Марат Ка: «В моих проектах нет розеток и выключателей»
Он не называет себя творческим человеком, но создает совершенно уникальные интерьеры. Умело сочетает, казалось бы, несовместимые вещи. Не придерживается моды – предугадывает ее. Он настоящий мастер своего дела, убежденный, что главное в его профессии – это наблюдательность. Он – это непревзойденный декоратор Марат Ка.
«Поверхностный» человек
– Вы профессиональный архитектор. Но архитектурой в России не занимаетесь. Почему?
– Архитектура – сложная наука, требующая профессиональной подготовки. Причем не только архитектора, но и заказчика. В России работа архитектора немножко напоминает партизанскую войну… И к тому же я принадлежу к иной архитектурной школе, обучен совсем другому. Не могу, например, чертить в сантиметрах, черчу в дюймах. Не могу это делать в нелицензионных программах, потому что программа должна полностью раскрываться. Я занимаюсь куда более интересной вещью, чем архитектура. И я счастлив…
– Вас еще называют специалистом по поверхностям. А с какими поверхностями работаете?
– С последним слоем. С тем, что видят наши глаза.
– Почему занялись именно этим?
– Современной архитектуры не существует. Она ушла, умерла…
– А что же тогда есть?
– Инженерия с отделочными материалами. Архитектура уже сказала все, что могла. Поэтому я выбрал ту часть, что называется «отделочные материалы».
– Наверное, есть любимые материалы, цвета…
– Нет. Как и у любого музыканта, у ремесленника не может быть любимых мелодий. Скрипач не может сказать, что ему нравится Шопен или Чайковский. Нужно просто играть… Плохо или хорошо.
Как у них и как у нас
– Знаю, что вы весьма востребованы на Западе. Не думали остаться там?
– Жил в Америке, но вернулся. Жена отказалась там жить, и мы уехали. Случилась странная миграция. Уже во взрослом возрасте приехал в Россию.
– И где комфортнее живется и работается?
– Хорошо там, где я есть. Это серьезно, это моя позиция, мое отношение к жизни.
– Есть какая-то специфика проектов для России и Запада?
– Наверное, есть. Домом обычно занимаются люди пяти профессий: архитектор, инженер, строитель, интерьер-дизайнер и декоратор. В России многие до сих пор путают эти понятия. А для меня существует четкое разграничение. Архитектор – это тот, кто придумывает. Инженер занимается начинкой проекта. Интерьер-дизайнер тратит деньги, то есть покупает кресла, стулья, столы, картинки – все то, что наполнит интерьер. Декоратор из всего этого создает индивидуальный интерьер. Это разные специальности.
В поисках жанра
– Давно ли открыли в себе стремление к красоте?
– Не стремлюсь к красоте, просто делаю то, что хотят люди…
– Но вам же это нравится…
– Мне нравится все, чем бы ни занимался. Даже если буду мести улицы, буду делать это точно так же хорошо и аккуратно.
– Значит ли это, что любите себя в профессии?
– Я себя вообще не люблю. Просто очень большая моральная ответственность перед заказчиками. Любая вещь достойна того, чтобы быть сделанной хорошо. А вопрос «красиво – некрасиво» – очень субъективен.
– А в чем, собственно, красота?
– В идеально сделанных вещах. Например, в деревянных часах. В старой машине, в механизме. В изяществе инженерии, совмещенной с эмоциональностью использования. А сколько золота при этом пошло – не важно. Может быть красивым крошечное здание в 20 кв. м, которым удобно пользоваться, идеально вписанное в ландшафт.
– Что для вас творчество?
– Творчество – это то, чем занимаются балалаечники. Я не занимаюсь творчеством, я работаю. И для меня это тяжелая работа.
– Как приходят идеи?
– Не знаю. Люди, которые бывают в мастерской, смотрят на люстры и не понимают – что это, откуда… Недавно позвонил один очень хороший архитектор и спросил, где я купил эти фонари. Его клиентка хотела такие. Оказывается, никто не догадался, что это простой уличный фонарь… Очень мы невнимательны, живем, не поднимая глаз на небо, не смотрим под ноги.
– То есть, другими словами, чтобы делать уникальные вещи, достаточно быть наблюдательным?
– Конечно. Я ремесленник, а не художник. Маляр.
– В таком случае, очень профессиональный… А за модными тенденциями в интерьер-дизайне следите?
– Нет. Я их создаю. Некоторые вещи, которые придумал два-три года назад, вдруг неожиданно возникают как мода. Например, меня называют родоначальником модного сегодня увлечения орнаментами. Это неверно. Я не родоначальник, я просто предугадал заранее. Это направление активно развивается не только в России, но и во всем мире.
О корове, сгущенке и других отвлеченных вещах
– Что, на ваш взгляд, нужно для комфорта?
– Книги, мастерская, тишина… Банальные вещи.
– И что окружает – неважно?
– Нет. Корове, чтобы давать молоко, совсем необязательно есть сгущенку… (Улыбается.)
– Но что-то уникальное в вашем доме все-таки есть?
– Да, мои коллекции. Очень большая – восточной живописи. В основном грузинской, армянской, много старых миниатюр. Современную живопись не люблю. Еще собираю вручную сделанные книги – так называемые песенники. Есть солидная коллекция старых инструментов и старых рам. Это в России. А в Америке у меня известная коллекция чайников и старых игрушек.
– Где все это храните?
– Не храню, я этим пользуюсь.
Секреты идеального комфорта
– Согласитесь ли с мнением, что молодое искусство – для молодых?
– Нет, не соглашусь. Оно может быть только одно, как рыба, – свежее или несвежее. Из всех искусств единственное совершенное – это музыка, она прекрасна. Что касается живописи – она достаточно субъективна. Подвержена PR, рекламе.
Архитектура же может быть подвергнута более серьезному анализу. Скажем, Москва – прекрасный город… Хотя многие считают его ужасным с точки зрения архитектуры. А мне нравится… Да, это такой большой несуразный ужастик, но он – живой, чудесный. А вот Питер абсолютно не воспринимаю. Наверное, в нем есть своя прелесть, но для меня это искусственный город.
– В чем задача декоратора?
– Все мы не можем жить по законам природы – живем вопреки ей. Отличаемся от других созданий тем, что физически не приспособлены к жизни, поэтому стараемся создать для себя идеальный комфорт. И моя задача – сделать его для других идеальным.
– А разве он бывает таким?
– Идеальный – это когда спокойно, как в отношениях. Ничто и никто не раздражает. Так же и в интерьере.
– В своих проектах вы стараетесь спрятать чудеса техники, у вас не увидишь телевизора…
– А еще не увидите розеток, выключателей и так далее…
– Они что, не эстетичны?
– Дело не в этом. Новые вещи быстро стареют. Потом старение замедляется. Как написал гениальный Цхартишвили (Борис Акунин. – Ред.): «Человек начинает свой путь к смерти, как только он родился». Он начинает стареть. Техника – самая знаменитая в прогрессе вещь. И, как правило, сразу устаревает, как только появляется на прилавках. А тем более, когда попадает к нам домой. Компьютерщики говорят: устаревает морально, а я бы добавил: и эстетически тоже, даже в хай-тековском интерьере. Но мы же не можем отказаться от ее использования или внести в дом, к примеру, старый телевизор… Хотя не представляете, насколько хорошо он будет смотреться даже в самом современном интерьере! Правда, показывать будет плохо… Поэтому предпочитаю прятать вещи, которые легко сможете поменять на более совершенные, и это никак не отразится на интерьере. Вы же его создаете не на день и даже не на год…
– Наверное, есть секреты в создании интерьера?
– Маленькую комнату нельзя сделать большой, а низкий потолок – высоким. Это бессмысленно. Но маленькую комнату можно сделать уютной, а низкий потолок – незаметным…
– И какими средствами можно этого добиться?
– Потолок должен отвечать полу. То есть если у вас темный пол, то и потолок должен быть темным. Если совсем низкий, он должен быть орнаментальным. И дело не в том, что я люблю орнамент. Для меня в интерьере важна причинно-следственная связь, все должно быть логично.
Не из тех я мальчиков, что…
– Расскажите о работе на телевидении. Чем вызван такой интерес?
– Возможностью делать то, что не делаю в обычной жизни…
– Еще одна возможность реализовать себя?
– Да я уже давно себя реализовал! Мне скучно… Не из тех я мальчиков, которые пьют пиво, ходят на футбол, охотятся, рыбачат, просиживают над марками. Поэтому телевидение для меня – скорее хобби. Хотя к телевидению отношусь так же профессионально, как и к работе.