Игорь Карташев: «Творческого одиночества не хватает, зато есть любовь»
Дом артиста, музыканта, композитора и художника Игоря Карташева довольно необычный. Сегодня, когда жилища украшаются разноцветными веселенькими бра или, наоборот, выбирается «продвинутый» хай-тек стиль, интерьер квартиры Игоря тяготеет к XVIII – XIX веку. Гардины под старину, обивка мебели, камин, картины в красивых рамах, фотографии предков…
В графском интерьере
– Игорь, мне кажется, ваша квартира напоминает дом вашего дедушки в Алма-Ате, о котором вы однажды рассказывали…
– Мой дедушка был музыкантом. Бабушка – оперной певицей. Они оба – народные артисты, работали в оперном театре. Мой отец – генерал милиции, до сих пор для меня образец для подражания. А мама всегда преподавала в консерватории и в музыкальной школе.
Дом бабушки и дедушки был типичным графским домом. Бабушка ходила в пенсне, в атласном красивом длинном халате. Все садились за стол, и до тех пор, пока за стол не сел дед, никто не имел права взять в руки ложку или вилку. После обеда выставлялась на круглый дубовый стол настоящая золотая вазочка, и семья играла в лото. Семья была большая – четыре внука, три брата, их жены… Из мебели запомнились огромные старинные напольные часы с боем. Все было как-то безоблачно и удивительно красиво…
– Вы сами работали над дизайном интерьера вашей квартиры?
– Сам. Знал, что мебель будет черная, и не боялся этого, потому что в белых стенах она «играет». Все началось с рояля, который был черным. Пригласил своего друга-художника, и он расписал этот рояль. А дальше пошла черная тумбочка и черный столик, и круглый обеденный стол.
Камин, картины и фотографии на стенах, как мне кажется, создают некую кабинетную обустроенность. Мне уютно в этой комнате. Но меня не пускают сюда. Тут живет тринадцатилетний сын. В спальне стоит кроватка маленькой дочки, которой еще нет и года. В той комнате, где мы с вами говорим, живет старшая дочь, которая, даст Бог, скоро выйдет замуж. Но тогда тут поселится младшая… А я живу в основном на лестничной площадке (куда ухожу курить). И еще в ванной, в джакузи.
– Несколько напоминает бытие Василия Макаровича Шукшина, который писал ночью за столом на шестиметровой кухоньке: в комнате спали домочадцы.
– В этом смысле иду по стопам многих великих людей. Но ведь бывает и так: выспался, очень хорошо отдохнул, пришел в театр и… не сыграл спектакль. Бывает наоборот: мотаешься целыми днями с радио на телевидение, на выступление. Еле-еле доползаешь до театра. Но с третьим звонком, вдруг что-то происходит, и играешь так, что ощущаешь – больше так хорошо уже никогда не сыграть. Накопленная усталость, возраст, какая-то жизненная мудрость и еще что-то необъяснимое, о чем я так долго и путано говорю, дают потрясающий даже для самого себя результат. Тайна театра.
– Игорь, из каких составляющих для вас складывается творческая атмосфера в доме?
– Понятие ДОМ включает в себя все. Это и радостные, прекрасные отношения в семье. И решенные бытовые проблемы. И удобная кровать. Обязательная чистота. Но самое важное и недостижимое для меня – периодическое одиночество. Художник, поэт, музыкант должны время от времени пребывать в одиночестве. Невозможно одновременно придумывать музыку, бегать на молочную кухню, уделять внимание жене, двум дочерям и сыну и после этого достойно сыграть спектакль. Речь идет именно о творческом одиночестве.
Его-то мне в жизни и не достает. Зато есть любовь, внимание и забота близких. Мы с Мариной женаты уже 18 лет, у нас трое детей.
Я-то выжил, а они?
– Ваша жена – не актриса?
– Зачем мне актриса? Я сам – актер. Она – нормальный интеллигентный человек с двумя высшими образованиями. Всегда прислушиваюсь к ее мнению во всем, что касается моего творчества. Первый слушатель песен – она. Если ей что-то не нравится, даже могу начать на нее кричать. Но это все – дым. Когда песня не имеет права на жизнь, я четко это вижу по ее глазам. Сразу.
Дети учатся в музыкальной школе. Старшая дочь Даша ее уже закончила, она студентка медицинского института. Сын Святослав учится в музыкальной школе и в театральной при ГИТИСе. Младшая – Анастасия Игоревна Карташева – сейчас самый главный член семьи, которому отдано все внимание и любовь: ей всего 10 месяцев. Она еще не понимает, если в комнате стоит рояль, то она тоже будет учиться на нем играть!!! Человек должен иметь музыкальные навыки, хотя бы для того, чтобы понимать, какая музыка хорошая, а какая плохая.
– Большинство актеров делают все возможное, чтобы отговорить ребенка от артистической карьеры.
– Когда, например, с сыном начинает что-то происходить тревожное, я тоже, как и все родители, думаю, как же он выживет? А жена говорит: «Перестань, а как же ты выжил?» И тут же себя ловлю на мысли: «Так то ж я, а он-то вдруг не сможет?!» И хочется плечо подставить. Но дело в том, что я ничего не могу сделать, если Сцена его выберет. Как мне мама ни запрещала идти в свою профессию, как ни отговаривала, говоря, что я еще не понимаю, что это за хлеб, но сделать ничего не смогла.
Мстительная живопись и хиты на катушках
– У вас на стенах висят великолепные пейзажи, которые многие бы не отказались иметь в частных коллекциях. Как удается совмещать живопись и театр?
– Плохо удается совмещать. Пишу картины в основном на отдыхе. Живопись – это тоже целый мир, который поглощает без остатка. Расскажу случай. В комнате у дочери висит портрет Шахразады. Когда писал музыку к циклу песен на стихи Сергея Есенина, было решено выпустить их отдельным диском, к которому понадобилось оформление. Вот тогда и задумал написать портрет безумно красивой и загадочной Женщины, Женщины-кошки, Мечты, Тайны. Так ушел в эту работу, что очнулся только в полседьмого вечера. А работал до этого всю ночь и целый день. Опоздал на вечерний спектакль! Его задержали на 15 минут!!! Переоделся, вышел на сцену, стою и не понимаю: где я, какой спектакль играем? Вот тогда осознал, что надо заниматься одним делом. Живопись, как отдушину, оставляю на тот случай, если будет совсем плохо.
– Вы одинаково органично можете существовать в роли романтического героя в ботфортах и при шпаге, в роли русского офицера, в роли князя Даниила Московского и «нового русского» бизнесмена. А какие роли любимые?
– Те, в которых чудесным образом соединились актерская ипостась и амплуа певца и композитора. Это – Франсуа Вийон («Блудный сын»). Много лет играю этот спектакль, задуманный еще Евгением Рубеновичем Симоновым. Там звучит моя музыка, там исполняю десять песен на стихи великого французского поэта. Этот спектакль никогда не надоедает: в любом состоянии и при любой погоде играю его с большим удовольствием.
Замечательная роль графа Фон дер Палена в спектакле «Смерть Павла I». Спектакль ушел, но в памяти он остался.
«На всю катушку» – пьеса-перевертыш, сделанная по мотивам «Трехгрошевой оперы». Герою предстоит свадьба. Но на жениха предъявляет права еще одна женщина… Это спектакль-шоу… У меня там главная роль.
Последняя работа – пьеса о Лидии Руслановой и Зое Федоровой «Не упомни зла», о судьбах двух великих женщин, над которыми издевались власти, которых пытали, которые сидели. Зоя Федорова любила американского адмирала, которого я и играю…
Не могу сказать, что обижен ролями в театре. Тем более, что у меня есть постоянный ежемесячный сольный концерт, где могу показать то, что делаю и чем дышу. Пою там песни и романсы, которые написал 10 лет назад, пять лет, вчера. Недавно подарили диск МP-3, где есть мои «хиты на катушках».
– Ну, а как все же началась ваша музыкальная история?
– С братьев Жемчужных, – тех самых, которые работали с Аркадием Северным и поныне работают с Александром Розенбаумом. Мы встретились на месте их «стойбища» в питерском ресторане, где они всю жизнь играли, и я с ними записал свой первый альбом «Старая Москва». Потом появился диск «Франсуа Вийон» – это театральная музыка (ближе всего она к театру Елены Камбуровой). Потом вышел диск «На всю катушку» (у пиратов он назывался «Цыпленок жареный»), куда вошли одесские блатные песни, вроде «По улице ходила большая крокодила», «По тундре». Этот альбом я делал весело.
– Ваш романс «Свеча горела на столе» многие зрители называли лучшим музыкальным произведением на стихи Бориса Пастернака…
– После него на эстраде появилось очень много «свечей, которые горели на столе». И это хорошо. Очень люблю романсы. Собираюсь записать альбомы романсов на стихи Бродского, Набокова. Сохранять этот жанр безусловно нужно, так же как нужно сохранять понятие «русская душа». Недавно слышал по радио, как чудно, неповторимо пела романсы Надежда Андреевна Обухова.
– А как складываются ваши отношения с телевидением и кино?
– Закончил работу в сериале «Кодекс чести», где сыграл начальника службы секьюрити. По сценарию этот человек – последний подонок. В какой-то момент захотелось сделать образ более объемным, чтобы симпатии людей, в момент, когда моего героя убивают, были бы на его стороне. Как ни странно, это удалось.
В фильме Стаса Раздорского я сыграл Набокова. Интересно выстроено переплетение судеб писателя и его персонажей. Кроме того, там звучит мой романс на стихи Набокова «Отдалась необычайно».
На днях закончил озвучание фильма в сериале Владимира Грамматикова «Аэропорт».
В июле приступаю к работе в 12-серийной картине «Охота на гения». Играю там главную роль – компьютерного гения, за которым охотится и милиция, и бандиты. Он живет в лесу, на земле, превратился незаметно для себя в полуживотное.
На арбатском пятачке
– Вы живете у Елоховской церкви, просыпаетесь под звон ее колоколов… Любите ли бродить по вашему району, по городу, и какая его часть вам ближе?
– В 1983 году приехал в Москву и сразу попал на Старый Арбат в Щукинское училище. За эти годы с Арбата никуда не уходил: от Щукинского училища дошел до Театра имени Вахтангова, а потом перешел дорогу и попал в Театр имени Рубена Симонова. И этот «пятачок» безумно люблю. Даже, когда не надо идти в театр, ноги сами несут на Арбат.
– На днях вам исполнилось сорок пять лет. Что бы хотели себе пожелать?
– Чтобы многое в той профессии, которой занимаюсь, оказалось бы впереди…
СПРАВКА «КР»
Игорь Карташев, заслуженный артист России, один из ведущих артистов театра имени Рубена Симонова. Автор и исполнитель песен и романсов на стихи Пастернака, Ахматовой, Гумилева, Северянина, Гиппиус, Набокова. Музыкант, композитор, художник.
Закончил Художественное училище в Алма-Ате. Вступил в Союз художников, работал главным художественным редактором издательства «Казахстан». Рассказывает Игорь:
– С детства мечтал стать артистом. Рискнул ехать в Москву. Поступил на курс к Евгению Рубеновичу Симонову – человеку, которого Борис Пастернак в два года качал на руках. Актерскому мастерству нас учили такие Мастера как Катин-Ярцев, Ставская, Яковлев, Стромов.
Правда, ощущение, что попал в нужное для себя место, пришло тоже не сразу. Я ведь с очень хорошей зарплаты в Алма-Ате приехал в Москву на крошечную стипендию. И хорошо владея навыками художника, стал вдруг заниматься танцем, фехтованием и всякой другой, как тогда казалось, ерундой. Некоторое время пребывал в серьезных раздумьях, правильно ли сделан выбор.