Анатолий Бирюков: «Глубина залегания идей»
Город перенаселен автомобилями – не проехать, не пройти. Жалуются пожарные, стонут пешеходы, изнемогают в пробках сами автомобилисты. Одно спасение – уводить дороги и машины под землю, считают власти. А жители беспокоятся: Москва рухнет! О строительстве самого первого в стране подземного гаража, а также о своем отношении к происходящему в городе рассказывает непосредственный участник и «виновник» событий тридцатилетней давности, ныне член Совета старейшин при мэре Москвы Анатолий Бирюков.– Начнем с начала?
– Пожалуй. В 1974-м меня утвердили на должность начальника Главмосинжстроя – одного из крупнейших в городе строительных комплексов. Это было самое интересное время в моей жизни, хотя приходилось занимать и более высокие должности. В подчинении 25 000 человек, поле деятельности – весь город. Появилась возможность реализовывать новые, на первый взгляд, фантастические идеи. К примеру, в области подземного строительства. Хотя подземщиком я тогда себя не считал: заканчивал факультет промышленно-гражданского строительства института Мосгорисполкома. Но в Главмосинжстрое пришлось заняться этим делом вплотную.
Мы прокладывали коммуникации, строили дороги и очистные сооружения – водопроводные, канализационные… И прямо в процессе работы, на объектах, приходили новые решения. Я ведь инженер. «А давайте попробуем сделать так», – говорил коллегам и подчиненным. Они удивлялись: но мы же так никогда не делали! Но когда пробовали – получалось.
– Анатолий Ефимович, слышала, что метод «стена в грунте» стал «революцией» в подземном деле, а внедрение его в столице напрямую связывают с вашим именем. Этой идеей тоже прямо на объекте осенило?
– Нет, тут было иначе. В начале 70-х приехал в Париж в командировку, вышел на площадь и обалдел. Шла реконструкция Лионского вокзала и закладка двух станций метро. Вижу: огромный котлован, и стена в грунте держится при помощи анкеров. Никаких свай, распорок – красота! Это же какие, думаю, перспективы для подземного строительства! Приехал в Москву и стал всеми правдами и неправдами этот метод «пробивать».
Сначала попробовали на небольшом объекте. У выхода из станции метро «Проспект Вернадского», возле церкви, есть две неприметные будочки – подстанции ТЭЦ. Там и происходила обкатка «стены в грунте». Задачки возникали на каждом шагу. Взять, к примеру, бентонитовый раствор. Как его приготовлять, в чем мешать? Вручную в бочке? В растворомешалке? Настала пора опускать арматуру, чтобы бетонировать, а куда вытесненный раствор девать? Вообще-то он должен регенерироваться, но это уже потом купили в Японии машину для рытья траншей с системой регенерации, а тогда действовали не по науке – опытным путем все премудрости постигали.
Подкоп под европейский рекорд
– Вооружившись новым методом, вы немедленно решили «переплюнуть» Европу?
– Хотелось опробовать метод на более крупном сооружении. Узнать его возможности, нюансы отработать. А тут еще судьба свела нас с архитектором Еленой Гарсман. У нее сестра жила в Париже. Она к ней в гости ездила и одновременно все полезное на заметку брала. Так возникла идея выстроить первый в России и одновременно самый глубокий в мире восьмиэтажный подземный гараж (в Париже был такой, но в шесть этажей). Образовалась группа единомышленников: Юрий Молчанов – очень сильный проектировщик, Валентин Лернер и Владимир Ресин (он в то время был заместителем начальника Главмосинжстроя) – опытнейшие проходчики. Заводные были, азартные… Ставили перед собой сумасшедшую задачу, не думая, что она не выполнима, и – вперед! И ведь получалось! Ну, я к тому времени вообще все «ковры» уже прошел – и обком, и горком, и ЦК… Так что напугать меня чем-нибудь было трудно – ответственности не боялся.
– Вы тогда на глубину аж в 40 метров посягнули. Могли ведь быть и сюрпризы – грунтовые воды, карстовые пустоты…
– В то время объединенными усилиями Главмосинжстроя и кафедры строительства подземных сооружений Московского горного института был создан «Научно-технический центр подземного строительства в крупнейших городах со сложными гидрогеологическими условиями». Так что мы работали в плотном контакте с сотрудниками Горного института. В частности, профессором, доктором технических наук Ильей Насоновым. Каждый объект разбирали «по косточкам».
– Где же этот гараж решили строить? Существует ли он сейчас?
– Существует и успешно используется. Расположен он на улице Эйзенштейна, близ бывшей ВДНХ (тогда там находилась стоянка Мосавтотранса). Начальником его был Иосиф Гоберман – легендарная личность! В 20-е годы он приехал на лошади покорять Москву. И возчиком работал, и грузчиком, а потом с ним за руку Хрущев и Брежнев здоровались. Это была его площадка, и, возможно, другой бы на его месте послал нас куда подальше с нашими идеями… А он согласился. И правительство нас поддержало: выделило средства на закупку новой техники. Так в Главмосинжстрое появились невиданные тогда в Москве глубинный экскаватор «Покляйн», ковш «Бауэра», 100-тонный американский подъемный кран, которые и были немедленно пущены в дело. Работа началась. Тут мы еще раз убедились в удивительных свойствах бентонитовой глины, открытой итальянцами еще в 1860 году. Представляете, траншея в метр шириной и 40 метров глубиной, заполненная бентонитовым раствором, не дает грунту заваливаться внутрь – и никаких креплений не надо!
Ария для тенора
– Район ВДНХ тогда считался окраинным. А можно ли было этот метод применять в местах с более плотной застройкой?
– Тем он и хорош, что пригоден для старых, плотно заселенных районов. Во времена, о которых мы говорим, параллельно с улицей Эйзенштейна строительство шло в Брюсовом переулке. Там мы пробовали применять бентонит в зимних условиях. Подземный гараж в новом шестиэтажном здании планировался по сравнению с ВДНХ небольшой – в три этажа, глубиной десять метров. Место историческое, как сейчас говорят, тихий центр. Церковь Воскресения на Успенском Вражке, построенная в XVII веке, кругом всякие известные люди живут, артисты…
Поначалу строительство поручили Главмосстрою. Там говорят: «Хорошо, привезем копры и начнем сваи забивать». А в соседнем доме жил знаменитый певец Иван Козловский. Прослышав об этом, он пришел в ужас: шум, грязь! – и кинулся к председателю Мосгорисполкома Владимиру Промыслову. Тот велел работы приостановить…
Узнав об этом, я предложил применить новый метод: он, мол, значительно тише. Дали добро. Огородили площадку забором, и дело пошло. Люди мимо ходят, им любопытно, что там строится, заглядывают, а ничего не видно: сделали перекрытие и землю аккуратненько в торец вывозили. Ну а сладкоголосый тенор больше не жаловался, наоборот, даже заходил на стройку, с народом общался. Девушка ему тогда одна симпатичная приглянулась из технадзора. Так он все ее в гости зазывал: мол, фотографий много любопытных имею…
– Метод и дальше использовался?
– Использовался вовсю! На строительстве Рижской эстакады и строительстве водосточного коллектора на Неглинной. С его помощью сооружался подземный торгово-рекреационный комплекс «Охотный ряд» на Манежной площади. На строительстве делового центра «Москва-Сити» котлован ограждала «стена в грунте» длиной 1768 метров (одна из самых протяженных в мировой строительной практике). Да и сейчас «стена в грунте» используется при возведении жилья, а также при решении более сложных и масштабных строительных задач.
– Кстати, о масштабных задачах. Слыша о глобальных подземных планах правительства, некоторые москвичи опасаются, что пострадает старый город: дома, дескать, пойдут трещинами, начнет проваливаться грунт…
– Все зависит от качества работ. Взять, к примеру, недавнее ЧП на Ленинградском проспекте. Как помнят читатели, здесь произошла просадка грунта на глубину десяти метров, обрушился водопровод и водосток. В образовавшуюся яму провалился КамАЗ и сварочный аппарат, рухнула мачта городского освещения, оборвались троллейбусные провода, остановилось движение… Почему такое произошло? Рядом строится огромный комплекс. Возможно, сделали некачественную стену в грунте, с «раковинами», через которые просачивалась вода и вымывался грунт. Даже при безупречном бетонировании стена толщиной в метр пропустит воду, хотя, конечно, не с такой скоростью, при которой вымывается грунт.
Оперативно был создан штаб по ликвидации аварии, и через сутки движение уже восстановили. Еще раз повторю: если все делается качественно (от разработки проекта до окончания работ), никаких аварий быть не должно.
На «зеленый» до МКАД
– То есть вы не принадлежите к числу противников масштабного строительства в столице?
– Напротив, мне импонируют размах и смелые решения, которые сейчас применяются. Вот, скажем, планируется соорудить тоннель на Пушкинской площади. Я сам живу на Большой Бронной и знаю, что движение в тех краях просто кошмарное. Сделают подземную развязку Тверской улицы с Бульварным кольцом, станет возможно по «зеленой улице» от самого центра по Ленинградскому проспекту ехать до МКАД. Разве плохо?!
А техника сейчас на таком уровне, что вполне реально при всем том оставить Пушкинской площади ее исторический облик. Ведь при строительстве Лефортовского тоннеля, где применялись специально закупленные в Германии проходческие щиты большого диаметра, старый район не пострадал.
Главное – не действовать «с кондачка», все подробнейшим образом продумывать и ни на миллиметр не отклоняться от проекта.
Беседовала Мария Анисимова
РАЗРЕШИТЕ ПРЕДСТАВИТЬ
В следующем году Анатолию Ефимовичу Бирюкову исполнится 90 – как когда-то говорили, ровесник революции. Родился на станции Рузаевка Рязанской железной дороги в семье с 17 детьми. Мечтал быть партерным акробатом, но родители с цирком не отпустили – стал железнодорожником, потом строителем. В 17 лет повстречал свою любимую жену Марго. Вместе они прожили счастливо до самой прошлой осени. Есть сын, два взрослых внука.
В 1940 году переехал в Москву. Жил с семьей в доме барачного типа с протекающей крышей, где температура воздуха не сильно отличалась от уличной. Работал, учился. Был мастером, прорабом, начальником стройплощадки, управляющим трестом, секретарем Московского обкома партии, Московского горкома партии, заведующим отделом строительства ЦК КПСС, заместителем председателя Совмина РСФСР, начальником Главмосинжстроя, заместителем председателя Мосгорисполкома. Уже без малого 30 лет работает на Тверской, 13. Последние пять лет – в Совете старейшин при мэре.