Вдоль трамвайных рельсов
Хотя на этой улице по-настоящему старинных зданий наперечет и состоит она в основном из представителей архитектуры среднесоветского периода (попросту говоря, пяти– и девятиэтажных коробок), вид и дух у Шаболовки очень даже московские.
Старые мотивы
Как-то сразу понятно, что здесь минимум случайных прохожих – люди или работают неподалеку, или живут. И оттого даже часпиковская суета приобретает некую традиционность и регламентированность. Ну а кроме того, вся местная жизнь проходит под аккомпанемент трамвайного дребезжания, что так же верно настраивает истинного москвича на ностальгический лад, как старый джаз.
Так что, если хотите настроиться на нужную тональность, идите на Шаболовку со стороны Садового кольца, то бишь Калужской площади. Там вас встретит почти у порога Замоскворецкий трамвайный парк, а именно – депо № 1 имени Апакова со своими красными старыми зданиями, сплетением рельсов, по которым снуют оранжево-красно-желтые трамвайчики, издавая те самые милые сердцу звяки-бряки. Прочувствуйте момент – скоро все это переменится.
В прошлом году трамвайному парку, возведенному по проекту Владимира Шухова, стукнул век. Разумеется, этот гений эксперимента и тут поэкспериментировал всласть: применил новые инженерные решения для снижения тепловых потерь здания, для инсоляции внутреннего пространства. Главным городским транспортом трамвай стал чуть позже – в начале тридцатых годов, когда рельсы пролегали по обоим кольцам – Бульварному и Садовому,– по всем соединяющим их улицам и дотягивались до самых окраин. При тогдашнем населении Москвы в четыре миллиона 2, 6 миллиона наших сограждан в день пользовались трамваем. Ну а потом началась эра метро и трамвайный бум тихо пошел на спад. То там, то сям снимались рельсы, укорачивались маршруты. В итоге, по данным 2007 года, на долю трамвая приходится всего около пяти процентов городских перевозок. Теперь Депо имени Апакова – уникальный памятник промышленной архитектуры начала ХХ века – собираются снести, разворотный круг – ликвидировать, а освободившиеся земли пустить под застройку. Что по этому поводу думают москвоведы, цитировать не будем.
Гиперболоид инженера Шухова
А сейчас путем транспортных (и не только!) ассоциаций перенесемся к построенной в этом трамвайном краю в 1962 году, но из-за сложных геологических условий открытой лишь 18 лет спустя станции метро «Шаболовская». У выхода из нее нас встречают сгрудившиеся, как трамваи на разворотном круге, желто-рыже-красные розы. Уходить от полыхающего жаркого пятна в серую улицу желания нет, но что поделать? Впереди – четкий графический рисунок на бесцветном небе, кружевная уходящая в облака пирамида, а попросту – знаменитая гиперболоидная башня все того же инженера Владимира Шухова, построенная в начале 20-х годов для радиостанции имени Коминтерна. Проект предполагал высоту 350 метров, но из-за дефицита металла во время гражданской войны башня была «укорочена» и в итоге достигает 160 метров.
Создание принципиально новой конструкции имело всемирный резонанс. На парижской выставке «Инженерное искусство» в центре Помпиду изображение Шуховской башни использовалось как логотип. Конструкции Владимира Григорьевича подробно описываются во многих европейских книгах по истории архитектуры. Гиперболоидные башни стали строиться по всему миру – в Японии, Чехии, Швейцарии… В 2005 году аналогичную конструкцию в 610 метров начали возводить в Китае. Кстати, именно Шухова башня сподвигла Алексея Толстого на создание романа «Гиперболоид инженера Гарина». Силуэт ее долгие годы являлся эмблемой советского телевидения и заставкой многих передач, в частности, «Голубого огонька».
Башня признана памятником архитектуры и инженерной мысли, шедевром русского архитектурного авангарда и объектом всемирного наследия, но состояние ее внушает опасения. Особенно оно ухудшилось в 2000 году, когда после пожара в Останкино сюда временно перенесли многотонные телевизионные передатчики. По словам правнука инженера Шухова, серьезных работ на башне не производилось. Судьбой уникального строения озабочен и мэр столицы. Остается надеяться, что общая печаль по этому поводу наконец-то выльется в практические действия. А мы пока пойдем гулять дальше.
Релаксация для трудоголика
В непосредственной близости башни (Шаболовка, 37) располагается бывшее здание телецентра, до того – Варваринский сиротский приют, одно из первых в городе частных воспитательно-учебных заведений, где сорок девочек-сирот получали образование и навыки ведения хозяйства. Существовал он с 1855 года, а закрыт был после революции. Еще одно богоугодное заведение находилось в другом конце улицы, в доме № 4, где сейчас располагается Пенсионный фонд РФ – Тарасовское убежище для престарелых. В доме же № 33, который сейчас принадлежит министерству образования, находилась Нечаевская богадельня. Традиция заботы о слабых аукнулась и в постперестроечные времена, когда на Шаболовке открылась гостиница для собак и кошек – в качестве перевалочного пункта для больных животных при окружной ветеринарной лечебнице.
Медицинская тема неминуемо приводит нас к желтому долгому забору, заворачивающему за угол 1-Донского проезда. Это знаменитая Клиника неврозов имени Соловьева, в народе попросту Соловьевка. Славилось заведение среди тех, кого еще бог миловал стать завсегдатаем в кабинете психиатра, но и валерьянкой для нормальной жизни в социуме отделываться уже не удавалось. Сюда стремились переработавшие трудоголики, впавшие в депрессию жены бизнесменов, одержимые русским бесом алкоголя и прочие утерявшие необходимую для жизни дозу оптимизма индивидуумы. (Кстати, немало времени провел здесь Владимир Высоцкий, что, разумеется, только прибавило заведению славы). Клиника всегда отличалась немедикаментозными методами лечения (бассейн, релаксация, аутотренинг и прочие приятные вещи) и небольничной обстановкой. Вот и сейчас в открытые ворота неторопливо входят пары, кивая женщине-вахтеру. И на глазок никак не определишь, кто тут пациент, а кто просто так – проведать…
В коммуне остановка
Сгущаются сумерки. Голубеет стена кинотеатра «Алмаз» с изредка разбросанными по ней афишами. Звякает-дребезжит трамвай. Рельсы заворачивают направо, на улицу Орджоникидзе, угол которой знаменуется Донскими банями, а потом вверх, вверх, вверх, вдоль стены Донского кладбища, где среди могучих кустов сирени и каштанов нашли свой приют историк Ключевский и авиатор Жуковский, Чаадаев и декабристы, Фаина Раневская и жертвы сталинских репрессий, а теперь в этом списке и Александр Солженицын. На самом уличном «пригорке» высится величественное здание Российского университета дружбы народов, на крыльце которого можно наблюдать студентов из самых экзотических стран мира.
Чуть подальше на улице Орджоникидзе имеется еще довольно примечательное здание: дом-коммуна, которые с таким энтузиазмом сооружались в Москве 20-х годов. 8-этажный спальный корпус был поделен на помещения примерно в 2,5 кв. м, напоминавшие скорее карцер. В «общественном» же корпусе находилась столовая на 500 мест, залы для занятий с раздвижными перегородками, читальный зал, детский сад… Словом, все для «счастливой коммунальной жизни», которой, пусть и нехотя, жили здесь не одно поколение студентов. Родственник дома-коммуны расположен по другую сторону Шаболовки – на улице Лестева. За его проект автор в 1926 году получил вторую премию на конкурсе Моссовета. Здесь также все было предусмотрено исключительно для общественной, а не личной жизни – включая готовку, питание, занятия и досуг. Зато на крыше был предусмотрен солярий.
Борщ для итальянского партнера
Вернемся к перекрестку. Рельсы заворачивают направо – на Серпуховской вал. На углу доживает последние дни здание завода по обработке цветных металлов. В 2009 году он будет полностью выведен отсюда за пределы столицы. Пока же в частично пустующих помещениях снимаются телешоу, так что время от времени можно наблюдать, как старое здание осаждает совсем не заводская публика.
Движемся обратно к метро «Шаболовская». На углу улицы Лестева дом светло-бежевый, как выжженная пустыня. Пустые глаза витрин затянуты колышущимся полиэтиленом. Пятиэтажки с балконами, остекленными на манер дачных веранд. На тротуаре у магазина «Семейная выгода» мальчишки мирно гоняют мяч. Во глубине двора виднеется особнячок Центра планирования семьи. Синий в белых лампах вход в кафе не по сезону новогоден, на застекленной веранде его плавно, как в аквариуме, движутся официанты. Славный домик подковой в окружении берез – колледж сферы услуг возвещает, что ему немедленно «требуется сантехник!»
Холодно. Не претендуя на лавры кота Бегемота и глоток бензина, организм требует горячего кофе. Направляемся в ближайший «Кофе хауз», но мысленно продолжаем прогулку. Вот почти напротив Конный переулок, за свою конфигурацию звавшийся Кривым и Кривопроульским, но в 1910 году все же получивший нынешнее название в честь находившейся неподалеку конной ярмарки. На углу его весело розовеет здание Второго шарикоподшипникового завода (2-й ГПЗ). Там расположен крупный издательский дом, и в заводской столовой запросто можно встретить какого-нибудь главного редактора, вкушающего с итальянским партнером пролетарский заводской борщ. Напротив завода элитный жилой дом и дорогущий фитнес-клуб, где так заботятся о здоровье, что не разрешают курить даже перед входом. А чуть подальше, в сумеречных дворах, сидят бабушки у подъезда и полощется на туго натянутых веревках белье – белое, желтое, рыжее. Москва, город контрастов, что с нее возьмешь?