Из-под крана и не кипятить!
Недавно московским правительством было принято постановление «О Концепции городской целевой программы «Чистая вода Москвы» на период 2010–2012 гг. и на перспективу до 2020 года». И все же… Недоверие горожан к воде «из-под крана» остается. Именно оно и привело нас в МГУП «Мосводоканал». Наш собеседник – главный технолог управления водоснабжения МВК Ольга Благова.
Чистая коммерция
– Хочу начать с провокационного вопроса. Представим, что на улице невыносимая жара. Вы поднимаетесь в квартиру, первое желание – напиться. Ваши действия?
– Подхожу к крану и подставляю стакан.
– Пьете даже не кипяченую? Тогда с чего вдруг появилось столько воды в бутылках? И множество различных фильтров. Дыма без огня не бывает. Что-то за этим стоит.
– За этим стоит чистейшей воды коммерция. Скажите, 20 лет назад вы что-нибудь знали о бутилированной воде? Вам предлагали фильтры? Пили московскую воду, готовили на ней – и не было никаких нареканий.
– Ольга Евгеньевна, возможно, нам не все говорили…
– Вода и тогда была чистой, а сейчас ее показатели еще более улучшились. Что же касается фильтров и бутылок, то здесь секрет прост: пришел рынок. Появился выгодный и модный товар, в рекламе которого можно использовать самую чувствительную составляющую – здоровье. Для чего, понятно, необходима массированная антиреклама нашей продукции. К тому же (как это принято на рынке) профессионалы всегда отступают перед коммерсантами. У тех ведь больше средств.
– У одного из нобелевских лауреатов по экономике – забыл фамилию – спросили, на что он потратит деньги в кризисное время. Он ответил: «На воду в бутылках». Шутка, конечно. Тем не менее и в вашей брошюре я прочитал, что каждый американец в год покупает 167 бутылок воды. Значит, и там не доверяют очистке?
– Вы, наверное, вспомнили кадры из американских фильмов, когда покупатель катит тележку, заполненную полиэтиленовыми емкостями? Объясняется это просто: люди более мобильны, чаще выезжают на пикники, да и места работы у многих находятся далеко, порой в других городах. Вот и вынуждены запасаться водой, покупают ее расфасованной.
Что нам в ней не нравится?
– Хотите, назову, что не нравится в московской воде? Пахнет хлором. Раз. Порой открываешь кран – а оттуда идет желтая вода. Два. Приятно?
– О хлоре мы еще поговорим. А вот что касается цвета, то уверена, что желтую воду вы видите от силы раз или два в году. Случается это, когда проводят профилактику внутридомовой системы водоснабжения. Вода спускается, кислород непосредственно контактирует с металлом, появляется окалина. Чешуйки окисленного металла попадают в воду. Но когда вода заполняет систему, они исчезает.
– Не всегда.
– Бывает и так. Ведь и сами трубы далеко не новые, но это претензии к управляющей компании вашего дома.
– От чего же очищают фильтры?
– Сама бы хотела знать… Ответ на этот вопрос должен быть в паспорте бытового фильтра. Но там содержится самая общая информация, например, о том, что фильтр доочистки удаляет пестициды, тяжелые металлы. Но в московской воде пестицидов нет, проблемы с тяжелыми металлами – тоже.
Вообще о фильтрах – особый разговор. В воде масса микроэлементов, которые, как утверждают гигиенисты, необходимы организму человека – кальций, калий, магний, йод, фтор… И вот представьте – некоторые из них фильтр отсекает. Какие? Опять-таки загадка. В паспорте это не указано. Мое мнение: лучше уж раз-два в год чистить чайник от накипи, чем вообще пить воду без кальция. Без микроэлементов она биологически неполноценна.
Больше того, бывает, что в фильтрах активное вещество становится благоприятной средой для развития микроорганизмов. Кто ответит: болезнетворны они или нет?
Еще неприятность: со временем фильтры отдают в воду тяжелые металлы. Или превращают ее в дистиллированную, что тоже вредно. Не случайно в Швеции объявлена национальная программа, которая должна вернуть людям большее доверие к воде из-под крана. Власти заботятся именно об их здоровье.
– А какое место занимает московская вода среди европейских стран? Если, конечно, есть такой рейтинг.
– Рейтинга нет, но можно сориентироваться по нормативам на питьевую воду. Существуют ведь международные стандарты качества. Если говорить о Европе – это директивы ЕС. Они обязательны для всех государств, которые в него входят. Вместе с тем страны имеют право устанавливать внутренние национальные стандарты. Так вот, некоторые наши нормы более жесткие, чем европейские, и даже строже требований ВОЗ (Всемирной организации здравоохранения). Сегодня мы контролируем до 200 физико-химических показателей и 20 биологических. Взять ту же хлорорганику, о которой вы упомянули. Нормы ЕС – 100 микрограмм на литр, ВОЗа – 200. Лондон принял 100. А у нас – 60. Есть разница?
Вода в большом городе
– Но что-то я не припомню, чтобы в Европе вода пахла хлором.
– Просто привыкли к московской. Хлорирование широко используется во всем мире, особенно в крупных городах.
– Но иногда запах бывает чрезмерный…
– Случается – во время паводка или обильных дождей, когда в Москву-реку попадает особо загрязненная вода. Но и в этом случае содержание остаточного хлора не превышает нормируемых значений.
– Но ведь есть и озон, и ультрафиолет. Разве они не эффективны?
– Эффективны. Все эти сильные окислители есть и у нас. Но в мегаполисах вместе с хлорированием. Ведь путь от очистной станции до потребителя исчисляется там тысячами километров. Например, если водопроводную сеть нашей столицы вытянуть в одну линию, она дотянется от Москвы до Камчатки. Озон, пока дойдет до кранов, улетучится, и вода вновь окажется беззащитной. Поэтому крупные города на всех континентах вынуждены хлорировать воду: Париж и Лондон, Нью-Йорк и Лос-Анджелес, Токио и Йоганнесбург…
– Ваш совет – смириться?
– Понимаю, запах хлора не всем нравится. Что ж, считайте, что это плата за жизнь в большом городе. Хотелось бы, конечно, дышать в Москве воздухом соснового бора, пить родниковую воду. Не получается. Но не преувеличивайте неудобств. Поставьте кастрюлю с водой на два часа, запах уйдет. И вы не отличите сырую воду от той, что продается в бутылках.
Оптимистов больше
– Получается, что воду можно пить прямо из-под крана? И даже не кипятить?
– Конечно. К сожалению, москвичи мало знают о том, какие громадные усилия предпринимаются, чтобы сделать воду чистой и безопасной, и какой это дает эффект. Очистка – сложнейший и чрезвычайно ответственный процесс. В столице существует четыре водоочистные станции, и каждая из них является мощным и современным промышленным сооружением.
Хотите маленький ликбез? Сначала в воду вводятся реагенты, которые адсорбируют грязь, их дозирование, кстати, идет в автоматическом режиме и строго регламентировано. Далее с помощью других химических веществ загрязнения собираются в хлопья и оседают на дно. Потом воду осветляют, пропускают через особо подготовленный речной песок, а непосредственно перед подачей в городскую сеть обеззараживают. И это только часть технологической цепочки.
Ее дополняют другие процессы, например обработка порошкообразным активированным углем, который снимает часть запаха, озоном. Понятно, что производство все время совершенствуется, и уже появились новые методы очистки, контроля. Именно об этом говорят принятые правительством Москвы документы, в том числе «Концепция…», где представлена схема развития московского водопровода на ближайшие годы.
– А как, кстати, осуществляется контроль? И кем?
– Прежде всего, нашим же Мосводоканалом, причем на всех стадиях. Например, нам надо знать, какая вода поступит на станции – с тем чтобы вовремя скорректировать технологические процессы, заранее подготовиться к аварийным ситуациям. Поэтому пробы воды берутся далеко от столицы, в других областях, у самых истоков рек, откуда забирается вода. Обычно эти пробы привозили в нашу лабораторию, и там уже исследовали. Но с прошлого года появились автоматические анализаторы, осуществляющие круглосуточный мониторинг речной воды. Их данные передаются в МВК.
Понятно, что контроль осуществляется и на самих станциях. О его тщательности скажет такой факт: безопасность нашего «продукта» контролируют более 300 приборов.
Но и это еще не все. Нам надо знать, какая вода пришла к потребителю. Существует же предубеждение: очищаете вы, возможно, хорошо, но только на станциях, а что льется из крана? Поэтому в Москве выбрано около 200 общественных зданий…
– Не жилых?
– В квартиру не всегда пустят. Но ведь и в школу (аптеку, больницу и т. д.), и в близлежащий дом приходит одна и та же вода. Просто в школу всегда можно войти. Там отбираются пробы, которые анализируют на месте (для этого есть передвижные лаборатории), либо доставляют в стационарную лабораторию, где также происходит проверка. Делается это несколько раз на дню, а возникни хоть какая-нибудь опасность, угрожающая качеству воды (например, сильная жара), число замеров увеличивается.
– Ольга Евгеньевна, но это же ведомственный контроль. Понятно, что вы себя не обидите.
– Есть и независимая экспертиза, к которой мы не имеем никакого отношения. Прежде всего это Роспотребнадзор, у которого своя сеть лабораторий. Службы Роспотребнадзора подтверждают, что за все время их наблюдения за водоснабжением Москвы не было ни одного случая заболеваний, связанных с водой. Ну мы-то это знали всегда…
У московской воды есть еще и международный контролер – российско-французское акционерное предприятие «Роса». Оно проводит комплексный анализ буквально всех параметров воды, причем делает это с максимальной точностью, которую позволяет современная наука. Ни одной серьезной претензии высказано не было.