Кремник на крови
Как древний Рим и второй Рим – Константинополь – возникли на крови, так и Москва как третий Рим создавалась «по кровопролитию же и по закланию кровей многих», пишется в древней повести «О зачале царствующаго великого града Москвы, како исперва зачатся».
Древняя повесть донесла до наших времен прямо-таки шекспировскую трагедию, предшествовавшую основанию московского Кремля. (Кстати, прежде он звался кремник – до 1367 года, пока князь Дмитрий Донской не построил на его месте «город каменный». Никто не знает, откуда взялось это слово. По версии филолога Кубарева, «кремль» происходит от греческого «кремн» – крутая гора над оврагом. Есть и другие версии, о которых ученые спорят до сих пор.)
Еще во второй половине XII века Москва носила название «Москва рекше Кучково». До Юрия Долгорукова на берегах реки Москвы стояли «…села красны хороши» боярина Кучки, «и не было столь хороших во всей русской земле». Повесть рассказывает о том, как князь великий Юрий Владимирович, решив построить на землях, принадлежавших Кучке, укрепленный град, повелел боярина схватить и смерти предать. Сыновей же его Петра и Акима и единственную дочь-красавицу именем Улита отослал во Владимир к сыну своему, князю Андрею Юрьевичу (Боголюбскому). Боголюбский взял Улиту в жены. Она же и ее братья Кучковичи устроили заговор и убили Андрея Боголюбского. За смерть князя отомстил его брат Михалко Юрьевич, поймал их «и в коробы саждая в озере истопил», а Улиту велел «повесити на вратах и растреляти из многих луков».
Иван-строитель
Самую грандиозную стройку в Кремле учинил Иван III. Очистил от деревянных, нагроможденных без всякого порядка жилищ и кладбище вывел. Из речки Неглинной образовали пруд и поставили мельницы. Сами стены построили в три яруса, с множеством башен круглых и четырехугольных с ходами внутри, балконами и тюрьмами в толщине каменных стен. Были построены водные пути чрез весь Кремль-град, осадного ради сиденья. В стенах Кремля помимо оружейных арсеналов помещались и избы служилых стрельцов, пушкарей.
В XVII веке в Константиновской башне разместился Разбойный (пытошный) приказ, откуда тела тюремных сидельцев вывозились на улицу, клались на землю, а народ кидал милостыню на их погребение. Местом казни было полое место в Кремле, а уж потом перед Лобным местом. Все пространство от Никольских до Спасских ворот в прежнее время служило ареной для казней. Здесь стояло около пятнадцати церквей, выстроенных родственниками казненных на тех местах, где прежде торчали на кольях головы, валялись обезглавленные тела, висели повешенные. Церкви эти назывались «на крови у голов, что на рву».
Врешь, не взорвешь!
Во время пребывания французов в Москве все церкви были ограблены; в Успенском соборе вместо паникадила висели большие весы, на которых французы взвешивали выплавленное золото. Тут же стояли плавильные горны.
После ухода Наполеона из Москвы маршал Мортье, оставшийся с небольшим отрядом в Кремле, сделал там приготовления для его взрыва, после чего, отойдя на незначительное расстояние, пушечным выстрелом подал сигнал к взрыву Кремля. Земля заколебалась, дрогнули все здания, даже на большом расстоянии от Кремля полопались стекла в окнах, во многих домах города обрушились потолки и стены.
Последствия взрывов были, однако, для Кремля не так опустошительны, как можно было ожидать. Взорванной оказалась часть южной стены Кремля с тремя башнями. Колокольня Ивана Великого треснула сверху донизу и заколебалась в основании, но устояла. К общему удивлению, в Кремле практически уцелели все дворцы, соборы, церкви и монастыри. Хлынувший во время взрывов дождь залил несколько мин и подкопов в Кремле, другие же подкопы были засыпаны камнями и землей от первого взрыва, почему и остались безвредными.
Московское время
Известно, что первые часы в Москве были установлены в 1404 году на великокняжеском дворе в Кремле, на Соборной площади, недалеко от Благовещенского собора. Летописи рассказывают, что установил их монах – серб по имени Лазарь. Эти часы были в числе первых в Европе и считались чудом своего времени.
Другим чудом архитектуры называли Спасскую башню. В начале девятнадцатого столетия лицо, дерзнувшее проезжать или пройти с покрытой головою в Спасские ворота, останавливал часовой-солдат и, невзирая на чин и звание, заставлял положить перед воротами до пятидесяти земных поклонов.
О появлении первых башенных часов на Спасских воротах в Кремле не сохранилось сведений, известно лишь, что они быстро сломались и были проданы на вес ярославскому Спасскому монастырю, а вместо них в 1621 году заказали новые англичанину Христофору Галовею, приехавшему в Москву на царскую службу. Под руководством Галовея часы изготовили русский кузнец Ждан с сыном и внуком и литейщик Кирилл Самойлов. В 1625 году зодчий Бажен Огурцов надстроил для них верх Спасской башни.
Их циферблат был разделен не на 12, как сейчас, а на 17 частей и вращался. А неподвижный «луч солнца», укрепленный сверху, служил указательной стрелкой. Часы Галовея тоже довольно быстро пришли в негодность.
При Петре Великом, в 1705 году, старинное русское исчисление часов было заменено по указу царя на двенадцатичасовое. Спасские часы были переделаны на 12 часов, для чего государь выписал из Голландии «боевые» часы с курантами за 42 474 рубля. Часы эти были «с танцами против манира, каковы в Амстердаме». При тех же башенных часах находились особые колокола-набаты, выбивавшие тревожные повестки на случай пожара.
Кузнец Никифор Яковлев с помощниками установил эти огромные часы, привезенные на 30 подводах. Но вскоре и эти часы остановились. Действующие ныне часы установлены на Спасской башне в 1851–1852 годах. Использовав старые детали, мастера братья Бутеноп создали новые часы. На игральный вал часов была набрана музыка «Коль славен» и «Преображенский марш».
В 1917 году, в дни октябрьских боев, часы были повреждены артиллерийским снарядом. В октябре 1919 года москвичи услышали первый удар часового колокола, куранты исполнили «Интернационал».