Подмосковская Венеция
Невероятно, но фактический факт: в подземной части Москвы на разной глубине скрыты в трубах и коллекторах… 240 рек, речушек и ручьев.
Горячка, Рыбинка, Котляковка, Растань, Черепишка, Чура, Бубна, Золотой рожок, Капля, Синичка, Подон, Рачка, Сивка, Сорочка, Чечера, Копытовка, Норишка, Кипятка, Кровянка, Кабанка (или Кабаниха), Чара, Чечора, Ольхова, Филька, Копытовка, Хапиловка, Самотыга, Язвенка, Жабенка, Чернушка, Гнилушка … Кто теперь помнит эти реки?
Прудов и озер в старину в Москве тоже было много. В XVIII веке насчитывали около 850 прудов и 300 озер, в основном, в поймах рек Москвы и Яузы. Пруды создавались для осушения болот, украшения усадеб, в них разводили рыбу.
Впрочем, и в московских реках рыбы водилось видимо-невидимо. «Наиболее массовые виды рыб в Москве-реке – подуст, язь и елец. Язей в пределах столицы вылавливают около 5–6 тонн. Основные места его лова – Каменный мост возле Кремля и в районе Храма Христа Спасителя. Численность ельца столь велика, что он добывается в промысловых количествах и идет на продажу под названием «московская ряпушка». И еще: «Особенно много налима водится на входе реки в столицу. По древнему названию налима (рыба-мни) даже назван один из районов города – Мневники. Там в XVII веке жили мневники – ловцы налима. Они поставляли рыбу на государев двор».
Ничего не придумано. Это точные цитаты из книги «Рыбы России». Правда, вышла она в 1911 году.
Под Кузнецким мостом
До XV века Москва пребывала в полной власти речной стихии. Тогда не строили постоянных мостов: городу угрожало нападение с юга, а река была естественной оборонительной преградой. Для организации переправ через Москву-реку и ее притоки устраивались «живые» мосты из плотов или бревен, связанных между собой, которые разбирали в случае угрозы нападения.
Самый первый постоянный мост – Троицкий – был сооружен через реку Неглинка от Троицких ворот Кремля. В числе первых каменных мостов – Кузнецкий, опять же через Неглинку и Большой Каменный – через Москву-реку.
Неглинка –самая древняя и самая длинная из плененных под землей рек. Первые упоминания о Неглинной (Неглиме) относятся к периоду Ивана Калиты. Тогда река была полноводной, чистой и судоходной. В ней ловили раков и белую рыбу.
В XVII веке правый берег был занят огородами, пустырями и представлял собой задворки домов по Петровке. Берега часто заливались дождевыми и талыми водами. Местность имела что ни на есть сельский вид до середины XVIII века. Река текла в естественных берегах, шумели над ней густые кроны, в траве извивались тропинки. Но дворянство, хлынувшее в Москву, скупало земли под свои дворы и застраивало берега реки в центре города. Уже в 1787 году речка Неглинная была настолько загрязнена стекавшими с улиц нечистотами, что вода ее считалась опасной для здоровья.
По плану Екатерины II в 1775 году должны были заключить реку Неглинную в открытый канал, по берегам устроить бульвары для гулянья, а по восточному берегу реки проложить из Мытищ до Кузнецкого моста водопровод с фонтанами. В 1791-1792 годах канал шириной в сажень (2,13м) действительно был проложен в 6 саженях (12,8 м) к востоку от русла реки, которое потом было засыпано землей. Берега канала обложили «диким» камнем и ниже Кузнецкого моста огородили красивой чугунной решеткой.
Под Трубной площадью река шла в подземном тоннеле, для чего в начале нынешнего Цветного бульвара был сделан водопад, а в конце Неглинной улицы (у Трубной площади) – подпорная стена с лестницами по обеим сторонам к каналу. Берега канала были подсыпаны и на них устроен Неглинный (Трубный) бульвар.
Историк Москвы Иван Снегирев в своих воспоминаниях так описывал Неглинную в 1806 году: «Обыкновенный мой путь лежал канавой (Неглинным каналом), обложенной диким камнем. Так как в дождливое время по обе стороны канавы были непроходимые грязи, то я пробирался по камням. Канава вела на каменный Кузнецкий мост, на который надобно было всходить на 15 ступеней под арками. На ступенчатой лестнице сиживали нищие и торговки с моченым горохом, разварными яблоками и сосульками из сахарного теста с медом, сбитнем и медовым квасом».
После пожара 1812 года комиссия для строения города Москвы постановила «открытый канал с бассейнами… по недостаточному в нем течению воды от накопившейся нечистоты, производящей неприятность в воздухе, перекрыв арками, засыпать».
Это было осуществлено в 1817-1819 годах. С тех пор Неглинная течет в подземной трубе, а засыпанная по аркам поверхность над нею и оба берега канала превратились в обычную улицу. Бульвар остался только между Рахмановским переулком и Трубной площадью. Так на карте города появилась одна из самых молодых улиц центра – Неглинная.
Долгое время в подземную трубу реки Неглинной сбрасывался не только поверхностный сток, но и нечистоты. Так продолжалось до ввода в действие городской канализации. Но и после этого вода в реке оставалась очень грязной. Не случайно в 1887 году газета «Московские ведомости» отмечала:
«Всем известно, что в Неглинке
Ни песочка нет, ни глинки, –
Только грязь, да нечистоты,
Да управские отчеты…»
Или вот читаем у Владимира Гиляровского: «С годами труба засорилась, ее никогда не чистили, и после каждого большого ливня вода заливала улицы, площади, нижние этажи домов по Неглинному проезду. Потом вода уходила, оставляя на улице зловонный ил и наполняя подвальные этажи нечистотами.
Так шли годы, пока не догадались выяснить причину. Оказалось, что повороты (а их было два: один – под углом Малого театра, а другой – на площади, под фонтаном с фигурами скульптора Витали) были забиты отбросами города.
Подземные болота, окружавшие площадь, как и в древние времена, тоже не имели выхода. Начали перестраивать Неглинку, открыли ее своды. Пришлось на площади забить несколько свай. Поставили три высоких столба, привезли тридцатипудовую чугунную бабу, спустили вниз на блоке – и запели. Народ валил толпами послушать.
Эй, дубинушка, ухнем,
эй, зеленая, подернем!..
Поднимается артелью рабочих чугунная бабища и бьет по свае.
Чем больше собирается народу, тем оживленнее рабочие: они, как и актеры, любят петь и играть при хорошем сборе.
Запевала оживляется – что видит, о том и поет. Вот он усмотрел толстую барыню-щеголиху и высоким фальцетом, отчеканивая слова, выводит:
У барыни платье длинно,
Из-под платья…
А уж дальше такое хватит, что барыня под улюлюканье и гоготанье рада сквозь землю провалиться. А запевала уже увидал франта в цилиндре:
Франт, рубаха – белый цвет,
А порткам, знать, смены нет.
И ржет публика, и все прибывает толпа».
Эх, Неглинка. Все об этой реке знают, но никто (кроме диггеров) ее не видел. Впрочем, самые любознательные все-таки могут увидеть кусочек Неглинки: ее устье находится рядом с Большим Каменным мостом. Но, спрятанная от глаз людских, сколько следов в московских названиях она оставила. Это и Неглинная улица, полностью повторяющая русло реки, и 1–3-й Неглинные переулки, и Кузнецкий мост, разобранный в уже упоминавшемся 1819 году. Кстати, улица точь-в-точь на том самом месте, где этот мост находился.