08:32:09
3 декабря 2024 г.

Евгений Герчаков: «Никто не видел меня в театре грустным»

Не запомнить актера Евгения Герчакова просто невозможно. Его театральные и киношные герои утонченно тонки и остроумны, у них всегда есть характер и обаяние, и даже если он играет мошенников и проходимцев, они всегда получаются обворожительно прелестными.Кинокарьеру актер начал нестандартно – с роли Барана в ставшем культовым музыкальном фильме «Мама» по сказке «Волк и семеро козлят», где роль Козы играла уже тогда знаменитая Людмила Гурченко. За последние несколько лет снялся в фильме «Ширли-мырли», в сериалах «Графиня де Монсоро», «Что сказал покойник», «Клубничка», где сыграл роль певицы. Сейчас Евгений Герчаков снимается у Алексея Германа в фильме «Трудно быть Богом». Он ведущий актер театра Луны. Спектакль «Таис Сияющая», где Евгений играет страстно влюбленного в Таис Аристотеля, выдержал уже более 200 постановок.
В квартире, созданной из двух рядом расположенных квартир – 3+1 – специально для Евгения Герчакова его знакомой – дизайнером Мариной, актер живет уже несколько лет. По мнению дизайнера, квартира – это та же сцена, где время от времени должны меняться декорации. Поэтому в разработке проекта не было использовано никаких стилизаций под Египет, Японию, как сейчас модно, – ничего этакого. Напротив, созданное жилище соответствует характеру хозяина.
В доме у Евгения большая роль отведена цвету, который играет значимую роль не только в изменении настроения человека, но и воздействует на психику, в то же время являясь отличным терапевтом. Недаром любимым местом пребывания Герчакова является большая комната, где сконцентрированы его любимые и наиболее благотворно на него влияющие цвета, один из которых – красный. Отсюда и его пристрастие к красному кожаному дивану – ведь это самый подходящий цвет для человека творческого и импульсивного. Второй же его любимый цвет, фиолетовый, подобранный специально для натуры мистической, артистической, преобладает в интерьере гостиной. Все тонкости игры полутонов учла дизайнер в оформлении этой комнаты.
– Евгений, буквально на днях посмотрела в вашем театре мюзикл «Губы», где вы замечательно поете. Я всегда считала, что вы комедийный актер, а вы, оказывается, еще и музыкально-драматический?
– Так оно и есть, ведь я окончил факультет актеров музыкального театра при «Гнесинке». Но после окончания меня позвал к себе великий артист Андрей Алексеевич Попов, возглавлявший в 70-е годы театр Советской Армии. Тогда в этом театре был свой большой оркестр, и шли замечательные музыкальные спектакли. Я с восторгом принял приглашение. К тому же, я хотел сделать что-то приятное и моему отцу-офицеру, от попыток которого заставить меня пойти по его стопам мне все-таки удалось отбиться, чем я его сильно огорчил, так что пришло время радовать хотя бы своей службой в таком достойном театре.
– И долго вы продержались в передовых рядах театра Советской Армии?
– Около десяти лет. Там же отслужил и армию в команде актеров-военнослужащих, созданной, видимо, еще перед войной для подготовки кадров. Со мной в этой команде служили (наши кровати стояли рядом) Михаил Швыдкой, Петр Штейн, Володя Тихонов, сын Вячеслава Тихонова. Так что команда была яркая, да и сама служба была интересной: играешь главные роли и здесь же проходишь строевую подготовку. Это фантастично! В этом театре мне довелось сыграть и несколько коронных ролей.
– Как в дальнейшем были востребованы ваши музыкальные способности?
– Я провел 12 очень ярких лет в театре «Эрмитаж». В 80-м году туда пришли эстрадники Карцев и Ильченко, музыкальная актриса Любовь Полищук, эксцентрик – ваш покорный слуга, там же была старая труппа Московского театра миниатюр, и режиссер Левитин на этой базе начал создавать что-то свое, среднее между драматическим и эстрадным театром. Именно на нашей сцене Левитин впервые в Союзе поставил Хармса, ярчайший спектакль «Школа клоунов», который больше 5 лет был самым модным в Москве, и попасть на него было не очень-то просто.
Ну как же, отлично помню! Замечательная клоунада. По тем-то временам – вообще супер!
– Но ведь вы, Евгений, покинули и этот театр, променяв его на театр Луны?
– Так получилось, что в одном из спектаклей меня увидел Сергей Проханов и позвал к себе. Как он сам рассказывает, он вначале не очень хотел меня брать, потому что кто-то распускал слухи, что человек с такими амбициями, как я, придя в его театр, начнет заниматься интригами и выживать его из театра. Но вот ничего, работаем.
– А вы действительно человек с большими амбициями?
– Действительно. Когда я создавал свой частный театр в 97-м году, я его назвал «очень скромно» – «Театр Евгения Герчакова». Собрал тогда неизвестных артистов и поставил музыкальный спектакль по рассказу еврейского писателя Менделя. Второго такого спектакля в Москве не было: очень красивая, колоритная музыка, мягкий, лирический юмор, много пения. Его-то и увидел Проханов, когда мы давали спектакль на сцене его театра. Это, по сути, был мой режиссерский дебют. Конечно, хотелось удержать этот спектакль, но отсутствие помещения и невозможность в те годы его получить, поставили меня перед дилеммой: либо быть только актером, либо все бросить и совмещать актерство с режиссурой, пробуя делать что-то свое. Но первое, как видите, победило.
– Евгений, вы, как человек наверняка влюбчивый, не можете спокойно скользить безучастным взглядом по лицам и фигурам красивых женщин. Скажите, а как вы с ними знакомитесь?
– Легко. Есть какой-то тип женщин, которым я нравлюсь, и какой-то тип, который нравится мне. Иногда это совпадает. Однако выбрать себе человека по душе артисту с такой бурной фантазией, как у меня, очень непросто. К тому же артисту сложнее, он нередко становится заложником своей популярности, узнаваемости. Многие жены актеров боятся, что он изменяет им с партнершами и поклонницами. Это, конечно, ерунда.!
– И тем не менее, не удержусь от следующего вопроса. У вас наверняка есть секрет общения с поклонницами. В чем он?
– Секрет в том, что я им никогда не отказываю в их просьбах. Да-да! Есть актеры, которые держат форс, не дают автографов и все такое прочее. Я никогда так не поступаю. Если у меня просят автограф, то я никогда практически не отказываю – такой уж у меня характер. Как-то в Сочи стою на пляже и вижу боковым зрением, что одна женщина готова ко мне подойти, но стесняется. Потом наконец решается, подбегает и говорит: «А можно с вами сфотографироваться?» На это я отвечаю ей тотчас родившейся репризой: «А на фига тогда я тут стою?»
– Кроме таланта актеру еще необходимо и хорошо выглядеть. Какие прилагаете к этому усилия?
– Регулярно хожу в стильный оздоровительный фитнес-центр. Там есть баня, сауна, бассейн. Но, чтобы по-настоящему хорошо выглядеть, как мне кажется, нужно быть влюбленным. И еще необходимо понимание, что ты кому-то нужен, кому-то нужна твоя любовь. Потому что все, что человек чувствует, все, что у него на душе, отражается в его глазах. А заниматься самосовершенствованием во имя самого себя – это глупо, нелепо, смешно. Я живу на созидание. Спектакль – это для меня не работа, это всегда праздник. Меня никто никогда не видел в театре грустным. Поэтому вокруг меня всегда обстановка легкая и непринужденная.
Такой же легкости и непринужденности воздействия на Евгения Аркадьевича, человека городского, а потому редко выезжающего за город, добивается дизайнер с помощью городских пейзажей, развешанных по стенам гостиной. Они успокаивают, настраивают на лирический лад. И даже стеклянные часы, не акцентирующие на себе внимания, висят не как напоминание о быстротекущем времени для вечно опаздывающего Герчакова, а как предмет искусства, на котором можно остановить взгляд, а можно и не заметить.
Зато не взглянуть на окно, выполненное с помощью гипсокартона в форме портала, невозможно, особенно в вечернее время, когда бордовые шторы занавешиваются и над ними включается специальная подсветка, создающая интимную и теплую обстановку в комнате.
– Евгений, у вас удивительный аквариум с золотыми рыбками. А еще какие-то увлечения и хобби есть?
– На какие-то хобби и увлечения действительно не хватает времени. А рыбки – они здорово успокаивают, на них можно смотреть долго и безотрывно, это некая релаксация. Два раза в день их кормить – это, пожалуй, моя единственная домашняя обязанность.
– Для вас важно, что вы едите, как это приготовлено?
– Я вовсе не гурман: поэтому все в моей жизни зависит от того, кто у меня жена и как она готовит. Смотрите сами. Моя первая жена, бывшая моя однокурсница Наташа, одаренная актриса, которая работает до сих пор в театре «Эрмитаж», обожала борщи. Кто-то ее когда-то научил, и она эти борщи готовила огромными кастрюлями и больше ничего. Я вообще перестал их есть. А однажды она решила накормить меня выменем. И я понял, что это конец.
– И у вас не осталось никаких приятных воспоминаний о вашем первом браке?
– Осталось. Это наша дочка Оля Герчакова, которая два года назад окончила Академию театрального искусства и сейчас делает первые робкие шаги в театре и кино.
– Ну это, по крайней мере, хоть нечто материальное. Скажите, а о второй супруге у вас тоже сугубо кулинарные воспоминания?
– Получается, что так. Второй женой была Маргарита, такая изысканная женщина, которая родилась в Калининграде, модном тогда прибалтийском городе. Там же, но уже многими годами позже, родился и наш сын Лев Евгеньевич Герчаков. И это тоже немаловажный факт. Так вот, Маргарита меня обкармливала сырниками.
– То есть без преувеличения можно сказать, что вы катались как сырник в масле?
– Совершенно верно. Мне это очень нравилось. И это на 100% лучше, чем борщ. Но теперь очень редко ем сырники.
– Чем же сейчас вас кормят?
– Заботой. Оксана оказалась очень заботливой подругой. Может быть, впервые такой человек рядом со мной. Хотя у меня до этого были и промежуточные моменты. Была еще Елена, которая меня вырвала из второй семьи, от сырников, очень своеобразная женщина. У нее было малое предприятие, которое выпускало булочки и слоеные пирожки. На эти булочки и слоеные пирожки я, по-видимому, и купился. Но потом, когда начал поправляться, понял, что вот их-то мне есть и нельзя.
– И вы решили, что самое время менять булочки и пирожки на что-то иное?
– Булочки я бы, возможно, еще потерпел. Но оказалось, что она терпеть не могла искусство. Сначала терпела, ведь познакомилась-то со мной в театре. Это, похоже, такая женская логика. Потом еще в придачу заявила, что ненавидит евреев. И хотя я не чистокровный еврей, во мне кровей много намешано: греческая, еврейская, грузинская и русская – с Еленой пришлось расстаться.
– Евгений, но ведь наверняка при таком смешении кровей вы человек горячий и влюбчивый. Это в жизни помогает, мешает?
– Мужчина я, конечно, влюбчивый. Ничего с этим не поделаешь. Но не бабник. К тому же я Лев по гороскопу и Бык по году. И кровь бурлит, и я, конечно, очень эмоционален. Казалось бы, рядом со мной должна быть тихая, спокойная женщина. Но нет, если ее ничто не взрывает — это тоже для меня не подходит. Наверное, нужно тонкое сочетание, и это – самое сложное.
– То есть рядом с вами должна быть женщина, которая бы тонко чувствовала ваше настроение и по возможности подыгрывала бы вам в тон этому настроению? Этакая «Вся жизнь – игра»?
– Возможно, вы и правы. Порой для актера эта грань между жизнью и театром размывается. У нас была гениальная сцена, когда мы расставались с моей первой женой. В тот день я играл в спектакле «Школа клоунов». Спектакль начинался с того, что я выходил перед публикой, занавес еще был закрыт, садился на красную пожарную бочку и смотрел в зал. Зал рассаживался, ко мне подходили, брали автографы. И вдруг появилась она, Наташа. Подошла к авансцене и, показав на меня, сказала: «Бросает семью». Пауза. Зрители начали хохотать. Зааплодировали. Зрители, зная, что в театре «Эрмитаж» так просто спектакли не начинаются, решили, что это начало спектакля. Она говорит: «Зря хлопаете, он бросает семью, ребенка, меня». Началась овация. Но Наталья-то была настроена на другое. Выждав, когда закончится, продолжила: «Что вы хлопаете, я вам сказала: он бросает семью!» Зал уже лежит. Прибежал режиссер Левитин, говорит: «Что вы делаете, Наташа!». Ее с трудом увели, а зрители так ничего и не поняли.
– Ну вот, даже из развода спектакль устроили!..
– Не только. Но и из нашей свадьбы с Маргаритой тоже получилась симпатичная сценка. Мы с ней расписались и сразу со свадьбы поехали в театр – шел спектакль «Соломенная шляпка», где играли Миронов и Стржельчик. А я играл отца с миртовым деревом. Смешная такая роль. У нас перед спектаклем Левитин любил запускать артистов перед публикой. Вы, наверное, помните, эту свадьбу, которая приехала из провинции. Все родственники, отец, то есть я, с огромным пыльным чемоданом, ходили среди публики, потом, когда публика уже рассаживалась, наш выход был уже через кресла, и я тащил за собой всю семью. И вот, мы вышли в фойе. По залу ходит в подвенечном платье исполнительница роли дочки. И тут появляется моя жена Маргарита тоже, естественно, в подвенечном платье. Никто ничего не может понять – две невесты в одном фойе. Это было очень смешно и трогательно.
– Скажите, женщины всегда ревнуют своих мужей и возлюбленных к сцене?
– Да, конечно. Как правило, безусловно, ревнуют. Никогда ни одна женщина не смирится с тем, что ты сцену любишь больше, чем ее. Вот такая это сложная, публичная, требующая колоссального внимания профессия – артист.

Иннокентий Гарин

Похожие записи
Квартирное облако
Аналитика Аренда Градплан Дачная жизнь Дети Домашняя экономика Доступное жильё Доходные дома Загородная недвижимость Зарубежная недвижимость Интервью Исторические заметки Конфликты Купля-продажа Махинации Метры в сети Мой двор Молодая семья Моссоцгарантия Налоги Наследство Новости округов Новостройки Обустройство Одно окно Оплата Оценка Паспортизация Переселение Подмосковье Приватизация Прогнозы Реконструкция Рента Риелторы Сад Строительство Субсидии Транспорт Управление Цены Экология Электроэнергия Юмор Юрконсультация