Ильяс Айдаров: «Главное – договориться с пространством»
Художник Ильяс Айдаров – человек творческий, «не приспособленный к службе в армии, в меру упрямый, в меру ленивый», как сам о себе говорит. Находится в заговоре с пространством и временем, посему многочисленные стенные часы в его квартире показывают от двенадцати до полшестого. Думает и работает надзвездно.
В общем, истинный Водолей…Дом на дом
– Закончил архитектурный институт, – рассказывает о себе художник. – Даже являюсь членом Союза архитекторов СССР. Сделал три-четыре работы, как архитектор, а потом потянуло на иллюстрации к книгам. И рисовать в хороших журналах («Огонек», «Вокруг света», «Подвиг», «Крестьянка», «Молодая гвардия»). В итоге ушел из архитектуры и стал «чистым художником».
Вы родились в Москве?
– В Казани. Мои бабушка и дедушка были оперными певцами. В их честь даже названы в Казани две улицы. Но отец петь не захотел, стал архитектором. По его стопам пошли мы с братом. Наши жены тоже – арихтекторы. Как и дети.
– Творите под одной фамилией и работаете, так сказать, на общий «брэнд»?
– И нас это выручало. Например, помогало сдавать экзамены. Со мной был такой идиотский случай. Попался билет с вопросом, какая колонна стоит на Дворцовой площади в Питере? Я ляпнул, что там стоят две колонны, причем, симметрично. Преподаватель с улыбкой взяла мою зачетку, поставила пятерку и попросила передать привет отцу. Они когда-то вместе учились. Потом долго, встречая ее, краснел до корней волос.
– Что вы помните о казанском житие-бытие?
– Жил там до 1973 года… Трехподъездный трехэтажный дом. Помню, как всем домом мы заливали каток, как дрались дом на дом. Причем, все друг друга знали, и когда не дрались, ходили в гости. Потом родители купили другую квартиру, переехали. Но когда бываю в родном городе, непременно прихожу в знакомый дворик посидеть, посмотреть на окна, нет-нет, да кого-нибудь из друзей встречу. Вот так мы жили. Сейчас в своем подъезде не знаю никого, но это – совсем другая история…
Выставки в холлах
– А в Москве где приходилось жить?
– Поначалу жили у тещи, в знаменитом доме на Малой Грузинской, 28, на 10 этаже. А на 8 этаже жил Владимир Высоцкий. Чуть выше – Александр Митта. Михалков на 4-м этаже. Мариэтта Шагинян тоже жила в этом подъезде.
Я был в очень хороших отношениях с мамой Высоцкого. Помогал выставки оформлять, которые организовывались в холлах дома. Его ведь строили для художников, с ним было связано много скандальных историй, тяжб и судов.
– Да уж, можно целый роман написать и озаглавить «История одного дома»… С кем еще из его обитателей вы общались?
– С Высоцким, к сожалению, не общался. Помню, когда пришла жена вечером и сказала, что умер Володя, не поверил. Утром вышел на лестницу – все в цветах, в венках, стоят свечи. Взял фотоаппарат, поехал в театр, сделал последние снимки артиста. По-настоящему меня потрясли в жизни две смерти – Андрея Миронова и Владимира Высоцкого. Уже лет через десять я за один день написал его портрет, приехал и подарил эту работу его матери. Очень захотелось так сделать.
И собачка, и куры
– Что вам пришлось проектировать или строить как архитектору?
– Например, вместе с братом проектировал коттедж Аллы Пугачевой, сделал несколько проектов для друзей. Строить же пришлось собственную дачу – трижды (смеется). Первый раз строителей не контролировал, только всю зиму платил им деньги. Весной с ужасом увидел, что они понаделали, и заставил их бесплатно развалить дом из бруса на четыре стороны.
Наняли вторую бригаду, дом получился прекрасный. Но сгорел до фундамента. И я построил третий дом на том же фундаменте – стоит до сих пор. Он был сделан по проекту жены, получился уютным и грамотным.
Когда мой отец строил дом, он большое внимание уделил лестнице. Это была лестница, позволяющая человеку спокойно с достоинством по ней подниматься на второй этаж. Видимо, этот факт сильно застрял в моем сознании: когда сам строил, то тоже «оторвался» – сделал капитальную дворцовую лестницу с балясинами. А второй этаж выглядел уже не каким-то чердаком, а полноценным помещением. В итоге получился большой светлый дом, уютный, очень теплый по ощущениям: он весь был отделан вагонкой.
– А как выглядит дом вашей мечты?
– У меня есть реальная мечта: километрах в пятидесяти от Москвы построить дом, причем такой, чтобы можно было босиком вокруг него ходить. Не огромный, но и не маленький. Чтобы был двор, а во дворе крутилась всякая живность – собачка, куры… Я когда построил первую дачу, то, прежде всего, возвел вокруг нее забор. Помню, какое было приятное ощущение – трогать землю и сознавать, что она – твоя.
– Что бы вы там хотели посадить?
– На том своем первом участке посадил около шестидесяти елок. Каждый день их поливал. Трепетно к ним относился, смотрел, не засохли ли? Прижились пятьдесят две.
– А к фруктовым деревьям как относитесь?
– Фруктовые деревья меня не волнуют. Предпочитаю цитрусы покупать на рынке, меня пугают эти ежегодные чудовищные мешки с яблоками. Их ведь надо кому-то раздавать, мучиться… Лучше – чистый стриженый лужок с мангалом посредине и композицией из друзей вокруг.
Нелюбимые портреты
– Судя по многочисленным фотографиям на стенах, в этой квартире у вас бывает много гостей?
– Не люблю ходить на светские тусовки, но собираться в домашней обстановке у себя дома или у кого-то из друзей очень нравится. Когда сильно напьемся, то сажусь за барабаны (они стоят в соседней комнате), кто-то – за пианино, есть еще другие инструменты, и начинаем играть музыку. Соседи ни разу не жаловались, видимо, им нравится.
– Игра на барабанах требует определенных навыков…
– Я в детстве учился играть на ударной установке и занимался на пианино. Бросил – родители пережали… Отец требовал, чтобы я в музыке был первым (как впрочем, и во всем), чтобы всего себя туда вкладывал. А у меня из-за музыки крыша поехала не настолько, насколько она (по-хорошему) поехала у Андрея Макаревича…
– У вас тут есть фотографии с Макаревичем…
– Мы с ним вместе учились в архитектурном институте, он был на два года старше. Снимки были сделаны у него дома. Все остальные фото – это те люди, кого мне доводилось рисовать. Аллу Борисовну, Кристину, Преснякова-младшего, Добрынина, Звездинского, Овсиенко, Лещенко, Винокура. Валерий Леонтьев оказался очень интересным человеком, приятно было работать. Довелось делать портрет Муфтия.
– Тут есть даже фотография Юрия Лужкова с благодарственной надписью под ней. Интересно, вы пишете портреты, мучая «натуру» многочасовыми сеансами позирования прямо здесь, в мастерской?
– Нет. Я с детства увлекался фотографией, поэтому вначале знакомлюсь с человеком, наблюдаю за ним, изучаю его характер, нахожу интересные для себя ракурсы, делаю снимки. А пишу уже потом, опираясь на набор фотографий.
– То есть вы больше всего любите писать портреты?
– Портреты – это единственное, что терпеть не могу писать. Но перечисленные выше люди – столь интересны, что грех отказаться. Вообще-то больше люблю писать городские пейзажи: кривые улочки, мостики, соборы, мечети. Мне близок цикл, связанный с восточными странами.
Вторая жизнь латунной ручки
– «Из какого сора растут» ваши объемные работы?
– Разрезаю инструменты, какие-то элементы в них отрываю, какие-то новые приклеиваю. Часто использую скрипки, трубы, струны, колки, болты…
– Это что, выражение какой-то внутренней философии? С чего начался столь необычный цикл?
– Со случайности. Ко мне обратились с просьбой сделать подарок человеку, у которого есть несколько обувных фирм. Долго голову ломал, а потом приехал к нему в офис и попросил показать образцы его продукции. Дали мешок обуви прямо с витрины. И я сделал композицию из этой обуви. Ему так понравилось, что он потом даже заказал портрет своей жены (традиционный). А из остатков обуви получилась еще одна композиция, которую вы видите на стене. Потом пришло в голову развить тему музыкальных инструментов. Затем настало время композиций из шахмат, домино. Так и началась серия объемных работ.
– У вас на подоконнике – коллекция старинных утюгов. Тоже из этой оперы?
– Собираю всякую старину. Нахожу вещи в старых полуразрушенных домах под снос, на чердаках, что-то дарят друзья. Обожаю всякие дверные латунные ручки, которые замазаны пятью слоями краски. Отмываешь – они начинают по-новому жить…
– Правду говорят, что ваши работы сейчас летают вместе с космонавтами вокруг земли на орбите?
– Правда! Грядет 1000-летие Казани. Долго придумывал, как бы отметить праздник пооригинальнее. В итоге написал серию небольших по формату работ – мечети Казани, старая архитектура города. А мои друзья-космонавты забрали эти работы в космос. Теперь они, проштампованные на орбите, будут выставлены на выставке на день города.
– Какая из манер вам все же ближе?
– Пишу в разной манере – маслом, акварелью, делаю объем. Это оттого, что долго иллюстрировал книги: разные авторы, разные темы, поэтому приходилось часто менять стиль. Дюма – один стиль, Конан Дойль – другой, поэзия – третий. И мне так было интереснее работать. Иногда приходишь на выставку: висят пятьдесят работ, и все в одной технике – утомительно. Когда выставляю свои работы, то слежу, чтобы они смотрелись динамично. У меня картины выставлялись в различных галереях, выставочных залах, в Москве, в Германии, Финляндии, Швеции…
Архитектор и ремонт
– Вернемся к квартире. Что в ней для вас главное?
– Чтобы было просторно, чисто, много света, особенно вечером, чтобы были живые растения и цветы.
– Как в такой квартире проходит день?
– Могу неделями ничего не делать. Но если есть интересная работа – буду сутками пахать, не ощущая, что нужно идти питаться, что пришла ночь. А вот летом все забываю и еду с друзьями на рыбалку.
– А семья?
– Это тыл. Могу заниматься творчеством только в том случае, если знаю, что у них все в порядке.
– Для большинства людей ремонт – это кошмар. А для вас?
– Кошма-а-ар. Но с другой стороны, есть возможность проявить свое творчество. Раньше было проще, потому что ничего не было. Теперь такой выбор материалов, что глаза разбегаются. От всего можно получать удовольствие. При ремонте реализую какие-то свои замыслы, замыслы жены – это всевозможные «фенечки», связанные с подсветкой, с системой зеркал, ниш. Архитектору легче: он знает, как можно увеличить высоту потолков, и расширить визуально комнату. Тут главное – договориться с Пространством…