Две пишем, одна – в уме
В условиях острого квартирного дефицита устоять перед соблазнами и не ввязаться в дрязги из-за квадратных метров помогает «ячейка общества» – семья. Но если уж начался скандал в благородном семействе, ничего хорошего ждать не приходится…
Психушка – не игрушка!
Почему дочь Лидии Сергеевны выросла взбалмошной, безжалостной и самовлюбленной, сказать трудно. Хотя кто-то, наверное, возьмется доказывать, что дети таковы, какими мы их воспитываем…
Семья – три женщины трех поколений – получила большую четырехкомнатную квартиру на Новослободской улице. Бабушка Лида, ее дочь Анна и внучка Александра, любимая и драгоценная.
Махнув рукой на непутевую дочку, бабушка все силы стала вкладывать во внучку. Та получила два высших образования и выучила три иностранных языка. Дочь тоже имела за плечами институт, но это ей впрок не пошло. И то ли она захотела стать полноправной хозяйкой квартиры, то ли еще что, а только однажды в дверь настойчиво позвонили.
– Меня соседка спасла, – вздрагивая от давнишнего пережитого ужаса, рассказывает Лидия Сергеевна.
От чего спасла? Вот пачка документов.
Заявление Анны: «Прошу помочь задержать и отправить в больницу Л. С. Владимирову, так как она является социально опасной для окружающих». Письмо Комитета здравоохранения г. Москвы, где сообщается, что психоневрологический диспансер № 14 Центрального округа «направил отношение в отделение милиции с целью содействия в недобровольной госпитализации Л. С. Владимировой». Еще одно письмо ПНД № 14: «задержать в связи с острым психозом» и отправить в психиатрическую больницу № 4. Путевка в больницу. А вот заявление участкового психиатра Л. Курнашовой о том, что психиатрическое освидетельствование на дому не удалось, поскольку пациентка сразу начала проявлять «агрессивные тенденции».
Мы, понятное дело, не психиатры. И в беседе с обратившейся в редакцию женщиной не можем определить, был у нее шесть лет назад острый психоз или нет. И тем не менее.
Прокурор Тверской межрайонной прокуратуры Москвы А. Ефремов совершенно определенно заявил: никаких предписаний ПНД № 14 освидетельствовать Лидию Сергеевну он не давал. А ведь именно на это предписание ссылается Комитет здравоохранения. Идем дальше. Чтобы провести подобное освидетельствование, требуется ни много ни мало решение суда. А никакого суда не было. Прибавим к этому «мелочи» вроде отсутствия оригинала путевки (была предъявлена копия), отсутствия необходимых подписей, печатей, а также записей в регистрационной книге ПНД № 14.
Кошмар продолжался два года. Анна писала десятки писем во все инстанции. Лидии Сергеевне, чтобы доказать свою вменяемость, пришлось пройти психиатрическое освидетельствование и двенадцать (!) судов.
Про рай и кикимору
На одном из процессов она добилась разделения счетов. Ей достались две маленькие комнаты, дочери – большая, внучке – средняя. И начались бесконечные попытки разменять квартиру.
Кто попадал в такие истории (жизнь под одной крышей с ненавистной родней), тот может предсказать дальнейший сюжет. Находится подходящий вариант обмена, дело идет к договору – и тут «кровинка», до этого выражавшая самое искреннее желание «разбежаться», неожиданно упирается. Даже если ей предлагают условия несравненно лучшие, чем были. Даже если родственники согласны удовлетвориться чуланом, а ей отдать хоромы – лишь бы согласилась на размен!
В одной пьесе-сказке жила-была кикимора, чья работа заключалась в том, чтобы вредить людям. Вот идет она и жалуется подруге: не справлюсь с заданием – меня накажут, выселят из квартиры в отдельный коттедж. Без соседей… А до этого, говорит кикимора, я вообще в коммуналке жила – вот там был рай! Одному насолишь, другому. Красота!
Кажется ведь вполне естественным желание людей, не выносящих друг друга, – разъехаться по отдельным квартирам. Чтобы у каждого был свой дом – своя крепость. Ан нет! Анна предпочитает жить в условиях войны – войны и с родной матерью, и с родной дочерью.
Квадратные метры беды
А тем временем история с квартирой продолжала раскручиваться. И в ее драматическом продолжении, увы, виновата уже сама бабушка – нельзя быть такой доверчивой и невнимательной…
Отчаявшись уговорить Анну на обмен, Лидия Сергеевна решила продать одну комнату. Возможно, рассчитывала купить другую, пусть и в коммунальной квартире, но хотя бы с другими соседями. Дала объявление. А в объявлении – внимание! – указала, что продает две комнаты. Объясняет это по-детски наивно:
– Решила, что на объявление с одной комнатой никто не позарится…
По объявлению пришла дама, жительница Тулы. Договорились с ней о продаже одной комнаты за 20 тысяч долларов. Лидия Сергеевна пригласила покупательницу к знакомому нотариусу, у которого уже лежали все документы.
– Прихожу, – рассказывает Л. С. Владимирова, – а она уже там сидит. И нотариус договоры нам дает на подпись.
– А что же вы договор-то не прочитали?
– Да так уж вышло, – разводит руками пожилая женщина.
Догадываетесь, что произошло?
В договоре речь шла о продаже… двух комнат!
Впрочем, узнала об этом Лидия Сергеевна не сразу. Месяца через три после продажи ее начали мучить сомнения. И она позвонила адвокату Александру Молохову с таким вопросом:
– Какие документы мне положены? Дело в том, что покупательница все бумаги забрала… И оба экземпляра договора, и даже свидетельства о праве собственности.
Адвокат перечислил ей все бумаги, которые должны быть у нее на руках.
Лидия Сергеевна с трудом дождалась прихода покупательницы и спросила:
– А почему вы мне документы не отдали?
Покупательница аж затряслась. Сказала, что увезла их к себе в Тулу, чтобы целее были, но, в конце концов, обещала привезти. А когда привезла, то Лидия Сергеевна узнала, что продала, оказывается, две комнаты, а не одну… Стала донимать вопросами покупательницу, а та только усмехнулась в ответ:
– Вы же объявление давали на две комнаты!
Вместо послесловия
Кое-что все-таки удалось сделать. Адвокат А. Молохов согласился представлять ее в суде, и Лидия Сергеевна попробовала оспорить сделку. Основания?
– Оспариваемая сделка совершена под влиянием стечения тяжелых обстоятельств, – говорил на суде представитель истца. – Она совершена на крайне невыгодных для истца условиях.
Что же это за тяжелые обстоятельства? А разве истории с ПНД № 14 недостаточно? В квартире сложились «длительная психотравмирующая ситуация, конфликтный характер отношений» – утверждается в иске. И, разумеется, все это повлияло на здоровье Лидии Сергеевны – как физическое, так и психологическое.
Мало того. В августе 2001 года Анна «баловалась» с газовым баллончиком. В результате у ее матери – химический ожог глаз, у дочери – ожог верхних дыхательных путей. Против Анны даже было возбуждено уголовное дело, но она попала под амнистию.
– Владимирова, доведенная до отчаяния, готова была продать квартиру человеку, который бы жил вместе с ней и защищал ее от дочери, – поясняет А. Молохов. – Покупательница обещала ей это, воспользовавшись угнетенным состоянием Лидии Сергеевны.
Да и условия сделки невыгодны. Готовясь к продаже комнат, Лидия Сергеевна оценила их в ООО «Светлый град». Две комнаты были оценены в 65 тысяч долларов. То есть на 45 тысяч дороже, чем были проданы. Кстати, покупательница подписала бумагу, в которой признает кабальность сделки.
Однако Тверской районный суд пришел к выводу, что сделка кабальной не являлась. Дело передано в Мосгорсуд.
Противная сторона тоже не сдается. Покупательница разделила свою долю на две части и половину отказала по договору дарения сыну. Заметим, что до этого она написала бумагу о том, что купила комнаты по небольшой цене, и поэтому Лидия Сергеевна имеет право пожизненно жить на этой площади. А в договоре дарения об этом обременении – ни слова!
На решение Тверского районного суда была подана кассационная жалоба. И – проиграна.
– Сейчас мы будем заходить с другой стороны, – говорит Александр Молохов. – Подадим иск о расторжении договора на основании того, что покупательница его нарушает, – ведь старушку сейчас буквально выживают из квартиры.
Лидия Сергеевна жалуется, что когда ночью ей стало плохо с сердцем, покупательница отказывалась пропустить в квартиру бригаду «скорой помощи». Кроме того, она не позволяет пожилой женщине принимать гостей, и даже подняла на нее руку (зафиксированы синяки и следы побоев).
Сейчас в четырех комнатах живут: сама Лидия Сергеевна, ее дочь Анна, внучка Александра с мужем и маленьким ребенком, покупательница с сыном… А еще здесь живет вражда: бабушка и внучка настроены против дочки, бабушка – категорически против внучкиного мужа… И все они – против покупательницы и ее сына. Не квартира, а сплошная линия фронта.
– История с Лидией Сергеевной напомнила мне слова Марка Твена, – грустно улыбается А. Молохов. – Всегда поступайте правильно. Это порадует немногих и удивит остальных.
P. S. Имена героев этой, далеко не оконченной, истории изменены.