Днем и ночью непрестанно
Старая Москва как-то обходилась без полиции многие века, уповая лишь на сторожей. На ночь главные улицы на въезде в Москву запирались рогатками. Так повелось еще со времен батюшки царя Иоанна III. При рогатках стояли сторожа и, коль возникало подозрение на какую-либо опасность, били в трещотки – этакая сигнализация. Впрочем, сторожа оглашали спящий город треском и на всякий случай, а то еще впотьмах какой разбойник на них наткнется.
По всем прочим улицам были установлены решетки, делившие город на части – районы по-нынешнему. В каждой части были свои «решеточные», то есть начальники над сторожами. Сторожей же набирали из самих жителей, заставляя отбывать общественную повинность охранной службы. А высшим начальством над всей охраной были местные бояре. Из наказа того времени мы узнаем правила: «Боярин с подьячими и с решеточными приказчиками должны ездить по городу непрестанно день и ночь, а сторожа, расставленные в определенных местах, должны день и ночь непрестанно ходить каждый по своей улице и по своему переулку, подчиняясь непосредственно особым десятским, выбранным из среды их, и решеточным приказчикам». Сторожа должны были смотреть, чтобы «бою, грабежу, корчмы и табаку, и никакого воровства и разврата не было, и чтобы воры нигде не зажгли, не подложили бы огню, не накинули ни со двора, ни с улицы».
Ох, рано поет охрана
Караул в Кремле – особая песня. Ворота Кремля запирались на ночь и отпирались после заутрени. При царе Михаиле Федоровиче ночной караул сопровождала перекличка стражей. Начиналась она от часового у Успенского собора. Громко, нараспев он возглашал: «Пресвятая Богородица, спаси нас!». За ним второй: «Святые московские чудотворцы, молите Бога о нас!». Потом третий: «Святой Николай Чудотворец, моли Бога о нас!». Четвертый: «Вси святые, молите Бога о нас!». Пятый: «Славен город Москва». Шестой: «Славен город Киев». Седьмой: «Славен город Суздаль»… И так поименуют Ростов, Ярославль, Смоленск и проч., пока первый снова не запевал: «Пресвятая Богородица, спаси нас!». После чего охрана, «чтобы не спать и не дремать», до самой заутрени пела вполголоса молитвы.
Ярыжка и ярыги
Как пишет историк Карамзин, московская полиция зарождалась в начале XVI века. Первым полицейским чином, о котором мы находим летописное упоминание, был «земский ярыжка». А чтобы всем сразу было понятно, с кем имеют дело, на груди его красно-зеленого кафтана нашивались буквы – З и Я. Ярыжки были удостоены особой чести: когда государь выезжал из города или шествовал в крестном ходе, они с метлами и лопатами шли впереди, очищая дорогу. А в остальное время ходили по Москве, следя за порядком, и «всякого могли брать и отводить к суду беспрекословно».
В XVII и в начале XVIII века в Москве усилились разбои. В московские разбойники шли беглые холопы, обнищавшие крестьяне и бездомные горожане. Случалось, что в шайки вступали и представители других сословий, даже потомки некогда славных родов. Так известен был разбойник и смертный убийца князь Иван Лихутьев.
Криминальный элемент пополнялся также за счет так называемых «кабацких ярыг» – из пропившихся дворянских и боярских отпрысков. Они толпились у кабаков, просили милостыню, а при удобном случае грабили и убивали беззащитных.
В 1729 году в Москве был учрежден полицейский драгунский эскадрон. Город тогда делился на двенадцать участков, центральными пунктами которых являлись съезжие дворы. На каждый участок приходилось два офицера, два урядника, шесть солдат и один барабанщик. Причем рогаточные караулы из жителей оставались по-прежнему.
Расцвет московской полиции приходится на правление императора Павла. Начальником московской полиции тогда был некто Архаров, под командой которого уже был полк, насчитывавший восемь батальонов. До сих пор слово «архаровец» осталось в нашем обиходе.