все же причинил ей столько неприятностей, а дальше причинит еще больше. Зачем она это сделала – до сих пор объяснить не может, но вот что из этого вышло.
– Алешка бил тетку и не слушался?! – рассмеялась директор детдома. – Да он мухи не обидит. Просто его тетка нашла сожителя. Пока была одна, было и желание опекать мальчишку. А как принялась устраивать личную жизнь, захотелось сбагрить его, чтобы не путался под ногами. Да вы сами посмотрите!
Наиле разрешили посмотреть на Алешу из окна директорского кабинета, когда он играл во дворе. Все внутри у Наили перевернулось: маленький, щуплый… Да как можно было бросить такого?!
…Через три месяца Наиля вновь появилась в Москве с документом о праве быть опекуном. Она познакомилась с Алешей, и когда посмотрела ему в глаза, поняла, что делает правильный шаг.
Теперь у нее двое детей: дочь Диляра и сын – Алешка. Мальчишка оказался добрым, ласковым, умным. Учит татарский язык, на котором Наиля с дочерью разговаривают дома, готовится идти в первый класс. А Наиля даже благодарна непорядочному риелтору и горе-опекунше за то, что у нее теперь есть сын.
Комментарий
– Хорошо, что все закончилось так благополучно. При ином повороте дела действия Татьяны Семеновны доставили бы массу хлопот и новой собственнице квартиры, и зарегистрированному там Алеше. Если бы Наиля не разузнала все подробности о регистрации мальчика на купленной ею жилплощади, однажды повзрослевший, ставший совершеннолетним Алеша вернулся бы в квартиру.
По правилам п. 2 ст. 292 Гражданского кодекса переход права собственности на жилой дом или квартиру к другому лицу является основанием для прекращения права пользования жилым помещением членами семьи прежнего собственника, если иное не установлено законом.
Верховный Суд РФ своим решением № ГКПИ08-2069 от 15.12.2008 отменил положение законодательства, требующее представления на госрегистрацию договора продажи разрешения (согласия) органа опеки и попечительства в тех случаях, когда в отчуждаемом жилье проживают несовершеннолетние члены семьи собственника, не находящиеся под опекой или попечительством либо не оставшиеся без родительского попечения.
Но в данном случае речь идет об интересах мальчика, оставшегося без попечения родителей. П. 4 ст. 292 Гражданского кодекса защищает интересы находящихся под опекой или попечительством членов семьи собственника жилого помещения, а также оставшихся без родительского попечения несовершеннолетних членов семьи собственника. Отчуждение такого жилья допускается только с согласия органов опеки и попечительства.
Таким образом, выписать Алешу без соответствующего разрешения на законных основаниях было бы нельзя. Если бы Татьяна Семеновна обратилась за таким разрешением, органы опеки и попечительства вряд ли бы дали согласие, ведь другого приемлемого места жительства для мальчика не было. Тогда Татьяна Семеновна решила пойти на хитрость – продать квартиру, дав обещание, выполнить которое она заведомо не могла.
Безусловно, рассматривать варианты покупки квартир, в которых остались зарегистрированными несовершеннолетние, нужно весьма осторожно. Необходимо отдавать себе отчет в том, что выписать ребенка будет практически невозможно. Именно поэтому зачастую лучше просто отказаться от покупки такой квартиры и найти другое жилье.