В общежитии девчат полно грибов, но не опят
– Больше всего боюсь пожара! – говорит Зоя Гайфуллина и стучит по стене. Раздается глухой деревянный звук. – Здесь же все деревянное. Сгореть может в момент. У нас неподалеку общежитие расселили, а потом определили туда дворников. И вот в январе загорелось… Знакомые у меня там погибли.
«Восьмое общежитие» – так называют его обитатели – расположено в неплохом районе неподалеку от станции метро «Бауманская». Здание старое, постройки до 1917-го.
– Видите белую полосу по фасаду? – показывает Зоя. – Там душевая. В 2002 году дом «забеременел» – стена вспучилась, как живот на девятом месяце. Разбирали кладку и выкладывали стену заново.
В подъезде пахнет сыростью и чем-то затхлым.
– А вот тут стена поросла грибком, – констатирует Зоя, заходя в темную прихожую. – Ох, опять лампочка перегорела!
Грибок становится доступным для обозрения только при свете фотовспышки.
Потом я подвергаю осмотру туалет (два унитаза, один из которых подтекает, на двадцать человек), душевую (ржавая и холодная), комнату с тремя раковинами (в одной из крана постоянно бежит вода), большую кухню (две плиты, наполовину сбитый кафель на стенах), коридор (вещи хранятся прямо на подоконниках). И, наконец, упираюсь в тщательно замурованный… пожарный выход. Тут, конечно, до меня сразу доходит: то, что в доме сырость, – огромный плюс! Не дай бог, пожар…
Жизнь здешних обитателей вполне может служить иллюстрацией к невеселой шутке: «А кому сейчас легко?!». Вот весной 2005-го одиннадцать дней сидели без воды. Зимой того же года, запомнившейся жестокими морозами, общежитие не отапливалось. Жильцы спасались электрообогревателями и постоянно дежурили – не случилось бы чего.
Мир вашей халяве!
В стародавние советские времена общежитие принадлежало ткацкой фабрике «Красная работница». 25 лет назад со всех концов СССР сюда приехали девушки – татарки, украинки, башкирки… На полях Казахстана и Узбекистана выращивали хлопок, на Украине его превращали в нитки, в Москве дружный интернациональный коллектив ткал добротную и недорогую ткань. Ткал себе и ткал, пока в начале 90-х «Красную работницу» не приватизировали…
Спустя десятилетие, в августе 2003-го, директор «Россиянки» (так стала величаться правопреемница «Красной работницы») Александр Константинов написал гарантийное письмо: дескать, отныне жителям общежития не надо платить за коммунальные услуги. И закрыл расчетный счет. Больше того, «Россиянка» пообещала расселить всех обитателей чуть ли не к 2005 году. Жильцы испытывали смешанное чувство восторга и недоумения: как это – жить и не платить?!
– В управе нам сказали: а что вы рыпаетесь? – вспоминает Зоя. – Раз можно не платить – ну, и не платите!
…Но потом среди ясного неба, как и положено, грянул гром – появился иск об уплате задолженности по коммунальным услугам. Причем с иском выступила не «Россиянка», а некое ООО «Квинта», которому и был передан дом. Мировой судья иск удовлетворил. Жильцы подали кассационную жалобу в знаменитый Басманный суд.
Сошлись на половине
– Еще весной 2003 года мы обошли общежитие, чтобы всех предупредить: владелец сменился, и платить теперь надо нам, – сообщил по поводу задолженности представитель «Квинты» на заседании в Басманном суде. – Мы даже решили пойти навстречу жильцам. По нашим расчетам, за обслуживание общежития набегает больше двух тысяч с человека в месяц. Мы же выписывали им счет на сумму вчетверо меньше.
Жильцы клянутся и божатся: не видели в глаза никакую «Квинту». Вплоть до августа 2003 года они платили не «Квинте», а «Россиянке». А узнали, что принадлежат «Квинте», в 2004-м, лишь когда подали иск к «Россиянке» о «нечинении препятствий к проживанию». И вообще, они просили бы суд затребовать из управы гарантийное письмо, по которому их освобождали от платежей…
– Директор «Россиянки» не имел полномочий давать такое письмо! – заявил представитель «Квинты».
Жильцы продолжали возмущаться: в документах на здание – путаница. Оно было приватизировано как здание соцкультбыта, то есть нежилое. По бумагам БТИ проходит – как жилое. Еще в каких-то документах опять-таки числится нежилым. А с производственного здания за коммунальные услуги совсем другой спрос.
Возможно, это обстоятельство убедило судью отменить предыдущее решение и удовлетворить иск «Квинты» частично – жильцы должны оплатить половину суммы.
– Мне сказали, что такой иск против нас – даже хорошо, – говорит Зоя. – Таким образом, признают, что дом – жилой.
На процессе из слов представителя «Квинты» сложился образ упрямых жильцов. Заключать договор коммерческого найма они не хотят. А договор соцнайма сделать нельзя: здание нежилое. От всех предложений отмахиваются. Дом сильно изношен, требует капремонта. «Квинта» предлагает жильцам на время ремонта отселиться в маневренный фонд, а они – ни в какую… Говорят, что не доверяют организации.
Зададим, однако, вопрос: а что организация сделала, чтобы ей доверяли?
Гуляют слухи по коридорам
По коридорам общежития гуляет страшный слух. Мол, превратят здание в дорогую трехэтажную гостиницу. И куда тогда возвращаться?
Почти все обитатели общежития давно стоят в очереди на квартиру. Но конец очереди далеко, а капитальный ремонт близко.
Как сообщили корреспонденту «КР» в Управлении Департамента жилищной политики Центрального округа, здание принадлежит собственнику, поэтому действия управы ограничены.
Расселять людей обязана «Квинта». Нас уверили, что выгнать на улицу жителей нельзя, и что очередникам непременно дадут квартиры. Когда это произойдет – неизвестно. Во всяком случае, несколько человек уже улучшили свои условия благодаря жилищным субсидиям.
Наш паровоз вперед летит!
Как известно, ни один советский кинофильм не обходился без поезда и железной дороги (да и сейчас важнейшее из искусств без них, как без рук). Несколько дней назад мельком увидела по телевизору эпизод какой-то ленты 60-х годов, еще черно-белой. Девушка едет в Москву. В вагоне-ресторане к ней подсаживаются двое мужчин и с ходу начинают зазывать на работу. Один – заманивает в институт лаборантом, второй – на меховую фабрику. Ссорятся: «Не переманивай у меня работника!» «Это мой работник!» «Ну, это мы еще посмотрим, чей работник!» И оба сулят комнату в общежитии.
Кто же знал тогда, во что все выльется…