Жил-был художник один…
В столицу, как правило, приезжают люди энергичные, успешно обживающие любое пространство – другим, если они не коренные москвичи, удержаться здесь трудно. Хорошо, когда приезжие находят свою нишу, никого не притесняя при этом. Но нередки случаи, когда не привыкших бороться за свое место под солнцем москвичей просто вытесняют из их собственного жилья.Всюду жизнь
Когда по телевидению ведут трансляцию из Рахманиновского зала Московской консерватории, непременно камеры показывают скульптурную композицию из белого мрамора с изображением замечательного композитора, идеально вписавшуюся в интерьер XIX века. Автор этой работы – московский скульптор Виктор Дудник, член Союза художников. Есть работы скульптора и в Центральном музее музыкальной культуры, и в Литературном музее Пушника, в других музеях России и Украины, в коллекциях Германии, Италии, Югославии, США.
В другие времена была бы у Виктора Ивановича масса заказов и никаких материальных и жилищных проблем. Но сегодня тем, у кого есть деньги, похоже, не нужны скульптуры, сделанные в классической манере, где портретное сходство сочетается с высокой одухотворенностью. А у музеев нет денег на новые приобретения.
Недавно из Санкт-Петербурга вернулась к Виктору Ивановичу одна из его работ – скульптура Дмитрия Шостаковича, которая «участвовала» в праздновании 300-летия культурной столицы. Прежде такой вояж непременно закончился бы тем, что Министерство культуры приобрело бы у художника произведение для размещения в каком-нибудь из музеев России. Теперь же Шостакович вернулся на полку в скульптурной мастерской.
В той же ситуации нынче и сам скульптор. В отличие от тех своих произведений, что обитают во дворцах и других замечательно благоустроенных помещениях, их автор живет со своей семьей, в которой двое несовершеннолетних детей, в полуподвальном помещении. Живут они здесь на нелегальном положении, потому что в мастерской, каковой, вообще-то, является полуподвал, постоянное проживание запрещено.
У Виктора Ивановича есть две комнаты в коммуналке на Новослободской, где он, собственно, и прописан. Там сейчас живут его бывшая жена с дочерью. Семейная жизнь с Мариной не сложилась с самого начала. А потом случилось так, что в начале девяностых приехали грузинские родственники Марины из Кутаиси. Спать приходилось всем на полу вповалку. Виктор Иванович отнесся к приезжим с сочувствием – не от хорошей жизни те рванули с насиженных мест в Москву, даже помог заказы найти на отделку квартир для богатых людей.
От цыганского табора, в который превратилась квартира, скульптор очень скоро сбежал в мастерскую. Жена с родственниками восприняли это как должное. Со временем, когда дверь в квартире поменяли на металлическую, жена даже не сочла необходимым дать Виктору Ивановичу ключи от нового замка. Это при том, что по сей день он остается основным квартиросъемщиком.
Иван да Марья
Не удивительно, что когда талантливая художница из Бурятии Ольга Иванова, приехавшая в Москву на курсы, познакомилась со старшим коллегой, она была в полной уверенности, что Виктор Иванович не женат. Он был убелен сединами, но и она уже не была юной девушкой. Вспыхнувший между ними роман оба восприняли как дар судьбы.
В Улан-Удэ она вернулась, что называется, в интересном положении. Каких только упреков не наслушалась от родных, людей хоть и образованных, но придерживающихся традиционных взглядов на семью. Ольга мужественно перенесла все и была вознаграждена чудесной дочкой.
Когда ее вновь пригласили в Москву, она приехала уже с годовалой Машей – у художниц не редкий случай приезжать на учебу с малыми детьми, если не на кого оставить. Остановилась, конечно, у Виктора Ивановича. Тот с радостью приветил ее с маленькой дочкой. Ольга – женщина гордая, к тому же, она помнила, что свой выбор сделала сама, а потому никаких намеков на то, чтобы ей с дочкой остаться здесь, не делала. Но домой уезжала опять с «перспективой».
К тому времени отца с матерью не было в живых. Когда по приезде Ольга призналась старшей сестре, что снова ждет ребенка, та накричала на нее и погнала на аборт. Ольге повезло с врачом. Пожилая женщина, порасспросив ее, рассудила мудро. Ты же, говорит, хочешь этого ребенка, отношение к тебе как к матери-одиночке все равно уже определенное. Какая теперь разница, один ребенок или два. А вот как же, спрашивает, ты, буддистка, можешь убить ребенка. У Ольги в глазах потемнело от этих слов. То, что говорила врач, совпадало и с ее мыслями. В общем, желанный большеглазый крепыш Ванька появился в положенный срок.
В стране к тому времени был полный завал. Все сбережения, что были у Виктора Ивановича, в одночасье обесценились, и помочь Ольге с малыми детьми у него не было никакой возможности. Она, как могла, выкручивалась сама. Работы ей как керамистке не было, за копейки раскрашивала национальные сувениры, совсем зрение на этом посадила. Но дети ее никогда не бедствовали.
Ванечку Виктор Иванович впервые увидел, когда тому было уже четыре года. Тогда ему удалось наскрести денег на поездку в Улан-Удэ. Потом еще приезжал несколько раз. Однажды подросшие дети спросили у матери, почему отец живет отдельно от них, и не пора ли ей выйти замуж. В ту пору кругами вокруг нее ходил один хороший человек и, кстати говоря, художник хороший. Звал замуж. Да только сердце ее принадлежало Виктору Ивановичу, к тому же, он был отцом ее детей, и без всяких клятв и обязательств она была ему верна.
В очередную их встречу Ольга рассказала ему о разговорах детей и предложила, оставайся, мол, с нами. Нет уж, ответствовал он, давайте вы перебирайтесь ко мне в Москву. Поселились, конечно, в мастерской, потеснив глиняных, бронзовых и пластилиновых знаменитостей. Виктор Иванович сколотил для ребят двухэтажную кровать. Очень скромный быт компенсировался теми возможностями, которые открылись перед детьми. Живя в самом центре Москвы, они ходят в хорошие школы, учатся и в художественных школах – гены берут свое.
Кстати, только после переезда в Москву Ольга с изумлением узнала о том, что в первые годы их знакомства Виктор Иванович был женат, – это он уже позже развелся. Долго возмущалась. Но потом простила ему это умолчание – ну, что с него возьмешь, натура творческая, весь в работе, а личная жизнь идет как бы фоном.
Смерть хомяка
Без московской прописки у Ольги проблемы с работой. Была, правда, возможность устроиться в хорошую фирму по производству керамики. Но зарплату ей предложили в два раза меньшую, чем другим сотрудникам. Когда спросила, почему, ответили: да потому, мол, что у вас нет прописки.
Пошли с Виктором Ивановичем на поклон к его бывшей жене – без согласия Марины прописать Ольгу в квартире невозможно. Та ответила отказом, а ее тетушка даже позлорадствовала в адрес Ольги. Виктору Ивановичу бывшая жена пригрозила большими неприятностями, если тот станет претендовать на жилье. Но тогда о жилье и речи не было.
А потом стало известно, что у Ванечки резко упало зрение – в помещении, где они живут, нет окон, а это, как известно, плохо сказывается на глазах. Неделю назад неожиданно умер хомяк, которого завели в своем подвале дети. Даже хомяку противопоказано жить в таких условиях. Ольга запаниковала.
Теперь она уже заговорила о том, что надо спасать зрение ребенку, и что надо хотя бы Виктору Ивановичу с сыном переехать в коммуналку, к свету. Но попасть туда законный хозяин не может. Участковый, к которому он обратился, предложил ему взломать дверь и получить доступ в квартиру. Но деликатный Виктор Иванович пока на это не решается.
«Ну, ладно я, – говорит Ольга, – я и не претендую на жилье. Но почему не пускают хозяина? Может, не мне говорить об этом (сама не москвичка), но некоторые приезжие просто выдавливают коренных москвичей из их квартир. Это не просто случай. Я думаю, что это тенденция».
Свою проблему художник намерен решать через суд. А ведь ему так хотелось договориться по-человечески.