Пусть будет дверь открыта
Ограбление…
Случилось оно осенью 2000 года. Наталья Громова возвращалась домой по обыкновению поздно. В подъезд вместе с ней торопливо проскользнул незнакомый парень. И родилось неясное беспокойство – она умышленно долго возилась с замком почтового ящика. Услышав, что лифт уехал, поднялась на темную площадку. Дверь грузовой кабины раскрылась, она шагнула внутрь, поползли створки. И тогда ночной пришелец впрыгнул внутрь. Проорал: «Деньги!» и выставил нож.Деньги отдала. Когда двери открылись, закричала. Грабитель бросился вон… Это был наркоман – в полутемной кабине успела разглядеть его глаза.
Наталья, фельдшер «скорой помощи» с двенадцатилетним стажем, хорошо знала этот взгляд. В конце 80-х наркоманы стали нападать на бригады. В 89-м появились жертвы нападений. И муж сказал ей: «Хватит!» Она согласилась. И дело было не столько в наркоманах – устала от… чувства стыда перед больными. По распределению попала в подмосковную бригаду, и хотя Одинцовский район считался одним из самых обеспеченных, уже тогда, в начале 80-х лекарств не хватало. И ей, молодому фельдшеру, было стыдно: приезжаешь к больному, а помочь – не можешь. С «перестройкой» положение с лекарствами усугубилось. И наркоманы стали агрессивными.
Она ушла. И переквалифицировалась в… дилеры. Все решил случай. У дочери бытовая аллергия – реакция на домашнюю пыль. Врачи порекомендовали поставить в доме воздухоочиститель. Наталья увидела «Rainbow». Прибор ей понравился, а фирме нужны были дилеры. Она решила попробовать. И у нее получилось.
– Все просто, – объяснила она. – Покупатели «Rainbow» – те же клиенты «скорой», и ты оказываешь им помощь. Ей понравилась новая работа. Правда, возвращаться приходилось поздно. И вот – наркоман…
…И его последствия
На следующий день она нашла старшую по дому и предложила помощь. На дверях подъезда в то время стоял кодовый замок. И вид холла навевал тоску – стены были выкрашены в грязно-коричневый цвет.
Наталья решила все переделать. Несколько вечеров провела у входа, встречала жильцов, говорила о замыслах, спрашивала согласие. Все, с кем удалось поговорить, ее поддержали.
Сначала закрыла парадную дверь, выходившую на улицу. Решено было пользоваться входом со двора, да и холл с той стороны был просторнее. Затем вместо кодового замка поставила домофон. Перекрасила стены. Для консьержей сделала просторную комнату с окнами в тамбур и холл. Поставила цветы. Потом появились зеркало, часы…
Конечно, все это сделано не в один день. Зеркало, например, появилось год назад. Цветов поначалу было меньше. Это сегодня они и на тумбочках, и на специальных подставках. И диван у консьержей, и столик, и кресло, и телевизор – все это несли жильцы, воодушевленные переменами. А часы в холле повесили мальчишки.
Педагогика для подростков
Мальчишки – особая забота Натальи. Общаться с ними начала после поджога почтовых ящиков. «Им процесс интересен», – скажет она. – «Значит, пятиклашки», – подхвачу я. – «Совершенно верно, – продолжит она. – Самый «трудный» возраст. Куда пойдут: в одну сторону или другую? Жечь и крушить или что-то делать своими руками. Вот я и решила, что они-то мне и будут помогать лампочки вкручивать в подъезде».
Собирала их, беседовала. И добилась своего: теперь мальчишки следят за тем, чтобы свет горел на всех шестнадцати этажах. И часы они повесили – для этого пришлось долго сверлить стену почти под самым потолком холла. Цветы на стенах – тоже их рук дело.
К мальчишкам постарше – другой подход.
Осенью – с консьержами тогда были проблемы – подростки стали собираться в подъезде по вечерам и петь под гитару. Жильцы возроптали. Вечером Наташа спустилась к поющей компании.
– Ребята, уже двенадцатый час, – сказала она.
– Тетя Наташа, все нормально, чуть попоем, не будем громко, – ответили они.
– Нет, здесь, за стенкой – маленькие дети. Хотите петь – сделайте лавочки на улице, я помогу.
– Сделаем, – согласились подростки.
Назначила встречу назавтра на 10 утра.
Они не пришли. А вечером опять собрались в холле. Она спустилась к ним. Мальчишки отводили глаза и молчали. Сказала: «Не сделаем лавочку – здесь играть больше не будете». И назначила еще одну встречу.
Они не пришли. Это был психологический прием – совравшего будет томить совесть, если, разумеется, он нормальный человек. Мальчишки были, конечно, лентяи и бездельники, но с совестью. Впрочем, она и не строила иллюзий, что вот так, вдруг, перевоспитает. Но в холле они больше не собирались. Нашли другое место.
Педагогика для взрослых
Реакция жильцов на преобразования тоже была разной. Сначала на собрания приходили человек 10–15, в доме же 111 квартир. Многие заявляли: «Мы согласны со всем, что вы решите». Ей же важно было знать, что люди хотят. И тогда она стояла в холле и говорила с каждым отдельно.
Видя изменения, некоторые подключались к работе. Например, когда рабочие РЭУ не доделали окно для консьержа, на помощь пришел жилец второго этажа. Зеркало ладили жильцы пятнадцатого. Немало было желающих красить холл.
Когда Наталья объявила об отключении кодовой таблицы и переходе на домофон, «против» был только один – полтора часа внушал ей, что имеет право на собственное мнение. Она терпеливо слушала, и когда он, наконец, исчерпал аргументы, сказала: «В доме 111 квартир. Вы один «против». Кодовая таблица будет отключена. Или ходите открывать, или придется подчиниться большинству».
Несколько дней спустя упрямец купил ключ.
Пришлось повозиться и с большим любителем выпить. В алкогольной депрессии он отчаянно ругался с ней. Но в трезвом состоянии – был хорошим плотником и охотно помогал. Поговорила с ним несколько раз «по душам». Сейчас сдает деньги без напоминаний.
– Совсем нет «отказников»? – спросил я Наталью.
– Есть – шесть человек, – сказала она. – Без них не бывает. Но мы решили, что платить за консьержей все будут по-разному: пенсионеры платят 30-40 рублей, остальные жильцы – по 70 рублей. И те, кто сдает квартиры, – по 100 рублей. Многих нужно убеждать. Но это – тоже лечение.
В подъезд входит дама с мрачным американским стаффордширским терьером на поводке.
– «Убийца», – киваю я на пса.
– Я сама их боюсь, – говорит Наталья. – Собак в доме много, с маленькими – проблем нет. С большими – есть. Жильцы жалуются. Идут ко мне. Я – к собачникам: ищите компромисс, чтобы жить без скандалов. Пока скандалов нет. Эта девушка со стаффом ловко обращается. У них полгода ребенку – спрашиваю: не приревнует собака? Ведь столько случаев…
Еще раз о даре общения
Труд консьержа Наталья считает тяжелым. Особенно, если нет условий – туалета, возможности умыться. Обращалась к главе управы района «Ивановское» Виктору Макарову. Пока, ответил он, пусть ходят в рядом стоящий дом, где при строительстве предусмотрели комнату и туалет для консьержей.
– Не вижу проблемы, – говорит Наталья. – Здесь можно сделать туалет – технические условия позволяют. С инженером разговаривала, он со мной согласен, но ответил: «Денег нет». Я говорю: «Мы за свой счет холл сделали. Сделаем и туалет». А пока повышаю консьержам зарплату, чтобы удержать на месте.
Лето – самый сложный период: пенсионеры – а их среди консьержей большинство – уезжают на дачи. Осенью и зимой – стремятся подработать. В прошлом году в июле и августе подъезд оставался без дежурных. Но в сентябре жильцы, привыкшие к новым порядкам, просили найти консьержей, чтобы все было «нормально».
– «Нормально» – это как? – спрашиваю Наталью.
– Посторонних не пропускают, всех «своих» знают в лицо. Милицию вызывают, если что не так. И жильцам это очень нравится, и деньги сдают охотно. Это и есть «нормально». А если консьерж пришел отсидеть свои часы – мне такой не нужен. Я их прошу: не закрывайте дверь, общайтесь, пожалуйста, с жильцами. Не я вам плачу, а они. Если будете закрываться, смотреть телевизор, то…
Она вздыхает, делает паузу, подыскивая нужное слово.
– Не жалеете, что ввязались? Небось и отдохнуть некогда? – спрашиваю я.
– Усталость иногда приходит, – отвечает она. – За последний год жильцы настолько привыкли ко мне, что идут даже с такими жалобами, к которым «старший» по дому вообще никакого отношения не имеет: «Наталья Николаевна, поговорите с тем-то – музыку громко включает». Или кто-то стучит сильно. А еще жалуются, когда вентиляция не работает или другая неполадка коммунального свойства. Но, знаете, главное для меня другое – жильцы стали друг с другом здороваться. Раньше в разные стороны смотрели. Возрождаются времена, когда в подъезде друг друга знали, и все двери были открыты…
Сказала это и посмотрела, рассчитывая на поддержку. Но у меня была другая точка зрения.
– Двери закрылись – время ушло, – сказал я.
– Если будем доброжелательны и общительны, то может быть, и о террористах меньше говорить будем, – упорствовала Наталья.
В этом она, конечно, права – «если будем», то… Эта логика – «если не я, то кто?» – и заставила ее взять на себя нелегкую ношу старшей по дому. Но вот курьез: если официально, то она старшая по дому с конца нынешнего мая. Неофициально, как мы уже знаем, – с осени 2000 года.
Впрочем, для жильцов дома это не имеет никакого значения.