Бей одних, другие бояться будут
Взяться за перо по поводу сноса дачного поселка в деревне Пятница заставило чувство недоумения. Четыре раза в этом году пресса и телевидение выносили его назание в свои анонсы. Казалось бы, на недостаток информации грех жаловаться. Однако целостной картины происходящего в голове не складывалось. За что сносят дома – было непонятно.
Чаще всего приходилось слышать о нарушении жителями природоохранного законодательства. Однако в эту основную мелодию постоянно вливались иные темы. То говорили о самозахвате земли, то о реконструкции без необходимого разрешения, то о нарушениях при оформлении прав собственности. Но это же все разные вещи! Откуда такой разнобой? И если действительно нанесли вред природе, то какой конкретно? А если захватили землю, то у кого? Если что-то не так с документами, то почему надо сносить, а не просто завершить оформление?
И еще одно озадачивало. Нарушений природоохранного законодательства в стране пруд пруди. Так что же такое особое надо было натворить в Пятнице, чтобы со сносом так цепко, по-бульдожьи, вцепились именно в нее?
Из воспоминаний, или История отдельно взятого поселка
Своими корнями нынешние события уходят аж в 80-е годы минувшего века. В те времена в Солнечногорском районе существовала практика закрепления за предприятиями участков для организации сезонного отдыха работников. В судебных материалах говорится, что в 1989 году подобный участок на берегу Истринского водоранилища по соседству с деревней Пятница был выделен местному коммунальному предприятию «Городское хозяйство». На отведенной территории коммунальщики организовали базу отдыха «Екатерининские валы», основу которой составили 13 (вот же несчастливое число!) легких сборно-щитовых дома. Однако есть данные, что и участком предприятие пользовалось еще до того, и застройку начало раньше.
В период приватизации 90–91 годов база стала собственностью «Городского хозяйства». И очень скоро, летом 1991 года, хозяева проводят успешную коммерческую операцию по продаже базы со всеми потрохами (баней, подъездными дорогами, трансформаторной подстанцией и т. п.) малому предприятию «Московская коммерческая биржа». Но у новых владельцев приобретение тоже долго не задержалось. Биржа распродала дома своим учредителям. А затем в течение примерно десятка лет дома переходили из рук в руки. Новые хозяева подновляли их, ремонтировали, пристраивали и даже полностью переделывали. Короче, за 16 лет этот уголок на берегу водохранилища изменился до неузнаваемости. И без сомнения – в лучшую сторону.
Здесь не лишним будет сказать, что все сделки заключались в соответствии с действовавшими на то время правилами, с ведома и одобрения местной администрации, удостоверены нотариусами и зарегистрированы государством в установленном порядке. Права «ранних» собственников зафиксированы в БТИ, а по последним сделкам регистрацию выполняла Московская областная регистрационная палата. На руках у граждан свидетельства о праве собственности на бумаге с водяными знаками и гербовыми печатями, в подлинности которых никто не сомневается.
Но была в истории поселка одна важная особенность. Все сделки оформлялись только в отношении строений. Владельцы домов никогда не были собственниками земли. Изначально за «Городским хозяйством» земельный участок был условно закреплен решением Солнечногорского горсовета. Граждане при покупке полагали, что пятно застройки следует судьбе строения. И полагали небезососновательно, имея ссылку нотариусов на ГК. А в отношении остальной земли ежегодно вплоть до 2000 года заключались договоры краткосрочной аренды с районной администрацией. К тому моменту обитатели поселка достаточно «созрели», чтобы обратиться в земельный комитет с просьбой о долгосрочной аренде сроком на 49 лет. Там вроде бы даже приступили к оформлению, но в связи с началом судебного разбирательства работу приостановили.
Безмятежная жизнь поселка закончилась в 1998 году. Говорят, что якобы дачники не пустили к себе представителей Мосводоканала для очередной проверки. Правда, остается не ясным, к чему жителям самим лезть на рожон. Но как бы то ни было, а в прокуратуру из Мосводоканала поступило письмо с просьбой проверить в поселке состояние септиков, чего-то еще, а в общем, – соблюдение природоохранного законодательства. В результате, в январе 1998 года Солнечногорский прокурор обратился в суд с иском к трем владельцам домов о сносе незаконно возведенных строений. В дальнейшем по ходу разбирательства появлялись новые ответчики (в их число попало и БТИ, и «Городское хозяйство», и многие другие), увеличился и список выдвинутых к ним претензий.
В итоге 18 сентября 2003 года суд обязал всех владельцев снести свои дома и освободить занимаемый ими земельный участок. Жалоба граждан в вышестоящую инстанцию не помогла, решение вступило в законную силу. Трижды судебные исполнители брались за выполнение предписания, привлекали на подмогу ОМОН, но снести дома духу пока так и не хватило.
На сегодня материальные потери жителей составляют беседка и единственный сохранившийся в первозданном виде щитовой домик, который его хозяин якобы добровольно согласился снести, а затем заявил, что сделал это под давлением и в надежде таким образом защитить основное строение.
Сейчас граждане обратились с жалобой на решение суда в Верховный суд. Однако в соответствии с действующим порядком судопроизводства наличие жалобы уже не обязывает повременить со сносом. По этому поводу один из жителей рассказал грустную байку. Преступника приговорили к смерти и сообщили, что завтра утром его казнят. Тот спросил, можно ли обратиться с жалобой в высший суд. Ему отвечают – можно. И не исключено, что приговор могут отменить. Но завтра утром его казнят.
Вот в таком состоянии жители и ждут.
Предмет раздора
Весь сыр-бор разгорелся из-за крохотного клочка земли на берегу Истринского водохранилища. Это чуть дальше 50 км от МКАД по Пятницкому шоссе. На территории разбросано около полутора десятка строений. В похозяйственных книгах сельского округа дома числятся по улице Екатерининские валы деревни Пятница. Участок вытянулся вдоль воды узкой полосой примерно 80 м на 300 м. Берег порос деревьями. Место – не сказать, чтобы «ах», но симпатичное. И прекрасно ухоженное.
С трех сторон участок огорожен довольно высоким, но не впечатляющим деревянным забором. У ворот дежурит пара гастарбайтеров. Со стороны водохранилища проведены берегоукрепительные работы, уложен камень. Обитатели говорят, что к этому их вынудило постоянное подмывание берега волнами. Подозреваю, что хозяева могли его немного и подсыпать, чтобы дома оказались чуть дальше от воды. Счет идет буквально на метры.
Внутри территории границы между пользователями – чисто условные, угадать их можно разве что по разной высоте скошенного газона. Много цветов, заметны элементы ландшафтного дизайна. Строения – небольшие, в глаза не бросаются. Все сделано скромно, но с любовью.
Причисление поселка к числу элитных – откровенный перебор. Олигархи или хотя бы просто крупные бизнесмены среди владельцев здесь не замечены. Круг собственников – психолог, переводчик, академик… Как человек, имеющий кое-какое представление о ценах на жилье, могу сказать, что стоимость домов составляет где-нибудь в пределах $50 – 90 тыс. Ничего «центрального» (отопления или водоснабжения), кроме электричества. Для сравнения уточню, что в классификации коттеджных поселков специалисты различают три типа: элитные, бизнес- и эконом-класса. Нижняя ценовая граница самого скромного из них начинается от 250 тыс. долларов. Приговоренные к сносу строения никак не тянут не то что на звание «элитного», а вообще «коттеджа». Тут уместнее слово «дача».
Карающий меч правосудия
Разобраться с перечнем обвинений в адрес жителей совсем непросто. Начнем с того, что решение суда занимает 19 страниц мелким шрифтом. Дело рассматривалось в течение 5(!) лет последовательно несколькими судьями. Прокурор дополнял и менял иск 4 раза. Законодательство кромсалось многократно, один и тот же вопрос мог регулироваться несколькими положениями. Владельцы домов сетуют, что суд избирательно принимал во внимание одни документы и игнорировал другие.
Прокурор атаковал ответчиков в трех направлениях: нарушение природоохранного законодательства, самовольная застройка и незаконность всех без исключения сделок купли-продажи домов. Как ни покажется кому-то странным, но наиболее хлипко выглядит тезис о нанесении вреда природе, хотя формальным инициатором всей этой заварухи является Мосводоканал, и обвинениям в нарушении природоохранного законодательства отведено, пожалуй, больше всего места.
Начнем с того, что в деле нет даже намека на то, в чем вред конкретно выражается. Я тщетно искал в бумагах утверждения типа «в результате действий жителей предельно допустимые нормы содержания в воде такой-то гадости превышены на 30%, а такой-то – в целых два раза». Или «при строительстве вырублено столько-то деревьев». Или еще чего-то подобного. Нет таких ссылок. Зато есть несколько актов того же Мосводоканала по результатам ежегодных проверок поселка: «Заключение: Территория базы отдыха находится в удовлетврительном состоянии, на базе не выявлено нарушений природоохранных норм. База готова к эксплуатации».
Между прочим, сама председатель суда Лариса Мильченко, поясняя свое видение дела, обращает внимание на образцовые чистоту и порядок на участке в отличие от самой деревни, где «нужники и нечистоты на самом берегу».
Но самое интересное, что по требованию суда была назначена экологическая экспертиза поселка. Выводы специалистов оказались не просто положительными, по их мнению, жители даже улучшили экологическую ситуацию, ухаживая за территорией. Однако суд не принял во внимание заключение проверяющих, поскольку «приведенные характеристики хозяйственной деятельности, водопотребления, водоотведения исследованы аудиторами без учета того, что сам объект существует в данном месте незаконно». То есть жители виноваты просто фактом своего существования. А зачем тогда вообще была нужна экспертиза?
И тут мы переходим ко второму пункту обвинения – самовольная перестройка щитовых домиков в капитальные дома без разрешения архнадзора, да еще и без землеотвода. На это жители напоминают, что при покупке земля под домом следует судьбе самого дома. Кроме того, по просьбе граждан МосжилНИИпроект провел экспертизу сохранившегося «щитового домика» и признал его капитальным, отнеся к 5-й классификационной группе. Для сравнения: перестроенный дом одной из владелиц отнесен к 4-й группе за счет добавленных террасы и печи. Разница-то не велика.
Слов нет, разрешение на переустройство надо было получать. Только ведь государство само создало такую атмосферу, что 9 из 10 построек в сельской местности возведены или перестроены без всякого разрешения. Это общепринятая практика. Опять же судья подсказывает, что строились граждане в Пятнице на глазах у местной администрации с ее, администрации, молчаливого одобрения. К тому же жители, что называется, не наглели, ничего из ряда вон выходящего не строили.
Мало того, один из ответчиков приобрел дом общей площадью 15 кв. м в его нынешнем виде, оформил и зарегистрировал покупку в установленном порядке, ничего с ним не делал, и все равно дом приговорен к сносу. Но самое парадоксальное, что единственный снесенный приставами дом – это тот самый последний сохранившийся в неприкосновенности до наших дней щитовой домик. Он-то чем провинился?*
По-видимому, истцы и сами понимали шаткость своих доводов. Ведь даже если принять их во внимание, то снос – не единственный выход из ситуации. Но по всему ощущается, что дело изначально было «заточено» на снос.
И тогда в дело пускается орудие главного калибра. В июне 2000 года прокурор требует признать недействительным исходный договор купли-продажи базы отдыха от 24 июня 1991г. (!) между «Городским хозяйством» и Московской коммерческой биржей на основании того, что земля эта не была предназначена для строительства базы, что договор купли-продажи был составлен некорректно, а БТИ зарегистрировало его с нарушением действовавших на тот момент правил.
«Городское хозяйство», потупив голову, признало, что, по их мнению, законность сделки «вызывает сомнение». Биржа давно прекратила существование, не оставив «наследников». БТИ, опустив очи долу, тоже признало иск, сославшись на «некомпетентность» своего работника. И суд с чистой совестью признал сделку недействительной.
А после этого сыплется все. Признаются недействительными постановления и справки местной администрации о принадлежности домов базе, вслед за ними – все договоры купли-продажи, все справки о государственной регистрации. Все они, оказывается, выеденного яйца не стоят. И суд тут безупречен. Наше законодательство таково, что если первая сделка в цепочке признана недействительной и расторгается, то вслед за ней автоматически расторгаются и все последующие, какими бы добросовестными ни были при этом прочие покупатели. В этом и есть суть известной проблемы добросовестных приобретателей.
В данном случае непонятно одно. «Городское хозяйство» признано виновным в незаконной продаже базы, но деньги вернуть с них не потребовали. БТИ, якобы допустившее ошибку, тоже оказалось в стороне. Не пострадали и промежуточные перепродавцы. Извините за тавтологию, но «крайними» оказались последние. И наименее причастные.
* Пока материал готовился к печати, все тот же Солнечногорский суд признал снос щитового домика неправомерным. Интересно, кто и как за это ответит?
Но почему все-таки Пятница?
Въезжаю в Солнечногорск. Где суд – не знаю, обращаюсь к первому попавшемуся. Скромно одетая женщина видит, откуда я еду, и сочувственно уточняет: это ваши дома сносят? Признаюсь, что я – всего лишь журналист и пытаюсь разобраться в проблеме. Мгновенная реакция: «Обязательно напиши, что же это за хамство такое – сносить дома! Небось, на Рублевке сносить не станут».
Вот так, коротко и без затей, человек обозначил, пожалуй, главную причину того, почему в эпицентр событий попала именно Пятница. Конечно, эта причина не единственная. На самом деле есть вполне реальные поводы вести спор с жителями поселка. Но эти поводы в еще более яркой форме есть во многих других местах. И из всех выбрали слабейшего. Ведь впрямь, попробуй снести на Рублевке! Можно и в зубы получить в переносном и даже буквальном смысле слова. И после этого лишь утереться.
Сами жители считают, что попали в жернова борьбы разных инстанций. Федералы с муниципалами, одни учреждения с другими бьются за право контроля над природоохранными, прибрежными территорями. Кто станет хозяином положения, тот и будет давать разрешения или объявлять запреты. И, соответственно, стричь купоны.
В этом смысле показательно поведение заместителя Росприроднадзора Олега Митволя. Глядя на телеэкран, можно подумать, что он тут главное действующее лицо. Немного путается в «показаниях», но это немудрено, потому что к самому разбирательству не имел ни малейшего отношения. И не мог иметь по той причине, что был «переброшен» на «природу» спустя полгода после того, как суд уже вынес решение. Как сказал один государственный служащий, Олег Львович к делу «присосался». Засветиться на сносе ему край, как нужно. Иначе все очень напоминает ситуацию в известной басне про слона и маленькую собачку. Человек уже полтора года пугает, но людям не страшно. А надо, чтобы боялись. Для этого нужен прецедент. Тогда все остальные предпочтут на всякий случай искать дружбы. Что в России значит дружить с чиновником, читатель и сам знает. Я уж молчу о том, что надо когда-то отчитываться о проведенной работе.
Кстати, журналисты уже спрашивали Олега Митволя, почему Пятница и только она. На что чиновник ответил, что они решили обкатать практику на этом полигоне. Интересно, кто и из каких соображений выбирал место для тренировок и обкаток. И какое это увлекательное занятие – проводить «конкурсы» по подбору подобных полигонов!
В связи с решением суда в прессе еще мелькает имя местного олигарха Сергея Веремеенко. Утверждается, что он скупил соседние земли с целью обустройства поля для гольфа. Безусловно, это предприятие бы много выиграло, находись участок непосредственно на берегу водохранилища. Идут слухи о возможном строительстве яхт-клуба. Однако грандиозным планам мешает поселок. Впрочем, Сергей Веремеенко от приписываемых ему планов открещивается, а владельцы спорных домов эту тему особо не педалируют.
Что делать…
Если судить по трем безрезультатным визитам судебных приставов, то списать неудачные попытки сноса только на отсутствие опыта трудно. Можно предположить, что нет у людей убежденности в правоте своего дела, отсюда такая нерешительность. А из беседы с Ларисой Мильченко я вынес ощущение, что она совсем не прочь, если решение их суда будет отменено. Лишь бы это сделал кто-нибудь другой: вышестоящая организация, или прокурор иск отозвал. Завершила судья разговор вообще пожеланием сесть всем сторонам рядком и поговорить ладком. И даже предложила возможные варианты компромисса, например, передвинуть дома повыше.
Олег Митволь предлагал, правда, по другому поводу, на несколько метров намыть берег. В конце концов, если какие-то нарушения действительно допущены конкретными людьми, их можно примерно оштрафовать. Можно обязать возместить материальный или моральный ущерб, провести компенсационные мероприятия. Но только не заниматься противным здравой логике сносом. В конце концов, не даром народная мудрость ставит смыслом жизни посадить дерево, вырастить ребенка и построить (а не снести!) дом.
До некоторого времени я полагал, что нельзя делать только одного. Того, что предлагала местная администрация: дать жителям возможность оформить аренду и оставить их в покое без всяких последствий. В наших условиях это приведет к полной вакханалии, у людей окончательно откажут тормоза. Но недавно правительство выступило с инициативой об амнистии «незаконнорожденных» загородных объектов недвижимости и предложило дать год для их упрощенной легализации. Это решение позволяет урегулировать все споры, а по окончании акции строго спрашивать за нарушение порядка.
Сейчас же получается, что закон нарушили десятки и сотни тысяч людей, а наказывают только нескольких. И пусть решение суда хоть сто раз соответствует закону, все равно чувства торжества справедливости не возникает. Такое решение больше отдает расправой, чем правосудием.