Такие, как все
Недавно промелькнуло сообщение: родители детей младших классов отказались от того, чтобы их дети учились вместе с малышами-инвалидами. И хотя в Москве в последние годы сделано немало для того, чтобы создать для людей с ограниченными возможностями благоприятную среду, – равнодушие, а то и неприязнь к инвалидам осталась. Как поломать такую психологию?
Путь один: еще больше увеличить к ним внимание со стороны городских властей, еще активнее вовлекать в городскую жизнь. Так, как, например, это делается в Швеции, где наш корреспондент беседовала с заместителем руководителя Союза инвалидов страны г-жой Анне Норстрем.
Город для каждого
Но прежде впечатления от города.
Самое неожиданное: город инвалидов! Кажется, только они и есть на улицах. И только потом соображаешь: просто город максимально приспособлен к ним. Потому они и покинули свои квартиры, естественно вписались в общую городскую жизнь. На каждом тротуаре ребристые дорожки. Вроде бы знакомо по Москве. Но в шведском городе это не короткие желтые вставки, которые разбросаны где попало на пешеходной дорожке (честно признаться, принципа их размещения я так и не поняла), это просто часть тротуара. Они проложены впритык к домам, и длина их такая, как и самого тротуара, они идут по всему городу. Слабовидящий человек может передвигаться по ним по всем направлением, не унижая себя просьбами, обращенными в пустое пространство: как пройти? Дорожка уверенно приведет его в нужное место. Единственно, что общего с нашим городом – звуковые сигналы на светофорах. Правда, у нас это еще редкость (впрочем, начало положено, уже хорошо), там – на каждом переходе.
Общественные здания. Стоит ли говорить, что магазины, театры и кинотеатры, официальные учреждения в равной степени необходимы как здоровым, так и людям с ограниченными возможностями. В Гетеборге как раз и сделали их доступными для инвалидов. Никаких ступенек у входа, двери широки так, чтобы в них могла въехать инвалидная коляска. Широкие лифты во всех общественных зданиях – даже в двухэтажных магазинах. Муниципалитет. На стене каждого коридора, в самом его начале – выпуклая схема расположения всех кабинетов. Даже не видя ее, просто прикосновением пальцев можно узнать, где находится каждый, и какой чиновник там сидит. В театры, кино могут попасть даже лежачие инвалиды, их доставят туда в их же кроватях, которые разместят в специально отведенных для этих целей местах.
Перила с лифтом
Но, естественно, больше всего мне было интересно, как живут люди в домах. И потому с таким интересом ждала встречи с г-жой Норстрем.
Передо мной – небольшой 2-этажный домик (и сразу появился вопрос: как же она, колясочница, забирается по лестнице на второй этаж? Палисадник, где много цветов. Немолодая, приятная женщина, седые волосы нисколько не старят ее.
– Пиво? Кофе? Тоник?
Она легко отъезжает в коляске и через несколько секунд появляется с маленькими бутылочками на подносе. Потом приглашает меня в короткое путешествие по ее апартаментам, попутно обращая внимание на те или иные его особенности.
Коляска легко скользит из комнаты в комнату. Вот – рабочая. Здесь стоит компьютер. Она может работать на нем, не сходя с коляски: монитор и клавиатура стоят на низком столике, их специально выпускают для таких, как она. Приступая к работе, легким движением можно превратить коляску в рабочее кресло.
Чуть ниже обычного вся мебель – как в кухне, так и комнатах. Показывает, как может сидя готовить.
Оригинальная ванна с герметическими дверцами. Не сходя с коляски, она открывает ее и сразу оказывается под душем. Все надежно – не просочится даже капля. Заглядываем в туалет. Два подвижных рычага, прикрепленных к стене, о которые без труда можно опереться руками. Специальных унитазов не выпускают, но всегда можно приобрести толстое (десятка два см) полистироловое сиденье. И тогда уже нет нужды подгибать ноги.
И все же – как поднимаетесь на второй этаж?
Она пересаживается на обычный стул, который при нажатии кнопки плавно скользит по перилам вверх и вниз. Минута – и уже наверху.
Гордость Анны Норстрем – садик, куда она выезжает прямо из комнаты. Собственно, такой есть в каждом шведском доме. Но муниципальные власти позаботились о том, чтобы человеку в коляске легко было бы ухаживать за ним: участок разбили на островки, между которыми проложили мощеные дорожки. Так можно подъехать и полить каждый цветок.
Я, в свою очередь, говорю ей, что первые квартиры для инвалидов появились и в Москве. Правда, все они на первых этажах. Но в отличие от других домов для этих предусмотрен балкон или лоджия. Колясочнику все-таки труднее выйти на свежий воздух, чем здоровому человеку. Лифт чуть шире, чем обычный – так, чтобы туда могла проехать коляска. Просторнее, чем обычно, коридор. А выкупаться можно так: человек в коляске подъезжает к ванне, здесь его ждет гидравлическое кресло, которое можно поднять на уровень инвалидного. Без особых усилий пересаживается с одного на другое, и теперь вполне можно пользоваться душем. В комнатах шире разъемы всех дверей (вместо 80–90 см). Розетки на уровне кресла. Не поднимаясь с него, можно выполнить всю домашнюю работу: пропылесосить, включить нагревательный прибор, утюг.
Анне тут же комментирует:
– Низкие розетки – это, и в самом деле, удобно. Причем, для всех. Давно замечено: то, что удобно для инвалида, удобно и для здоровых людей.
А потом вспоминает:
– Я встречалась с русской делегацией лет семь назад. Всего этого не было. И то, что начали заботиться о людях с ограниченными возможностями – прекрасно. Пока удобств мало, но вы же только начали. Надеюсь, в следующий ваш приезд расскажете о других новинках.
И тут я вспомнила случай в школе.
– Сменить бы психологию людей – отношение здоровых к инвалидам. Ведь по-прежнему считают их неполноценными. Оберегают своих чад от негативной информации.
Она подхватывает.
– И тем не воспитывают в характере такую черту, как милосердие. Но думаете, у нас этого нет? Надо не обижаться и возмущаться. От самих инвалидов, а если это дети, то от их родителей зависит многое. Они должны бороться, защищать свои права.
И рассказала о своей судьбе.
Слепой учитель
Дом, в котором она живет, не всегда был таким удобным. Сейчас уже строят специальные квартиры для инвалидов, но тогда их не было, нужны были переделки. Работа большая, на одну пенсию ее не сделаешь. Но в конце концов с помощью друзей справилась. Но добилась, что подключился муниципалитет, помог.
И тут я не удерживаюсь, перебиваю ее и вполне по-русски задаю вопрос:
– Простите, г-жа Норстрем, не потому ли у вас все так хорошо, что вы занимаете высокий пост в своем союзе?
Моя собеседница качает головой:
– Скорее наоборот: сначала было сделано все, что вы видите, а спустя какое-то время я стала заместителем председателя союза. Может, за мое упорство меня и оценили.
По специальности она – медицинский работник, правда, не врач, а заведующая хозяйственной частью крупной больницы. А потом вдруг сама оказалась на больничной койке. Пролежала год, а когда встала, то самостоятельно передвигаться уже не могла. Тут-то и почувствовала, как холодно стало относиться к ней руковод-ство. А скоро главный врач в мягких выражениях посоветовал ей уйти на заслуженный отдых. Она, конечно, отказалась. Не из материальных соображений – у нее три пенсии (в Швеции такое возможно), в деньгах бы нисколько не потеряла. Просто не могла сидеть без дела.
Уволить ее не могли, закон об инвалидах не позволял это сделать. Но поступили иначе – просто понизили в должности, сделали рядовым регистратором. Она написала в газету, у нее оказалось много сторонников. И тогда, объединившись, инвалиды стали издавать собственный журнал (Анна до сих пор является его главным редактором). Отсюда уже был один шаг до создания союза. К тому времени ее уже стали волновать не только личные проблемы, но и заботы всех людей, оказавшихся в таком же положении.
Тогда она по своей воле оставила работу, полностью отдавшись общественной деятельности. Союзу удалось сделать немало. Главное – с инвалидами стали больше считаться! Значительно расширились их рабочие возможности. Сейчас можно увидеть в школе слепого учителя. Глухота не препятствует людям работать программистами, причем, в весьма крупных фирмах. Не помеха для устройства на работу и то, что человек передвигается с трудом. Ведь часто ценится именно хорошая голова, а не проворные руки и ноги. А чтобы работодатель это окончательно осознал, в Швеции принят специальный закон, обязывающий предприятия иметь в своем составе не менее 5% инвалидов. Численность регулируется налоговой системой: не добрал – плати больше налогов, и соответственно, меньше – если превысил.
Придет первым!
По инициативе нового союза риксдаг проголосовал и за материальную поддержку людей с ограниченными возможностями. В чем она? Каждый инвалид после того, как ему выдано медицинское свидетельство, имеет право на определенную сумму, в которой есть гарантированная государственная часть, а кроме того – прибавка муниципалитета.
Такая прибавка составляет примерно пятую часть всего пособия. В Гетеборге общая сумма эквивалентна примерно 25 тыс. долларов в год. Как потратить их, решает сам инвалид. Он может нанять сиделку, которая будет ухаживать за ним. Может перебраться в соответствующее социальное учреждение, услуги которого платные, и притом – весьма недешевые. А свою квартиру, кстати, передаст в муниципальную собственность.
Благодарю Анне за гостеприимство и напоследок задаю давно мучивший вопрос: почему инвалиды называют себя «гандикапистами»? «Союз гандикапистов» – так именуют они себя во всем мире. Так же написало и на ее визитной карточке. Слов «Союз инвалидов» там нет. Что бы это значило? Вроде бы термин из спортивного лексикона и означает фору, которая дается более слабому сопернику. Моя собеседница поясняет:
– «Инвалиды» – это слово звучит одинаково на всех языках, и означает «слабый, беспомощный». Как раз против беспомощности мы и возражаем. У гандикапа ведь есть и другое значение. На жаргоне наездников так называют камень, который завистливые конкуренты подкладывают под седло лошади партнера. Однако если жокей умелый, он все равно придет первым.
…Слушаю ее и вспоминаю «Марш инвалидов», который некоторое время назад прошел по Москве. Тогда в коляски сели вполне здоровые люди, чтобы показать, как трудно им передвигаться по городу. Перейти на противоположную сторону – и то невозможно: переходы для инвалидов не предусмотрены. Но сейчас уже много изменилось. Появились переходы, приспособленные для людей с ограниченными возможностями. Почти во всех автобусах «низкопольный» вход. Ступеньки чуть ли не касаются земли. Удобно. Правда, за рубежом эта задача решается иначе: в автобусах автоматически спускается лесенка и поднимает колясочника (да и просто пожилого человека) прямо в салон. И так не в специальном транспорте – в любом автобусе. Пытаются как-то решить проблему в метро – заменить эскалатор лифтами. Хотя их немного, но они уже есть на ряде станций.
Но это – город. Психология у нас, и в самом деле, меняется трудно. Вот – дом. Поставили подъемник у входной двери в подъезд – именно для колясочников. Так его сломали сами жильцы. Для чего он им? Лишняя деталь. Профессиональные проблемы – особый разговор. Квот для инвалидов еще нет. И все же… МЧС устроило специальные курсы для инвалидов. Теперь они, не поднимаясь с коляски, у себя дома принимают тревожные звонки и могут немедленно сообщать о них специалистам.
Моя шведская собеседница права: мы только в начале пути. Удобств становится больше, для инвалидов приспосабливают город, жилье, отчасти работу. И чем больше будет такой заботы, тем скорее к инвалидам изменится отношение общества. Ведь в нашей стране решения всех проблем начинаются сверху. Такая судьба.