… и чай от миссис Хадсон
Хотя представление о средневековье как об эпохе сплошного мракобесия во многом преувеличено, следует признать, что гуманизм отнюдь не являлся идеалом этого периода. Верно и то, что в жилищном вопросе «темные века» продолжались и в новое, и даже в новейшее время.
Вповалку с прислугой
Города средневековой Европы были столь тесны, что даже на главных улицах две телеги могли разъехаться с большим трудом. Ширина же всех прочих не превышала и длины копья. Стиснутые с трех сторон дома тянулись ввысь на 3-4 этажа, причем верхние этажи выступали над нижними, так что крыши почти соприкасались.
«Семья», включавшая в себя слуг, служанок, оруженосцев, учеников и подмастерьев – все умещались в одной горнице. И спали тут же – вповалку, что позволяло сэкономить на недешевом отоплении. Всем вместе и защищаться было легче – в том случае, если нагрянут непрошенные гости.
А разгораживать помещения стали чуть позже – и то только в домах, что побогаче. Не на комнаты, а на выгородки. Нужно было пройти векам, прежде чем человек ощутил потребность в отдельной комнате.
Опять же, по-семейному
Аренда небольшого дома во времена Микеланджело (XV-XVI вв.) обходилась в 15 флоринов в год. Для сравнения: «продуктовая корзина» для семьи из четырех человек тогда «стоила» 30 флоринов в год, верхняя одежда – 4-7 флоринов. Сам великий скульптор за статую средних размеров мог заработать флоринов 120 и вел довольно скромный образ жизни, постоянно находясь под гнетом долговых обязательств.
Уже на закате средневековья характерную картину поэтажной сдачи своего особняка графом Арганьи нарисовал драматург Карло Гольдони. Предоставляя жилое помещение во временное пользование купеческим семьям, граф не требует предоплаты, лишь на третий месяц начинаются визиты его представителя – чтобы взыскать долг. Все это время нанимателю разрешается «переустраивать» помещение под влиянием советов друзей и знакомых.
И в Англии отношения съемщиков и домовладельцев еще долго оставались почти семейными. Таковы литературные образы квартирных хозяек, миссис Хадсон и др. Хозяйка знаменитой квартиры на Бейкер-стрит готова ползать по полу под пулями полковника Морана, что, по-видимому, никак не отражается на квартирной плате.
Существовали и оптовые арендаторы, снимавшие дом для организации в нем пансиона. Диккенс описывает добродушную миссис Лиллирипер, избравшую именно такой вид скромного заработка. Ее жалобы на домовладельца, который «и полуфунта краски не выдаст, даже ради спасения своей жизни; одной-единственной черепицы для починки крыши и то у него не выпросишь, душенька, хоть стой перед ним на коленях», звучат необыкновенно актуально и в наши дни.
Заработай на бедняке
С бедняками домовладельцы, по-видимому, церемонились гораздо меньше, как свидетельствует стихотворение ирландского поэта Уильяма Оллингема, в котором судебные приставы именуются «маленькой армией». Но и тем, кого еще не выселили, позавидовать трудно. Типичный двор, населенный лондонской беднотой, напоминал узкий коридор меж высокими деревянными домами, ширина которого не более трех метров, а длина – метров пятьдесят. Верхние этажи часто подпирались контрфорсами, которые выдавались вперед настолько, что в нижние этажи свет не проникал. В таком дворе было 2-3 десятка домов, по восемь комнат в каждом. В комнате обычно жили 10 человек. Рабочий зарабатывал около 30 шиллингов в неделю и четыре из них отдавал за «квартиру». На рубеже XX в. жилищный вопрос в Англии, по-видимому, еще больше обострился – в Лондоне более 88% жителей платили за квартиру свыше 1/5 заработка.
Бизнес скупки трущобных построек и организации в них доходных домов для бедных описан Бернардом Шоу, по подсчетам которого «с кубического фута такие дома дают больше дохода, чем самый шикарный особняк на Парк-лейн». Слова писателя подтверждаются данными статистики того времени, согласно которым кубический фут воздуха в дорогих квартирах в центре Вены приносит хозяину 2,85 кр., а в маленьких – 3,24. В то же время горькой правдой звучат слова одного из героев пьесы:
«Мой друг, бедняки не умеют жить в приличных домах; они их через неделю обратят в развалины. Поставьте за свой счет все недостающие перила и решетки, приделайте крышки к бакам для воды, и через три дня ни одной не окажется на месте. Нет, джентльмены, есть такая степень бедности, когда людям нельзя помочь, как бы вы им ни сочувствовали. Я предпочитаю сберечь деньги и построить лишний дом для тех, кто совсем не имеет крова».
Однако и это еще не самый низ социальной лестницы. У Диккенса есть описание лондонских ночлежек:
«Когда леди и джентльмены, которые содержат этот отель, только начинали дело, они делали постели на полу, но это, знаете ли, невыгодно, потому что ночлежники валялись полдня, вместо того чтобы скромно выспаться на два пенса. Ну а теперь хозяева протягивают во всю длину комнаты две веревки, футов шесть одна от другой и фута три от пола, а постели делаются из полотнищ грубой материи, натянутых на веревки… Утром в шесть часов веревки с одного конца отвязывают, и ночлежники валятся все на пол. Ну, значит, сразу просыпаются, очень спокойно встают и убираются».