Шкатулка с секретом, или История одного наследства
Судьба играет человеком, а человек играет на трубе, – помнится, пошутил однажды классик. Герой нашей истории игрой на музыкальных инструментах не увлекался, вместо этого – «челночил», а когда судьба давала шанс разбогатеть, старался его не упускать. И даже слишком старался. Судите сами.Требуется опекун
Тетя Света любила гостей, любила родню, была отменной хозяйкой – ее пироги, пельмени, домашняя «клюковка» славились среди знакомых и близких. Так что несмотря на неблизкий путь, в праздники вся родня отправлялась из Москвы к ней в небольшой подмосковный «рабочий» городок. И старенький дом гостям нравился, но – что греха таить – у некоторых родственников вызывал тайную зависть: антикварные люстры, иконы, безделушки, сервизы… Все это осталось еще с советских времен, когда муж тети Светы занимал заметный пост на местном предприятии.
Когда муж умер, тетя Света не замкнулась в себе, по-прежнему была рада гостям и, несмотря на возраст, оставалась душой многочисленной родни.
Конечно, нет-нет, да и возникал вопрос: а кому в наследство все останется? Вот этот ее трехкомнатный одноэтажный домик в частном секторе (пусть и сильно обветшавший) и все, что внутри? Детей у нее не было, зато сестер, братьев, племянников, племянниц, внучатых племянников и прочей «седьмой воды на киселе» имелось в достатке. Опытный, наметанный глаз смог бы даже заметить начинавшуюся борьбу среди родственников – они пытались выяснить и доказать, кто ближе, кто роднее пожилой тетке.
Так получилось, что любимая племянница сумела убедить тетю Свету в том, что она, мол, уже стара, и нужен ей опекун не опекун, а скорее заботливый помощник. И в качестве такового определила своего сына Николая. При этом не забыла высказать пожелание, чтобы за его заботы «прописала» тетя Света парня к себе. А уж ПОТОМ (это, конечно, не упоминалось, но подразумевалось) отписала ему и самое ценное из своего наследства. ПОТОМ – то есть после смерти. А у Коли двое детей, живет с тещей, теснится…
Коля был не против. Недоучившись в институте, он занялся незатейливым «челночным» бизнесом, но особенно на этой ниве не преуспел. Вот и жилья отдельного приобрести не сумел.
Тетя Света, хоть и умела быть строгой, но сердце у нее было доброе. Конечно, Коленьке нужно помочь – «прописать» его к себе. Сказано – сделано. И наш герой зачастил в подмосковный городок. Подремонтировал кое-что в старом доме, иногда привозил продукты, лекарства. Но фактически жил, как и прежде, с семьей и тещей в Москве.
Правда, дом, в котором он теперь был «прописан», его не особенно интересовал. Одно название – дом, а на самом деле – развалюха, да еще и не в особо престижном районе Подмосковья. Гораздо больше интересовали Николая антикварные и другие ценности тети Светы.
«Прописка» в доме Николая вызвала не только толки, но и настоящую ссору среди многочисленной родни: ведь «прописавшийся» был далеко не самым близким человеком хозяйке – то ли двоюродным, то ли даже троюродным внуком. Но внук быстро освоился с ролью чуть ли не хозяина дома и всего добра еще при жизни владелицы.
Со временем заезжать к родственнице с продуктами и лекарствами стал все реже, но не забыл поменять замки – знал, что ключи были у одной из племянниц тети Светы и у ее соседки.
Николай терпеливо ждал, когда и дом, и его «начинка» перейдут к нему.
Листочки из блокнота
Когда тетя Света умерла, читать завещание собралась вся родня. Момент был нелегкий, неприятный. К этому времени половина из родственников уже переругалась настолько, что не разговаривали друг с другом, а Николая многие вообще знать не хотели.
Дом по завещанию отходил Николаю. Остальное же распределилось так: часть картин – одной племяннице, большая бронзовая статуя девушки с факелом в руке – старшему племяннику, столовое серебро – сестре, иконы и оставшаяся часть картин – двоюродному брату. Инкрустированный столик достался какому-то дальнему, приехавшему с Украины, родственнику завещательницы. Между тем Николай тайком от тети Светы уже возил злополучный столик к антиквару (и тот оценил его в тысячу долларов), а потом реставрировал у приятеля-краснодеревщика. Да вот, решив бежать впереди паровоза, поторопился…
По завещанию из всех теткиных вещей и вещиц Николаю переходила только небольшая резная деревянная шкатулка. Сама по себе она была, может, и не плоха, но по сравнению с антиквариатом, доставшимся остальной родне, – сущая мелочь!
Николай был раздосадован и чувствовал себя обделенным.
В шкатулке лежали несколько исписанных мелким почерком листков из блокнота. Текст, написанный старческим, неровным почерком читался плохо:
«Дорогой Коленька! Ты знаешь, что я оставляю тебе наш дом. Тебе, как своему любимому внучку, оставляю самое ценное, что у меня было. Береги его…»
Дальше читать не было ни смысла, ни желания. «Ну, все понятно, сентиментальный старушечий бред», – подумал Николай и в сердцах зашвырнул шкатулку на платяной шкаф.
Рассчитывал на снос, но остался «с носом»
Жить в подмосковном городке наш герой не собирался, а за дом много выручить не получалось – кому нужна развалюха, с удобствами во дворе, не знавшая ремонта полвека… Но Николай решил так просто не сдаваться – ему удалось узнать, что весь квартал, где стоит дом тети Светы, должен пойти под снос: рядом собирались строить эстакаду через железнодорожные пути. При выселении жильцам полагалась жилплощадь в современных новостройках. Отдельная квартира, пусть все в том же «рабочем» городке, но в современном доме с удобствами – это уже совсем другое дело. Точнее, другие деньги, – рассуждал Николай.
Спустя полгода дома начали сносить. Их снесли все… кроме дома тети Светы. Оказалось, что он стройке не мешает и, следовательно, выселению не подлежит.
Николай готов был биться головой о стену: «Все! С этим надо кончать!», – сказал он себе и решил как можно скорее избавиться от «наследства», которое превратилось в источник не прибыли, а убытков. Тем более, как раз в это время Николай собирался в поездку за товаром в Китай, и деньги были нужны позарез.
Деньги он выручил просто смешные: никто не хотел ехать в старый маленький домишко, рядом с которым вот-вот должна была пролечь автострада.
«В этот треклятый городок больше ни ногой, ни колесом!» – поклялся себе молодой человек, возвращаясь на машине в Москву с худенькой пачкой «зеленых» в кармане.
Шоковая антитерапия
Прошло несколько лет. Историю с домом родня Николая подзабыла. Да и квартирный вопрос после смерти тещи перестал бередить душу нашего героя. Были у него и другие заботы – дети, машина, «челночные» вояжи в Китай.
Но вот как-то вечером наследник тети Светы разбирал вещи в своем шкафу, и ему на глаза попалась та самая резная шкатулка. Он машинально взял ее в руки, раскрыл. Извлек на свет божий исписанные листки и по диагонали пробежал их глазами. Потом вчитался, стал переворачивать листочки. И тут его словно пронзило: «В печи за заглушкой, Коленька, я схоронила горшок с царскими монетами, колечками и серьгами. Они мне достались от нашего родственника, купца Пашнова, еще в революцию. Все это – твое».
Николай аж подскочил. «Завтра на Черкизовский не поеду, давай сам управляйся! – позвонил он своему партнеру по бизнесу. А жене сказал: «Подними меня завтра утром пораньше, уезжаю».
Чуть свет он уже сел в машину, а спустя час с небольшим въезжал в городок, где много лет прожила тетя Света и где в наследство ему когда-то оставила дом, теперь уже принадлежащий новым хозяевам, которые скорее всего не знают «золотого» секрета своего дома. «Не все потеряно! Надо найти повод, чтобы попасть в этот дом хотя бы на час… Прикинуться гастарбайтером, которому нужно жилье? Раздобыть милицейскую форму? Или… Или дождаться, когда хозяева уедут и – влезть? Помощники найдутся…» – лихорадочно размышлял Николай. Тем временем он уже переезжал по новой эстакаде через железную дорогу и…
…И на месте дома тети Светы увидел новенький торговый центр.
Николай остановил машину и потом долго слушал, как стучит кровь в висках. Наверное, подскочило давление…
Вместо эпилога
Закончив свой рассказ, Николай, тяжело вздохнув, вытащил из кармана пиджака сложенный вчетверо, порядком засаленный номер подмосковной районной газеты. Положил молча передо мной. Небольшая заметка, обведенная красным маркером. Читаю: «В подмосковном городе… при сносе старого дома рабочими в печи был обнаружен горшок с золотыми и серебряными царскими монетами конца XIX – начала XX веков и дорогими старинными украшениями. Стоимость находки оценивается в десятки тысяч долларов».