Разноцветные шарики как двигатель прогресса
Дети уходят из дома. От плохих и пьющих родителей и от хороших и работящих. Иногда они это делают совсем рано, иногда – уже взрослыми. Любовь остается, а пропасть непонимания все растет и разводит родных людей по совершенно разным мирам. Сегодня «КР» беседует с обычной мамой уже взрослых троих детей, которая утверждает, что и по сей день входит для них в первую тройку друзей. Имя ее, с вашего позволения, мы назовем позже.
Тетя Маша, сдавайтесь!
– Вы считаете себя хорошей матерью?
– Не знаю. Когда-то ребята шутили надо мной, что родители бывают законодательным органом, а я орган совещательный. Завидовала родителям, которые коротко говорили: «сделай то-то!», и этот приказ немедленно исполнялся. Я же себе напоминала бабушку Карлсона с ее классическим «переодень носки»: уговаривала, аргументировала, злилась… Особенно это касалось каких-то бытовых мелочей. У нас процветала анархия.
– То есть авторитетом у детей вы не пользовались?
– Дело в том, что о его существовании я узнала позже. Сначала казалась себе такой вечно кудахчущей клушей, которую никто не слушает. Причем это касалось не только родных детей, но и кучи «приемных».
– Каких еще приемных?
– Ну, тогда немножко истории. Мы раньше жили в коммунальной квартире, в одной комнате, и, ясное дело, когда вырывались на дачу, наши восемь соток казались каким-то огромным поместьем. Наслаждались этим вовсю. Бегали, аукали, устраивали шалаши, я зафрахтовала себе целый гамак – безумная роскошь!.. На старой березе развесили веревочные лестницы, канаты, тарзанки – получился такой громадный высотный парк аттракционов. Из-за одного этого к нам уже стоило прийти. Они и приходили – со всех наших окрестных садоводческих товариществ. Идешь мимо березы, а над головой кто-то просвистывает, по кухне-террасе носятся стаи, стягивая только испеченные оладьи с яблоками, у крыльца строится город пупсов, в старом парнике затаилась засада, готовая выскочить с воплями: «Тетя Маша, сдавайтесь!..» Ни минуты покоя и тишины, сначала сходишь с ума, но постепенно втягиваешься. Так с годами у нас образовалась небольшая, человек на десять-пятнадцать, коммуна, которой я как-то даже научилась управлять.
В ночное
– Научились командовать?
– Нет, действовала по методу Тома Сойера, красящего забор. Помощь носила сугубо добровольный характер, но все хотели участвовать. За водой на колодец отправлялись сразу несколько человек, кто-то колол дрова, кто-то помогал резать овощи для борща… И родным детям в компании все это производить было гораздо интереснее. Мы как бы играли в быт. Как будто мы взрослые.
– А как к этому столпотворению относился муж?
– Втянулся. Если в доме не было гостей, удивлялся: а где все? По выходным усовершенствовал спорткомплекс на березе, играл с ними в мужские игры… У нас же в большинстве мальчики были. И дочь.
– Это все счастливое детство, но в переходном возрасте все равно тянет не в дом, а из дома. Как прошел этот период?
– У старших – сына и дочери – разница в полтора года. Самым сложным был первый переходный возраст – сына. Мы тогда совершенно друг друга не понимали. Мне казалось, что каждое его действие мне назло, ему – что главная моя задача ущемить его в чем-то. Спасибо «приемным» – служили толмачами. У дочери же в этот период возникла одна претензия: почему все люди, как положено, ночью на костер вылезают в окно, а она так прозаически выходит через дверь?
– Совсем не боялись их отпускать «в ночное»?
– Нет. Сама там выросла, и каждый дуб в лесу знаком. В компании – все свои. Я никогда не ложилась, пока дети не возвращались. Не из жертвенности – было очень хорошо читать в кресле у открытого окна в тишине и ждать, когда они придут и станут рассказывать новости.
Вообще как раз в их подростковый период и был пик нашей коммунальной идиллии. В 13–16 лет возникает масса страхов, сомнений, желаний, мыслей, а обсудить это, как правило, не с кем. Если нет привычки делиться с родителями, в этот период человек закрывается совсем. Кажется себе гением, ничтожеством, трусом, героем, грешником, вольноотступником, впадает в восторженность, мрак – сплошные крайности. Уверен, что его не поймут, осудят, отмахнутся… У нас, несмотря на многолюдье, всегда можно было отсидеться, и никто тебя не трогал. А можно было поговорить, хотя формулирование мыслей с непривычки многим давалось с трудом.
На уровне вермишели
– И не скучно было слушать детские фантазии?
– Вот детские как раз не скучно. Это взрослые в большинстве своем уже замкнуты в рамках стереотипов и предсказуемы на десять ходов вперед. А здесь еще такой полет, такие чистые краски… Наоборот, было очень интересно, они это чувствовали и открывались. Сидя вечерами под березой, мы вместе рассуждали, придумывали выходы из безвыходных положений, я что-то объясняла и очень многое узнавала сама.
– Шел взаимообмен?
– Он и сейчас продолжается. Ведь в чем, мне кажется, проблема отцов и детей – они живут в разном времени. Старшее поколение часто застревает во временах своей молодости, когда были силы и любопытство, время и желание, когда жадно гулялось по городу, знакомилось, узнавалось новое, и каждый день мог принести крутой поворот. Кажется: вот тогда была жизнь, а сейчас все не то. Не тот русский язык, не тот театр, не то кино, не та молодежь, небо, воздух и вода. Конечно, со временем все меняется, но это не значит, что становится хуже или лучше. Когда чего-то не знаешь или не понимаешь, легче всего сказать, что это плохо. Но дети-то живут в сегодняшнем мире, и для них он так же хорош, как для другого поколения был тот, прежний.
– Это все какие-то общие слова.
– Хорошо, давайте конкретней. Вот интернет, это ж целая революция! Возможность в реальном времени общаться с целым миром. «Дети» с этим умением уже родились. Недавно видела опрос супружеских пар: где вы познакомились? Процентов 35 ответило – во всемирной паутине. А скажи традиционному родителю, что едешь в другой город к человеку, с которым познакомился в чате или на форуме, его же удар хватит, хотя сам, условно говоря, после двух дней знакомства уехал за своей второй половиной на целину. Если уж так волнуешься, освой компьютер и посмотри, каково интернет-общение на практике. Или вот русский язык. Да, сейчас он полон англицизмов, но и Лев Толстой писал страницами на не всем понятном французском языке. Освойте хотя бы базовые понятия, и вам станет легче понимать молодых. Чтоб не было общения «на уровне вермишели», надо совершать усилия, да.
– …Вермишели?
– Так говорил один знакомый: «общение с мамой на уровне вермишели». Выглядит примерно так: «Пришел? Есть хочешь? Вермишель на плите», и все. Не о чем говорить.
Жить должно быть интересно
– Вы считаете, во всем всегда виноваты родители?
– Нет, конечно. Ситуации бывают разные. Но родители же считают себя умнее, стало быть, должны предвидеть, что если в определенный момент возникает отчуждение и непонимание, то потом будет трудно что-то исправить. Да, дети будут посещать родительский дом, могут жалеть и любить, но если нет точки пересечения интересов, общение будет носить формальный характер, и все свои проблемы каждый будет держать при себе.
– Но родители, как правило, работают, устают, на них лежит груз материального обеспечения семьи…
– …И этим оправдывают невнимание к ребенку, который в них в этот период так нуждается. А потом он становится взрослым, заводит свою семью, уходит в работу, а они жалуются на его невнимание.
– Вы, наверное, не работали и все время уделяли решению детских проблем?
– Работала, только удаленно. Редактировала, переводила… На той же даче со всем ее сумасшедшим домом.
– Ладно, подведем итоги. Вы считаете, что превыше всего надо ставить интересы детей и под них подстраиваться?
– Ни в коем случае! Считаю, что жить должно быть интересно здесь и сейчас, а не когда-то в прошлом, а прекрасным моторчиком для перелета в настоящее являются дети. Мне сын по десять раз терпеливо объясняет технические компьютерные премудрости и страшно радуется, когда у меня получается. Не боюсь спрашивать, что означает модное непонятное слово, и таким образом перестаю себя чувствовать чужой в теме. Мы гуляем по Москве, и я показываю им свои старые закоулки, а они мне – свои любимые места. В результате получается наш общий любимый город. Нам всегда есть о чем поговорить, сделав привал в небольшой кафешечке. Есть общие творческие планы, которые мы потихонечку реализуем… Что еще? Ах, ну да. Я совершенно не согласна с тем, что дети – это тяжкий груз (хотя проблем, конечно, каждый день хватает). По-моему, это такие воздушные разноцветные шарики, которые все время тянут вверх. Закончим на этой радужной ноте?
Беседовала сама с собой Мария Кронгауз