Никас Сафонов: «Дом – это твой личный храм»
Этот человек пообещал, что все свои «бомбы» он взорвет сам. То есть, прежде чем про него насплетничают, он сам все расскажет. Откровенно и по-дружески. А дружить он умеет. И у него дома в Брюсовом переулке везде свободно можно бродить, а если забредешь на кухню, то тебя непременно начнут кормить и угощать. И от такого отношения становится тепло и уютно.Да и по ответам хозяина на вопросы о том, как влияет на творчество атмосфера дома, о наличии казенных и личностных вещей в жилище художника и о многом другом, модный художник и «светский лев» неожиданно раскрылся как человек основательный, серьезный, почитающий традиции и родовые устои.
По словам Никаса, эта квартира в Брюсовом – воплощение его мечты, и именно в ней он сам собирается стать спокойным и благопристойным. Квартира находится в старинном доме, принадлежавшем Большому театру. С верхней террасы открывается величественный вид на Кремль, под окнами церковь Вознесения, знаменитая чудотворной иконой Богоматери «Взыскание погибших» и тем, что когда-то там пели в церковном хоре Козловский, Нежданова, Собинов.
В БРЮСОВОМ ПЕРЕУЛКЕ
«Квартирный ряд»: Что означает само понятие – ДОМ?
Никас САФРОНОВ: Дом – сложная вещь. Он может быть казенный, блочный, есть «хрущевские» квартиры, они тоже представляют большую радость для человека, который до этого, может быть, совсем не имел жилья или лишился его по каким-то обстоятельствам.
Если же брать человека состоятельного, со средствами, то, наверное, он будет выбирать себе жилище совсем по другим критериям, по своему вкусу.
В любом случае, дом – это твой личный храм, куда ты приносишь частичку себя и где все должно тебя радовать, независимо от того, скромная ли это квартира или роскошный дворец.
К.Р.: А для вас, как для творческого человека, что важно в доме?
Н.С.: Я вспоминаю Вермера Делфтского, помните его картину в Дрезденской галерее «Девушка с письмом»? Вермер все свои картины писал у окна и никогда на природе, но вид был настолько красив и вдохновлял его, что он написал много шедевров.
Для меня тоже важен вид из окна, поэтому я считаю, что если у человека есть средства и он живет в Париже, то надо обязательно жить в квартире с видом на Эйфелеву башню, вот я купил квартиру с видом на Кремль, с моего балкона виден Храм Христа Спасителя, что тоже немаловажно. И, конечно, обязательно нужно, чтобы хозяин принимал участие в обустройстве своего дома.
Можно пригласить дизайнеров, но им обязательно надо говорить, что тебе ближе, что ты хотел бы видеть. Я, к сожалению, не все контролировал сам, так как попал в аварию и лежал в больнице, когда в квартире делали ремонт.
К.Р.: То есть, человек – «творец» своего дома, и только от него самого зависит, как ему будет там житься?
Н.С.: Нет, не только от него, потому что есть вещи, которые нам недоступны, но которые влияют на нашу жизнь и даже управляют ею. Я говорю о Высших силах. Поэтому дом обязательно надо освятить.
Ко мне, например, после ремонта приехал мой друг Николай Николаевич Дроздов, мы пригласили священника из церквушки, которая находится рядом в Брюсовом переулке, отца Владимира, и освятили квартиру-студию.
Вообще же важно, чтобы дом со временем впитывал твою энергетику, все это происходит через вещи, которыми ты его обставляешь, через людей, которые в нем бывают и живут. И через год, приблизительно, дом насыщается своей особой атмосферой, становится похож на своего хозяина, все знают, что бывают «плохие» и «хорошие» дома, где приятно бывать и хочется задержаться, а откуда-то хочется поскорее уйти.
О ЛЕГКОСТИ БЫТИЯ И РОДОВЫХ ЗАМКАХ
К.Р.: А если жилье временное?
Н.С.: Все равно. Даже временное жилье, это – твой мир, и надо сделать его уютным и приятным для души. У меня была знакомая, которая, как-то переехав с одного места на другое, сразу же стала делать ремонт: переклеила обои, развесила китайские фонарики…Я спросил: сколько ты будешь здесь жить? Она ответила: месяц. Мне кажется, что это очень правильный подход. Относиться к временному, как к постоянному, в этом есть определенная основательность, жизненная позиция. Конечно, не надо загружать дом до такой степени, чтобы из него потом невозможно было уехать, но портрет твоих детей или любимой женщины может наполнить теплом даже временный дом.
В Японии, где у меня была выставка, я видел, что у одного японца все имущество умещалось в дипломате. Так что цунами или какое-то другое стихийное бедствие никогда не застанет такого человека врасплох. Он все собирает быстренько в чемоданчик и свободен.
К.Р.: Все мое ношу с собой? А у вас как с этим?
Н.С.: Как и у всех россиян. Все какие-то шкафы, чемоданы, сундуки – ужас. Недаром у нас существует пословица, что один переезд равняется двум пожарам. Как же мы загружаем себя лишней информацией, лишним грузом, тяготой. Легче надо жить. Стараюсь это в себе выработать.
Конечно, никто не отрицает, что есть семейные традиции, родовые гнезда. Главное, чтобы все было адекватно. Если у тебя есть замок, который уже существует пятьсот лет и останется твоим внукам и правнукам, то там совершенно естественно поставить рыцарей из металла, дорогие кресла, повесить старинные картины.
К.Р.: А вам какой стиль жизни ближе?
Н.С.: Знаете, я много времени ездил с одного места на другое, поэтому старался особенно не загружаться. Теперь, наконец-то, купил квартиру, которая мне нравится. Наверное, здесь уже смогу обзавестись предметами, вещами, о которых мечтал, и которые потом останутся моим детям и внукам. То есть здесь смогу позволить себе быть более основательным.
К.Р.: Но замок-то у вас все-таки тоже есть?
Н.С.: Слухи о моей недвижимости сильно преувеличены в прессе. Да, у меня есть развалины какого-то здания в Шотландии, но замком его можно назвать с очень большой натяжкой. В строительство надо вложить большие деньги, которыми я на данный момент времени не располагаю.
К.Р.: Зачем же тогда купили?
Н.С.: Из романтических соображений. Конечно, планирую его восстановить, сделать фундаментально-историческим, но это очень глобальная задача. Не быстротечная.
К.Р.: Большой замок-то?
Н.С.: Ну, если построить, то будет довольно большой. Комнат на двести, наверное.
К.Р.: А участок?
Н.С.: Участок небольшой, но красивый. Место само за себя говорит.
К.Р.: Что вам ближе в творчестве? Пейзаж или интерьер? Вы легче осваиваете перспективу или замкнутое пространство?
Н.С.: Дело в том, что у меня много направлений. Я изучал искусство в Голландии, в Италии, в Индии. Изучал плоскостную живопись – иконопись, которая не позволяет создавать перспективу, потому что это как бы уход от Бога, а Он должен быть всегда перед тобой. Так что у меня есть самые разные по стилю работы, а сейчас я увлекся экспрессионизмом.
Пишу воздушные такие работы, они востребованы для Лондона, для Европы, работаю в этой технике, но все старое не забыто. Знаете, когда актер учит новую роль, он помнит все старые. А вообще интересно всегда искать что-то новое…
УЮТНО ТАМ, ГДЕ ВАС ЖДУТ
К.Р.: Если вернуться к разговору о доме, как часто надо менять интерьер, на ваш взгляд?
Н.С.: Считается, что дом надо менять раз в три года, ну если нет возможности дом, то хотя бы мебель иногда менять. Со временем она становится тусклой, в ней заводятся какие-то ветхие запахи. Может быть, я так считаю оттого, что стараюсь жить как можно разнообразнее. Это удается за счет творчества, путешествий. Сегодня Эквадор, Австралия, завтра Китай, Италия, разные люди, встречи, ведь общение тоже обогащает нашу жизнь духовно и за счет этого удлиняет ее.
Жить в замкнутом пространстве, общаться с одними и теми же людьми, особенно если они скупы или неинтересны для тебя, это все равно, что есть всегда только манную или гречневую кашу, а ведь в мире существуют различные кухни, их надо пробовать. Конечно, если нет возможности путешествовать или менять что-то кардинально, тогда надо постараться разнообразить свою жизнь исходя из тех возможностей, которые у тебя есть.
К.Р.: За границей вам приходится жить в казенных домах, отелях. Где чувствуете себя комфортнее?
Н.С.: Я недавно отдыхал в Дубае, в хорошем отеле, мне очень понравилось. В Эквадоре тоже. Они там создают такой комфорт, уют, такой синтез западного уровня сервиса с восточной негой, роскошью, что действительно отдыхаешь. В Лондоне же, например, совсем наоборот. Там даже в королевских апартаментах, за большие деньги, все устроено с таким минимализмом, как будто тебя приглашают только быстро переночевать и все.
К.Р.: То есть уют, в основном, на Востоке?
Н.С.: Уют там, где все делается для клиента. Бассейн, например, не в мрачном полутемном подвале, а с подсветкой, в огнях, с мозаичным полом, где большие спальни, шелковые халаты, теплые тапочки.
К.Р.: Никас, а вам может быть хорошо в подмосковной деревне, в избе?
Н.С.: Конечно, даже точно знаю, что мне там будет очень хорошо. Потому что это – твое родное, это воспоминания детства, это тепло, которым обласкана наша земля, это люди, которые ждут встречи с тобой. Знаете, до сих пор с умилением вспоминаю фильм «Семь невест ефрейтора Збруева», особенно ту часть, где герой приехал к той, в которую действительно влюбился. Какой там был дом, сеновал, как приятно засыпать, вдыхая запах свежескошенной травы. Сквозь дырочку в крыше чердака пробивается тонкий лучик света, пчела жужжит, но тебя не трогает, ей не до тебя, надо успеть собрать нектар с цветов. Все это так трогательно, искренне, по-настоящему.
К.Р.: То есть вы любите свою родину?
Н.С.: Очень люблю. Знаете, так жалко, что многое меняется. Ведь много езжу, и когда приезжаю домой, то вижу, как много иностранного влияния, иностранцев, многие говорят уже по-английски. Наверное, неплохо жить по-европейски, но как-то жалко, что свое исчезает, исчезает…
Клянусь, очень переживаю, что вокруг столько обездоленных людей. Столько бедности, озлобленности. Пытаюсь помочь, чем могу, даю деньги на школы, на храмы, отправляю по конкретным адресам, но все это капля в море, я понимаю.
Очень жалко, что люди «наверху» осознают положение народа только тогда, когда беда коснется их самих. Ведь не только дом – твой личный храм, но и душа – Храм, и она должна быть открыта добру, людям.
С Никасом Сафроновым беседовала Марина Кретова